Зов Морского царя - Неволина Екатерина Александровна - Страница 20

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая

К дому, затерянному в гуще деревьев, они вышли почти случайно, когда уже давным-давно перевалило за полдень.

Динке дом сразу же не понравился. Приезжая на Рюген, люди обычно стремятся поселиться поближе к пляжу, ищут солнечные, открытые места. А здесь – старые дубы, дающие сплошную тень, и даже в самый погожий летний день прохладно и сыро. Девочка поежилась, пожалев, что не захватила толстовку.

– Неужели здесь кто-то живет? – спросила Саша, оглядывая строение, – типичный домик Бабы-яги, только курьих ножек не хватает.

Глеб, уже обошедший вокруг дома, вернулся мрачный.

– Там следы джипа и куча наломанных ветвей, – сказал он. – Похоже, опять те же люди, которых Северин видел на побережье.

– Не факт, – возразил Ян. – Джип – не такая уж редкая машина, а в полудиких местах ее многие выбирают, иначе завязнешь где-нибудь.

Глеб кивнул и, решительно поднявшись на крыльцо, громко постучал в дверь.

Динка насторожилась, ожидая, что, может быть, дверь сейчас и вправду распахнется и на пороге покажется ужасная старуха с крючковатым носом и торчащими из-под платка седыми патлами.

Тишина…

– Никого, – Глеб оглянулся на ребят, а потом толкнул дверь.

Та тут же, без малейшего звука, открылась.

Динка машинально отметила, что в таком сыром месте дверь наверняка бы скрипела, останься дом нежилым и не ухаживай за ним должным образом.

Глеб первым шагнул внутрь, и буквально через минуту послышался его взволнованный голос:

– Идите сюда! Северин здесь!

Северин лежал в углу полупустой полутемной комнаты. Руки и ноги были крепко связаны толстыми веревками, на лбу виднелась шишка, во рту был кляп – тряпка, стянутая в узел на затылке. Пришлось повозиться с умело сделанным узлом, чтобы парень снова смог говорить.

Когда веревки были разрезаны и Северин немного пришел в себя, пришла пора задавать вопросы, однако оказалось, пленник знает немногое.

– Они почувствовали мое приближение, – рассказывал Северин, – совершенно не понимаю, как. Может, магия?

Ян, все это время слоняющийся из угла в угол, подошел к друзьям.

– Не похоже, – сказал он, – я искал следы магии, и сомневаюсь, что она здесь присутствовала… Магия оставляет по себе определенный фон, почувствовать который может тот, кто умеет это делать. Если бы Северина схватили наши так называемые друзья-неоязычники, я бы не пропустил след их весьма характерной магии.

– И ты дал себя обнаружить и поймать кому-то, кто даже не обладает магией?! – Динка скорчила презрительную рожицу, и Северин явно смутился.

– Я… я не понимаю, как это произошло…

– Может быть, один из этих людей такой же, как ты? – предположил Глеб.

– Оборотень, обладающий особым нюхом? Это бы многое объяснило… – согласился Ян, присаживаясь на корточки перед Северином. – А ты почуял собрата?

Парня заметно передернуло.

– Ну говори же! – не выдержала Динка.

Северин потер лоб и поморщился, задев рукой шишку.

– Нет, моих сородичей здесь не было, – уверенно сказал он. – Я бы почувствовал… Но здесь пахло как-то… плохо…

– Что значит «плохо»? – уточнила Александра.

– Ну не знаю, – он снова беспокойно повел плечами. – Опасно, неестественно как-то. У меня вся шерсть на загривке дыбом встала.

– Я правильно понимаю, что теперь гусли ищем не только мы и та группа неоязычников, но еще какая-то третья сила? – снова спросила Саша.

– И, похоже, они нас опережают. Я думаю, карту стырили именно они и теперь уже на пути к Калининграду, неподалеку от которого и находится место, где видели гусли в последний раз, – добавила Динка.

Ребята молча переглянулись. Теперь не по себе стало не одному Северину. Похоже, у них появился новый противник, самый опасных из тех, что встречались на пути до сих пор.

