Александр Агренев. Трилогия (СИ) - Кулаков Алексей Иванович - Страница 17
- Предыдущая
- 17/276
- Следующая
Видок и в самом деле был не очень: где-то потерялась фуражка, китель был весь в надрывах и бурых пятнах от земли и травы, на бриджах темными пятнами выделялись колени. Да и сам себя чувствовал, можно сказать, соответственно состоянию кителя.
Как позже оказалось, совет был дан очень вовремя – до вечера на заставе не побывал только самый ленивый из высокого начальства. Отрядный писарь замучился переписывать подробный рапорт корнета Агренева, в основном из-за того, что все требовали уточнить тот или иной момент. Кто стрелял первым? Где и как все началось? Где был командир заставы? На последний вопрос Александр твердо отвечал, что он повел на помощь летучий отряд (так было принято именовать аналог группы быстрого реагирования), а штаб-ротмистр поспешал следом с основными силами (после этих слов нервничающий Блинский едва не кинулся обнимать подчиненного). Точку в граде вопросов поставил чиновник департамента, рассеянно-лениво поинтересовавшийся:
– Скажите… э-э… корнет, а нельзя ли было все уладить мирно?
– Можете не отвечать, князь Агренев!
За него ответил самый старший по званию из присутствовавших офицеров. Армейская солидарность против гражданской «штрафирки» мигом сплотила его сослуживцев, неприязнь ко всяким писарям была у них на уровне безусловного рефлекса. Уже выходя из канцелярии, подполковник Росляков задержался:
– Напомните мне, сколько вы уже служите?
– Недавно минул первый год, господин подполковник.
– Хм… Продолжите в том же духе и, я уверен, быть вам в генеральском чине. Вам передали приглашение на бал? Прекрасно, продолжим нашу беседу позже. Всего хорошего, князь.
– Честь имею.
Через день, ознакомившись с окончательным вариантом рапорта о происшедшем бое, корнет был сильно удивлен: в результате всех проверок и уточнений невесть откуда появились еще 15 нападавших. Для круглого счета не хватало, что ли? Недостаток контрабандистских тушек объяснили очень просто – их, сильно израненных, заботливые (и выжившие) товарищи унесли с собою.
«И как только не надорвались, бедолаги? Наверняка традиция приписок в СССР зародилась не на пустом месте, а, так сказать, имеет глубокие исторические корни, хе-хе. Ну да ладно. Сергею Юрьевичу виднее, сколько там было нарушителей госграницы. Небось на очередную медальку бонусы копит».
Глава 13
Несмотря на все опасения, первый бал в жизни Александра неприятностей не доставил. Его представили всем офицерам бригады, порадовали именными (по крайней мере, пока он на службе) столовыми приборами, немного поведали о славном боевом пути 14-й Ченстоховской и отпустили «погулять». Окружающих его офицеров больше занимали присутствовавшие на этой своеобразной «дискотеке» дамы и общение по интересам, а не молодой корнет. Чином пока не вышел – что для дам, что до остальных. Поэтому он, полюбовавшись издали на манерных, кокетливо-томных «красавиц» (вообще-то попадались и действительно милые мордашки), ознакомившись с высшим обществом небольшого города Ченстохова, остался этим знакомством доволен. Неспешный ритм жизни, немудреные интересы. Все разговоры вертелись вокруг двух тем: день рождения какой-то мадам Кики и слухи со сплетнями из Варшавы и Петербурга. Причем день рождения неизвестной ему мадам интересовал всех заметно больше. Самым же главным результатом посещения бала стал невольно подслушанный разговор об энтузиасте-оружейнике. Речь в нем шла о долгах оружейного мастера Греве. Вернее, о том, что тот вечно придумывает всякую ерунду вроде ненужных усовершенствований, вбухивая в это дело половину собственного, и так не сильно большого жалованья. Это вместо того, чтобы просто прилежно делать свою работу. Отдали старую винтовку на запчасти, а он из нее карабин сотворил. Другую, списанную, сам купил и переделал в гладкоствольное охотничье ружье. Теперь вот мается, пытается продать.
– И так во всем, представляете? Прямо боязно что-то стоящее доверить. Отдашь револьвер в пустяшный ремонт, а получишь потом на руки картечницу или митральезу!
