Упрямец Керабан - Верн Жюль Габриэль - Страница 22

— Друг Селим, нет ничего проще! — заговорил Керабан, хотя чувствовалось, что заданный ему вопрос продолжает затруднять его. — Кто помешает вам приехать вместе с Амазией в Скутари? Всего десять пара с каждого — и вы переберетесь через их Босфор. Ведь ваша честь не вовлечена в это дело, в отличие от моей!

— Да, да! Приезжайте в Скутари через месяц! — воскликнул Ахмет. — Будете нас там ждать, милая Амазия, а мы постараемся не задерживаться слишком долго.

— Хорошо! Отправляйтесь в Скутари, — ответил Селим. — Именно там мы отпразднуем свадьбу. Но, друг Керабан, вы, значит, не вернетесь в Константинополь после свадьбы?

— Я вернусь, — воскликнул Керабан, — конечно же я вернусь!

— А как?

— Ну… Или этот оскорбительный налог будет отменен, и я перееду через Босфор, не платя…

— А если он не будет отменен?

— Если он не будет отменен… — ответил господин Керабан с величественным жестом. — Клянусь Аллахом, я вернусь по этому же пути и повторю путешествие вокруг Черного моря!

Все уехали, покинув виллу. Господин Керабан — чтобы совершить путешествие, ван Миттен — сопровождать своего друга, Ахмет — следовать за дядей, Низиб и Бруно — потому, что они не могли поступить иначе. Дом опустел, если не считать пяти или шести слуг, занимавшихся своими обязанностями. Сам банкир Селим уехал в Одессу, чтобы вручить путешественникам рубли в обмен на их турецкие пиастры.

Две молодые девушки, Амазия и Неджеб, остались на вилле почти одни.

Мальтийский капитан хорошо знал это. Все перипетии[152] предшествовавшей сцены прощания наблюдались им с интересом, который легко понять. Отложит ли господин Керабан свадьбу Амазии и Ахмета до своего возвращения? Он отложил ее — вот первая счастливая карта в игре капитана. Согласится ли Ахмет сопровождать своего дядю? Согласился — вторая счастливая карта!

Наконец, и третья — самая главная: Амазия и Неджеб остались теперь в одиночестве на вилле или, по крайней мере, в галерее, выходившей прямо на море. Тартана находилась в полукабельтове. Шлюпка ждала у подножия лестницы. Матросы повиновались по первому знаку. Теперь все зависело от его желания.

Было очень соблазнительно применить силу, чтобы завладеть Амазией. Но, — осторожность прежде всего! Не полагаясь на волю случая и решив к тому же не оставлять никаких следов похищения, Ярхуд принялся размышлять.

Был самый разгар дня. Если он попытается действовать силой, то Амазия позовет на помощь. К этому присоединит свои крики Неджеб. Они могут быть услышаны слугами. А те увидят, как «Гидара» торопится покинуть Одесский залив. И это наведет на след… Нет! Лучше, пожалуй, дождаться ночи. Важно, чтобы отсутствовал Ахмет. А его не будет!

Поэтому мальтиец остался сидеть в отдалении, на корме своей шлюпки, которую частично скрывала балюстрада[153], и продолжал следить за обеими девушками, не подозревавшими о присутствии этой опасной личности.

А вообще-то, если бы, как условились, Амазия и Неджеб прибыли на борт тартаны закупить ткани, там было бы видно — уместно ли действовать сразу или все-таки дожидаться ночи. К такому выводу пришел наконец Ярхуд.

После отъезда Ахмета Амазия, сраженная этим неожиданным событием, молчаливо и задумчиво смотрела на далекий горизонт, уходивший в сторону севера. Там вырисовывалось побережье. По нему должны были упорно следовать путешественники; там была дорога, на которой задержки и, возможно, опасности подвергали испытанию господина Керабана и всех, кого он увлек за собой, вопреки их воле. Если бы свадьба уже состоялась, то она не поколебалась бы сопровождать Ахмета! Дядя не захотел бы противодействовать. Нет! Ей казалось, что, став племянницей Керабана, она обрела бы влияние на него. Уж тогда-то ей удалось бы остановить дядю на том опасном пути, по которому его увлекало упрямство. А теперь, оставшись в одиночестве, невеста должна ждать много недель… Только после этого они встретятся с Ахметом на вилле в Скутари, где совершится их бракосочетание.

