Муравей-путешественник - Мариковский Павел Иустинович - Страница 16

Муравьи-древоточцы усиленно занимались строительством, расширяли и увеличивали без того многочисленные галереи, проходы и «залы» в большом еловом пне.

Тут же, всюду на пне — по его корневым лапам и в траве, — степенно ползают муравьи-древоточцы. Но какие они разные! Вот очень крупные, длиной почти в два сантиметра, с большущей головой, едва ли не более крупной, чем само брюшко. Это так называемые солдаты. Они очень медлительные, и все движения их плавные, неторопливые. А вот и маленькие, величиной с рыжего муравья, — обычные рабочие. Они более подвижны и быстро носятся, выполняя свои различные дела.

В одном месте под окошечком нападала целая горка опилок.

Весь день она увеличивалась и теперь мешает сбрасывать груз вниз. Тогда из окошка выбирается рабочий и, держась задними ногами за пень, передними сбрасывает этот строительный мусор.

А там сбоку в старой щели прогрызено широкое овальное отверстие, и в него ежесекундно просовываются черные головы. Опилки падают на уступ, и здесь их подбирают другие муравьи — как солдаты, так и рабочие, — переносят пониже и оттуда сбрасывают. На пути опилок опять новый бугор, на котором ползает другая партия. Отсюда опилки летят уже на землю, под основание пня. Так у муравьев и получается что-то вроде эстафеты, и каждый работает строго на своем участке и никуда не отлучается.

Основание пня все усыпано и старыми, сопревшими, и свежими опилками: в пне, значит, живет большая, давно обосновавшаяся колония. Количество опилок — верный признак возраста жилища муравья-древоточца.

Судя по многим особенностям, в старом еловом пне большая колония муравьев. Их здесь, наверно, не менее двух–трех тысяч, и кажется немного странным, что при таком изобилии населения вокруг пня почти никого не видно. Ведь не могут же муравьи питаться только тем, что есть в пне, и никуда не отлучаться в стороны! И, осматривая пень вокруг, мы вдруг натыкаемся на подземную дорогу. Это настоящий, хорошо выглаженный и просторный туннель в поверхностном слое почвы, даже в лесной подстилке, который, начинаясь у основания пня, извиваясь, тянется далеко. Посмотрим, куда он ведет.

Подземная дорога направляется вначале к сгнившему и очень старому низенькому пню. Оттуда она идет прямо к большой елке и здесь кончается у корневой лапы.

Неспроста сюда шла дорога! По стволу сверху вниз спускаются муравьи-древоточцы, и у каждого большое, раздувшееся брюшко. Там на ветках видны черные пятна — скопления тлей, выделениями которых и набили свои объемистые зобы жители пня. Вверх же, навстречу сытым, бегут голодные, с обычными маленькими брюшками.

Но от пня идет не только эта одна дорога, а еще добрые три расходятся в разные стороны, уходят в кусты и, разветвляясь, теряются в лесной подстилке. Часто в потолке туннелей проделаны большие окошечки. Они для тех, кто вздумал прогуляться поверху. Вскрыв дороги, я вижу, кто спешит по ним с раздувшимся брюшком, наполненным сладкими выделениями черных еловых тлей, а кто тащит и разную живность. Вот большеголовый солдат ползет домой, зажав в челюстях небольшого бархатистого муравья. Другой несет сильно изувеченную и на треть съеденную гусеницу еловой пяденицы. А там еще ползут охотники с богатыми трофеями. Подземные дороги — замечательное удобство в жизни муравьев. Попробуйте-ка быстро пробраться сквозь густейшие заросли трав и кустарника, препятствий в виде камней и различного лесного хлама! Кроме того, подземные дороги — настоящая ловушка на различных лесных насекомых, которые так любят закапываться и шнырять в лесной подстилке. Попадая на муравьиную дорогу, они бегут по ней и тотчас же делаются добычей свирепых охотников.