Дорога лежала в окрестности Калининграда, на берег Калининградского залива. В этом месте Балтийский залив отделяет от моря тонкая полоска суши – Балтийская коса, уникальный природный заповедник. Здесь сосны отклонились от моря под напором северных ветров, дующих зимой с моря, и прямо на песке растет красный и белый шиповник, здесь царство чаек, беспокойно носящихся над волнами, и кладезь драгоценного, похожего на густой мед, янтаря. Глядя на эту прекрасную землю, и не догадаешься, сколько испытаний выпало на ее долю.

– На этих территориях жили племена пруссов. Причем интересно, что родственны они не немцам, а литовцам и латышам, – рассказывал Глеб под мирный перестук колес в поезде, везущем их в Калининград. – Пруссы, разумеется, были язычниками, и вот Римская церковь, в рамках программы христианизации всех земель, до которых только можно дотянуться, объявляет крестовый поход на прусские племена. Среди его участников – Тевтонский рыцарский орден. Крестоносцы с жаром взялись за освоение новых земель, причем в буквальном смысле, огнем и мечом проходя по непокорным. Часть прусских вождей сдалась, приняв власть Ордена, другая часть оказывала активное сопротивление вторжению, поднимала многочисленные восстания. Так что земля эта изведала немало крови. Тем временем тевтонцы откусывали по куску вожделенных территорий, осваивались и строили замки. Первый каменный замок на этой земле – замок Бальга. Сейчас от него остались одни руины – это последствие Второй мировой войны, оказавшейся крайне разрушительной. Знаете, в Калининграде почти не осталось памятников старины – все уничтожено бомбежками.

– Это усложняет дело, – произнесла Динка, не поднимая взгляда от экрана мобильника, через который сидела в очередной игрушке. – А если то, что мы ищем, давным-давно уничтожили?

– Вряд ли, – покачала головой Саша. Она сидела у окна купе, поставив локти на столик, и смотрела на проносящийся зеленой лентой лес. – Мне кажется, такие предметы обладают особой силой. Они способны себя защищать. Вспомните затопленный Китеж. Там икона создала вокруг себя целый мир, над которым не властно даже время.

– Согласен, – Ян коснулся руки Александры, и девушка вздрогнула. – Артефакты обладают особенной силой и, можно сказать, волей. Они идут далеко не во всякие руки, а иногда, как было в случае с Китежской иконой, способны влиять на своего владельца.

– Я уверен, мы выйдем на след гуслей, – пообещал Глеб.

– Если кто-то не выйдет на них до нас, – добавил Северин мрачно.

Все замолчали.

А поезд все мчался, унося их в неведомую пока даль, ставшую теперь для каждого из ребят не просто маленькой точкой на карте.

Этой ночью под грохот колес Динка, прижимая к груди тайком извлеченную из рюкзака смешную плюшевую собачку, думала о том, что произошло в один из обычных октябрьских дней, вторично изменив ее жизнь.

Она уже совсем освоилась в школе. Серьезный, дисциплинированный Глеб казался ей чем-то вроде старшего брата, хотя Динка, конечно, изо всех сил избегала показывать это и при каждой возможности дразнила его и устраивала за спиной какие-то мелкие каверзы. Саша ей тоже нравилась, хотя и ее Динка не обошла своим вниманием, а однажды от скуки запустила старшей подруге в компьютер очень забавный вирус. Правда, Динке же и пришлось потом его лечить и восстанавливать испорченные программы, зато свою долю веселья девочка получила. В общем, все складывалось достаточно неплохо, а единственным человеком в школе, которого Динка действительно уважала, был Евгений Михайлович.

Так все и шло до того, пока на глаза девочке случайно не попалась статья о двоих ученых из Университета в Колорадо. Светловолосая женщина в темных очках и мужчина в простой синей футболке оказались до боли знакомыми.

Конечно, они изменились с тех пор, как Динка видела их в последний раз. Женщина оказалась старше, и даже на фотографии можно было разглядеть залегшую между бровей тяжелую складку. Мужчина исхудал, и лицо его казалось застывшей маской. Но все же узнать их еще было можно. Мама и папа… которые, по словам врачей и так вовремя пришедшего ей на помощь доброго дядюшки Жени – вернее Евгения Михайловича, погибли в той самой автокатастрофе. На их так называемую могилу Дина так долго носила цветы.

• Предыдущая
• 20/46
• Следующая