Но если Амазия грустила, то Неджеб была в ярости от этого упрямца — причины всех разочарований. О, если бы речь шла о ее собственном браке, молодая цыганка не позволила бы вот так похитить своего жениха! Она смогла бы противостоять самодуру! Нет! Все было бы по-другому.

Неджеб подошла к Амазии. Взяла ее за руку, подвела к дивану, заставила сесть и, подхватив подушку, устроилась у ног госпожи.

— Милая хозяйка, — начала она, — на вашем месте вместо того, чтобы сокрушаться о господине Ахмете, я обрушила бы проклятья на голову господина Керабана.

— Какой смысл? — спросила Амазия.

— По-моему, это было бы не так грустно, — сказала Неджеб. — Если хотите, мы обрушим на него целую гору проклятий! Он их заслуживает, и уверяю вас, что я примерно его накажу!

— Нет, Неджеб, — остановила служанку Амазия. — Поговорим лучше об Ахмете. Я должна думать только о женихе. Лишь о нем!

— Ну что ж, поговорим, дорогая хозяйка, — согласилась Неджеб. — Это действительно самый очаровательный жених, о каком может мечтать девушка. Но дядя его! Этот деспот[154], эгоист мог сказать только одно слово, но не сказал! Ему надо было уделить нам только несколько дней, а он отказался! Поистине такой господин заслуживает…

— Давай говорить об Ахмете.

— Да, милая хозяйка! Как он вас любит! Какой счастливой вы с ним будете! О, Ахмет был бы совершенством, если бы не подобный дядя! Из чего он только сделан? Знаете, Керабан хорошо поступил, что не взял себе жену. Одну или нескольких. Своим упрямством он взбунтовал бы всех, вплоть до рабов своего гарема!

— Опять ты о нем говоришь, Неджеб? — упрекнула Амазия, мысли которой шли совсем по другому пути.

— Нет, нет!.. Я буду говорить о господине Ахмете! Как и вы, думаю только о вашем женихе. Но знаете, я на его месте не сдалась бы, настаивала… Раньше мне казалось, что он более энергичен.

— Кто сказал тебе, Неджеб, что Ахмету было легче уступить настояниям дяди, чем воспротивиться им? Если выбирать из двух зол, то все же лучше ему участвовать в поездке. По крайней мере, он сможет ускорить ее и предупредить возможные опасности, с которыми господин Керабан рискует столкнуться из-за своего обычного упрямства. Уехав, Ахмет подтвердил свою смелость и дал мне новое доказательство своей любви!

— Вы, наверное, правы, дорогая хозяйка! — ответила Неджеб, с трудом усмиряя свою бунтующую цыганскую кровь. — Да, господин Ахмет, уезжая, показал себя энергичным человеком… Но было бы еще более достойным — помешать своему дяде уехать!

— А это разве возможно, Неджеб? — спросила Амазия. — Я тебя спрашиваю, было ли это возможно?

— Да! Нет! Может быть! — ответила Неджеб. — Нет такого железного стержня, который нельзя было бы согнуть… или сломать, если нужно. Ох уж этот дядя Керабан! Именно за него надо браться. И если произойдет какое-нибудь несчастье, то он один будет виноват во всем. Чтобы не платить десять пара, этот господин причиняет несчастье господину Ахмету, вам и, следовательно, мне. Я хотела бы… Да, хотела, чтобы Черное море вышло из берегов и разлилось до края мира… А мы посмотрели бы, будет ли он и тогда упрямиться, желая совершить свою поездку.

— Он совершил бы ее, — ответила Амазия тоном глубокой убежденности. — Но давай говорить об Ахмете, Неджеб, и только о нем!

В этот момент Ярхуд, покинув свою шлюпку, незаметно подходил к обеим девушкам. При шуме его шагов они обернулись. Появление капитана вызвало у них удивление, смешанное с легким испугом.

Неджеб первой пришла в себя.

— Вы, капитан? — спросила она. — Что вы здесь делаете? Что вы хотите?

— Я ничего не хочу, — ответил Ярхуд, делая вид, что удивлен таким приемом. — Разве что предоставить себя в ваше распоряжение, чтобы…