Муравьи-древоточцы очень теплолюбивы и основывают свои жилища только в тех пнях, которые хорошо прогреваются солнцем. Работают они, как и многие муравьи, с утра до вечера, но более всего активны днем в самые теплые часы. Утром, когда еще холодно, муравьи-древоточцы производят впечатление вялых и ленивых. На самом деле они просто зябнут, и в этом отношении рыжий муравей значительно выносливей — он менее боится прохлады. Ночью муравейник спит, и только крупные большеголовые солдаты степенно вышагивают по пню или торчат у его входов.

Мелкие муравьи-рабочие выполняют разные работы, и в первую очередь все, что связано с воспитанием личинок и уходом за матками. Наравне с большеголовыми солдатами они вытаскивают наружу опилки и ходят за сладким соком тлей. Но такая тяжелая и ответственная работа, как выгрызание древесины, охота на дичь и защита гнезда лежит только на солдатах.

Видимо, между солдатами имеется разграничение обязанностей. Одни — строители и занимаются только выгрызанием в древесине новых помещений. Другие — доильщики тлей. Третьи — охотники и воины. Подбросьте к пню жирную личинку усача, и солдат, занятый выбрасыванием опилок, не обратит на нее никакого внимания. Пройдет мимо нее равнодушно и тот кто набил свой зоб молочком тлей, и только охотник, воин с яростью набросится на столь лакомую добычу.

Лесные подземные дороги выручают еще в ненастную погоду. Когда начинает идти дождь, все наружные работы прекращаются. Тот, кого дождь случайно застал в лесу — тащится домой жалкий и мокрый. Слово «мокрый», впрочем, не совсем тут подходит. Капельки воды, как шарики, нанизаны на усиках, и они отяжелевшие волочатся почти по земле. Вода скопляется на шее, на стебельке, повисает на глазах. Тяжело тащиться муравью с таким грузом! Зато как только дождь прекратился, все вновь высыпают наружу, а тот, кто вымок, усиленно занимается туалетом. Усики тщательно очищаются гребенкой, а чтобы она не загрязнялась и действовала безотказно, передняя нога с прикрепленным к ней гребешком проводится через ротовые придатки. Несколько минут тщательного туалета — и все до одной пылинки с тела сняты, а щетинки расправлены и высушены. Иначе нельзя: большинство щетинок на теле муравья очень сложно устроены и выполняют роль носа и ушей. А без обоняния и слуха не проживешь и секунды.

По лесной дороге между камешками, обломками веток, оставленных дровосеками, ползет крупный солдат муравья-древоточца. Он нерешительно топчется на одном месте — направится то в одну, то в другую сторону. В поведении муравья чувствуется что-то необычное. Муравей ничего не тащит в своих мощных челюстях и будто никуда не торопится. Временами, широко расставив в стороны ноги, он плотно прижимается к земле всем телом. Странный муравей, необыкновенный!

Придется отложить дальний поход в горы и надолго засесть на лесной дороге с лупой в руках. Может быть, что-нибудь и объяснит нам поведение муравья.

Солнце недавно заглянуло в ущелье, и сейчас его лучи скользят по лесистому склону, подбираясь ближе к дороге. Вот они мелькнули совсем рядом из-за ветвей старой ели. Еще несколько минут — и около ручья искрятся и переливаются цветами радуги еще с рассвета повисшие на травах росинки. Лицо ощущает теплоту.

Обогревшись на солнце, муравей начинает быстрее ползти по дороге и наконец решительно направляется в одну сторону. У края дороги ему попадается другой древоточец. Он останавливается и, протянув вперед усики, шевелит ими, а затем грозно раскрывает челюсти. Очевидно, произошла встреча незнакомцев. Через несколько секунд муравьи расходятся каждый в свою сторону: вышедший из зарослей перебегает дорогу, тот же, который топтался на ней, робко ползет в траву, часто останавливаясь и принюхиваясь.

Солнце повисает над ущельем, становится тепло, и над цветами начинают порхать ожившие от ночной прохлады бабочки-голубянки. Через час пути по травам, кустарникам и гранитным валунам муравей подбирается к старому пню-муравейнику и исчезает в одном из его входов.