Как Саушкин ходил за спичками - Ряховский Борис Петрович - Страница 9
- Предыдущая
- 9/10
- Следующая
Как прощались Саушкин с мельником, радовался Саушкин:
— Недаром хлопотали, такую красавицу на свете не сыскать.
Мельник вздыхал:
— Усы-то у неё, как у военного.
— Подумаешь, — смеялся Саушкин, — подарите ей на свадьбу электробритву, у вас теперь электричество.
СНОВА ОСТРОВ СО СНЕЖНЫМИ ГОРАМИ!
— Вперёд, и никого не бойся, — сказал себе Саушкин на острове со снежными горами.
На воротах палаточного городка Саушкин увидел такую записку: «Если кому понадоблюсь, ищите на горе. Сбрасываю камни».
Саушкин надел штормовку, горные ботинки, снарядился, как положено альпинисту. Прошёл снежный склон, дальше рубил ледорубом ступеньки, а как началась каменная стена, вбивал в трещины стальные крюки.
Наконец Саушкин добрался до вершины. Там снежный человек трудился, не жалея сил. Он отыскивал камень и сталкивал его. По пути вниз камень сбивал другие камни. Каменный поток вливался в ущелье, как в реку. Камни докатывались до стен дома толстяков-добряков. Раздавался звон и гром. Снежный человек с хохотом объяснил Саушкину:
— Стены толстяки сложили из котлов, кастрюль и окороков!
— Брось-ка ты хулиганить, — сказал Саушкин.
— Пусть убираются! Всё пропахло их копченьями. Тут остров альпинистов, а не столовая!..
— А если я сделаю их альпинистами?
— Альпинистами? Разве ты сможешь? Вот если бы они попали в руки мне — инструктору альпинизма!
— Ты мне и поможешь сделать их альпинистами. Я посажу тебя в карман, будешь подсказывать. Шёпотом, конечно.
Снежный человек согласился с восторгом. Добряки встретили Саушкина охами и ахами:
— Зачем, зачем ты вернулся?.. Великан заваливает нас камнями!
— Ах, Саушкин, великан так вырос, он теперь пишет на самых вершинах. И всё про полулитровую кружку. Ты не знаешь, сколько вёдер входит в великанскую полулитровую кружку?
Бедные толстяки! Животы опали, как проколотые мячи, штаны болтались мешками. Давно уж они не доставали из стен свои зубные щётки. К чему? Ведь пили они пустую воду, правда, при том глядели на висящий на ниточке кусочек сахара.
Саушкин пнул стену. Дом толстяков рассыпался, и Саушкин объявил:
— Великан предлагает вам свою дружбу.
— Мы её принимаем! — закричали толстяки. — Мы приготовим такой обед!
— Великан будет у вас на обеде, но с условием: вы взберётесь вон на ту гору! — Саушкин показал на снежный пик.
— Что ты, Саушкин! Мы не умеем…
— Научим! — повторил Саушкин вслед за снежным человеком.
— Не можем!
— Заставим! — сказал Саушкин и шёпотом спросил снежного человека: — С чего начинать?
Снежный человек зашептал ему из кармана:
— Начните с тренировки ног. Упражнение называется «пистолет».
Саушкин выстроил толстяков, скомандовал:
— Вытянуть руки вперёд. Приседаем на одной ноге. Бедные толстяки попытались присесть и повалились друг на друга.
Недели через две, когда толстяки делали «пистолет» по многу раз кряду, снежный человек шепнул Саушкину:
— Переходите к хождениям по травянистым склонам. Горные ботинки и ледорубы возьмите на моей базе.
— Учи их вязать узлы.
— Учи ходить в связке — так, чтобы если один сорвался, другие его удержали на верёвке.
— Учи ставить палатки!
— Учи вбивать в скалы железные клинья!
Если у толстяков не получалось, снежный человек сердился, щипал Саушкина, возился в кармане, пинался.
Саушкин был измучен не меньше толстяков.
Вернувшись в лагерь, Саушкин выстраивал толстяков и командовал:
— Раз-два! Толстяки кричали:
— Физкульт-привет, привет, привет!
— Ну как? — шёпотом спрашивал Саушкин.
Снежный человек отвечал:
— Разве это альпинисты? Варёные макароны! Повторить!
— Повторить! — кричал Саушкин. И так бессчётное количество раз.