«Вот и энтузиаст отыскался. А причиной для знакомства будет… У меня ж револьвер любимый сломался! Один из трех, хех. Трех десятков. Ну а там слово за слово, хвостом по столу – глядишь, и подружимся».
К большому его сожалению, сразу с бала исчезнуть не получилось. Вначале всех громогласно пригласили поиграть в фанты – этакий аналог лотереи, только в качестве приза полагалось что-нибудь спеть или продекламировать (от этого счастья ему удалось отвертеться – попросту фантов на всех не хватило). Затем начались танцы, и уйти стало неудобно, а после того, как объявили белый танец, и вообще невозможно. Увы, маскировка за колонной не помогла: отыскали, пригласили, и пришлось в «темпе вальса» вспоминать, как этот самый вальс танцуют. Утешало лишь одно – партнерша досталась как раз хорошенькая. Гибкая, фигуристая, лет двадцати пяти и с неизменной улыбкой, причем не вымученной, а искренней.
– Корнет, не будьте букой, улыбнитесь. Вот так гораздо лучше. Я не расслышала ваше имя.
– Прошу простить, мадемуазель, моя вина. Корнет князь Агренев, Александр Яковлевич, очарован вами.
– Софья Михайловна, баронесса фон Виттельсбах. Как вам наша сонная провинция?
Разговор-флирт со статной красавицей оказался на удивление занимательным, но продолжался, увы и слава богу, недолго. Увы – потому что его собеседница оказалась довольно остроумной дамой, а слава богу – потому что он едва не засыпался, допуская одну за другой мелкие ошибки.
Воспользовавшись объявленным перерывом, он предусмотрительно испарился – уж больно многообещающе на него поглядывала баронесса.
«Только репутации пошляка или невоспитанного хама мне не хватало».
Чтобы найти господина Греве, пришлось изрядно походить по не такому уж и большому, зато изрядно пыльному городу. Мастер не разочаровал. Поначалу он без особого интереса спросил, с чем пожаловал очередной посетитель, повертел в руках «раст-гассер» и пригласил зайти за ним через денек, но чем дальше, тем больше оживал, слушая интересный заказ. Идея насадки на ствол револьвера, способной сильно приглушать хлопок выстрела и полностью убирать огонь вспышки, вскоре захватила его с головой. Подробно обсудив желаемое, даже набросав примерную схему-эскиз глушителя с обтюраторами и место посадки под него у револьвера и винтовки, князь оставил оружейника в глубокой задумчивости. Тот уже не воспринимал окружающий мир, целиком уйдя в расчеты и прикидки, рисуя в воображении готовое изделие, и, похоже, даже не заметил, что остался один.
«Скорее всего, и спать не ляжет, пока не сделает», – мелькнула мысль, когда корнет уже уходил из маленькой конторки мастера.
Разговор с ротным фельдфебелем только утвердил его в этом.
– Так ведь это все знают: любит он с железками своими повозиться, вечно что-то придумать старается. Даже, грят, нагоняй получил от его высокоблагородия господина полковника, чтобы просто работу делал и вовремя, безо всяких там мудреностей бесполезных, вот!
Получалось так, что в первом приближении мастер-оружейник ему подходил. Дело свое знает хорошо, раз с модернизацией устаревшей берданки возится, немного зажат, но это даже в плюс – болтать меньше будет. И на нестандартный заказ отреагировал нужным образом, заинтересовался – в отличие от двух других оружейников, те только в затылках чесать горазды были. Опять повидаться с Валентином Ивановичем удалось только через неделю. Зато какая вышла встреча! Оружейник светился такой радостью, что корнету стало даже как-то неловко оттого, как мало этому человеку нужно для счастья. Сам глушак получился так себе, на троечку: тяжелый толстостенный цилиндр из латуни, отполированный до зеркального блеска и с обтюраторами едва ли не из чугуна, но главное – начало было положено! На этот раз в руки оружейника попал «манлихер-каркано», и обсуждение предстоящего тюнинга затянулось до вечера: с рисованием эскизов, изготовлением проволочных макетов, даже из глины чуток пришлось полепить, пока мастер уяснил все тонкости переделки приклада. Теперь уже Александр нетерпеливо отсчитывал дни, стараясь лишний раз не ездить в город. Прошла долгая неделя, другая, и…
- Предыдущая
- 17/276
- Следующая