— Физкульт-привет, — хрипели толстяки, — привет, привет…
Наконец, когда бедняги не могли и слова выговорить, снежный человек командовал:
— Теперь к костру — петь песни.
Саушкин пытался возражать:
— Мы все чуть живы…
— Настоящие альпинисты у костра поют песни! Толстяки плелись к костру. Поддерживали друг друга, чтобы не упасть, усаживались и запевали из последних сил.
И ночью не было покоя от снежного человека.
Он вылезал у Саушкина из кармана, бродил по лагерю и устраивал всякие штуки.
Он выдёргивал шнурки из ботинок и связывал их воедино.
Он прибивал ботинки гвоздями к полу. На рассвете Саушкин играл на горне побудку, толстяки совали ноги в ботинки и падали тут же.
В уложенные с вечера рюкзаки снежный человек запихивал камни. Только на привале измученные толстяки узнавали, что перетащили гору с места на место.
Толстяки терпели эти ночные шутки: ведь шутил великан! Саушкин отходил в сторону, чтобы их не слышали, и ругался со снежным человеком:
— Опять ты за своё!
— Настоящие альпинисты без шуток не живут! — похохатывал тот, возился в кармане.
Саушкин не мог его выдать, такой был уговор. Он взял хитростью. Ночью обошёл палатки, написал внутри на стенах:
— Как он протиснулся? — гадали толстяки. — Мы-то ползком в палатки пробираемся…
Саушкин взял в поход гитару. Будто невзначай в пути клал её на снег — вышел след.
Тут толстяки и догадались. Ночью они притворились спящими, подкараулили снежного человека. А когда он забрался в карман к Саушкину, толстяки зашили карман. Снежный человек стал было возмущаться, а Саушкин отвечал:
— Альпинист без шуток не живёт.
Снежный человек повозился-повозился в кармане и сдался:
— Выпускай меня, Саушкин. Признаю их своими товарищами.
Саушкин позвал толстяков, те пришли с ножницами. Появление снежного человека они встретили громогласным: «Физкульт-привет, привет, привет!»
— Что в походе главное? — спросил снежный человек.
— Не-уны-вать! — дружно ответили толстяки.
— А что не даёт унывать?
— Шутка!
— Что ж, беру вас в товарищи и поведу на штурм вершины! — объявил снежный человек.
Толстяки во главе со снежным человеком и Саушкиным брали одну вершину за другой.
Начался альпинистский сезон. На аэродром садились самолёты с альпинистами.
В международных соревнованиях толстяки показали себя молодцами, все получили значок «Мастер-альпинист».
— Я вам предлагаю новый маршрут, — сказал Саушкин толстякам.
С первым же самолётом они полетели на свой родной остров.
«Вперёд, и никого не бойся», — сказал про себя Саушкин.
ПИР
«Вперёд, и никого не бойся», — сказал про себя Саушкин, выходя из самолёта на острове Толстяков-Добряков.
— Эх, подружка, моя большая кружка! — грянули толстяки.
Дядя Капа лишь по голосам узнал своих в этих стройных, мускулистых людях. Он завидовал их загару, значкам, горным ботинкам, штормовкам. Что там его китель с золотыми пуговицами и нашивками!
Прибыл рейсовый самолёт. Дядя Капа отправился на выучку к снежному человеку. Дядя Капа тоже хотел быть загорелым, мускулистым и носить горные ботинки.
На его проводах оркестр играл «Эх, подружка, моя большая кружка!».
Саушкин погостил у толстяков.
На прощанье был устроен пир. Тысячи аэрофлотских бутылок поплыли в разные стороны от острова, в них были вложены приглашения: «Зовём на пир в честь нашего друга Саушкина. Меню из 600 блюд».
Список блюд открывался фирменным блюдом — «Кулеш по-саушкински».
Были в списке салат «Горные вершины», «Каша по-альпинистски», мороженое «Снежный человек» и котлеты «Эх, подружка».
Первыми прибыли корабли морских держав, посланные спасать дядю Капу. Капитаны держали в руках бутылки с записками: «Не бу…»
А там стали прибывать люди, которые выловили бутылки с приглашением на пир. Плыли на теплоходах, на шлюпках, на подводных лодках, на рыболовных траулерах, на водных велосипедах. Нажарено было, напарено, настряпано — год пировать, так не съесть.
- Предыдущая
- 9/10
- Следующая
