Обещание - Макголдрик Мэй - Страница 17

– Платья уже готовы?

– Если они придутся впору, – а я уверена, что придутся, – и если они вам понравятся, вы окажете огромную услугу этой трудолюбивой белошвейке и ее трем малышам.

– Миссис Трент...

– Прошу вас, моя дорогая. – Для верности дородная женщина взяла Ребекку под локоть. – Если не хотите сделать это ради себя, сделайте ради мастера Джеймса. Деревня Небуорт принадлежит его сиятельству, если вы не знаете, и во время торжеств в честь дня рождения короля туда отправятся вся челядь и домочадцы. Не забывайте, что парнишка и загадочная дама, столько лет о нем заботившаяся, будут в центре внимания.

Ребекка уставилась на мыски своих поношенных туфель и с трудом поборола желание сказать, что предпочла бы нигде не показываться.

– Только представьте, мэм. Вы идете в деревню рядом с парнем, гордая, как наседка, – как и полагается, – и в платье, приличествующем вашему положению. Каждый, кто увидит вас, поймет, что мастер Джеймс воспитывался должным образом. Но если вы не сделаете, как я прошу, бедной крошке всю жизнь придется терпеть колкости деревенских сплетников!

Ребекка хотела бы поспорить с экономкой. Но она сама воспитывалась бок о бок с девочками из благородных семей и хорошо понимала, что миссис Трент права.

Ругая себя, что не подумала об этом перед отъездом из Пенсильвании, она покорно последовала за миссис Трент. Было бы куда разумнее сшить пару платьев в Филадельфии, а не здесь. Мысль остаться перед лордом Стенмором в долгу вызывала у нее отвращение. Она не желала, чтобы ее усилия, потраченные на воспитание мальчика, были оплачены.

Портниха, миссис Прингл, оказалась тщедушной, но энергичной женщиной, с выражением постоянной тревоги на лице, словно жила в ожидании вселенской катастрофы. К моменту прихода Ребекки и миссис Трент она и ее молчаливая помощница уже разложили для обозрения по меньшей мере с полдюжины платьев для дневного времени суток и для вечернего, различного фасона сорочки и нижние юбки на кринолине, три разных передника (простой, а также отделанные лентами и кружевами), две широкополые соломенные шляпки (которые она имела смелость выбрать у своей подруги миссис Грант, шляпницы из Сент-Олбанса), огромное количество лент, бантов, перчаток, тонких полотняных шарфов и других аксессуаров.

Едва миссис Прингл окинула Ребекку профессиональным взглядом, как ее губы изогнулись в улыбке.

– Я так и знала, миссис Трент. Миссис Форд, эти платья будут выглядеть на вас прелестно. Мне достаточно было посмотреть на присланную вами девушку, миссис Трент, и я сказала своему мужу – он портной в Сент-Олбансе, разве вы не знаете? – «Мистер Прингл, – сказала я, – мы сошьем платья, которые будут превосходно смотреться на этой миссис Форд». И что ж, я оказалась права. Вы только взгляните на них!

Испытывая крайнюю неловкость, Ребекка разглядывала выложенные перед ней платья из муслина и расшитого полотна всевозможных оттенков – персикового и кремового, зеленого и голубого. Каждое было украшено тонким кружевом. Ничего подобного не доводилось ей носить с тех пор, как она покинула школу миссис Стокдейл в Оксфорде.

Ребекка была близка к обмороку.

«Скромность, целомудрие, добродетель», – вспомнила она напутствие учительницы. «Не привлекай к себе внимания, Ребекка Невилл. Скромность, целомудрие, добродетель». Школьная наставница не уставала повторять юной мисс Невилл, какую важную роль в жизни играют нравственные ценности. И тут из темных закоулков памяти всплыла мысль о сэре Чарльзе Хартингтоне, которого Ребекка, сама того не желая, убила, когда он пытался ее обесчестить.

Поглощенная воспоминаниями о тех последних днях в Лондоне, Ребекка не заметила, как встала на низенькую скамеечку, в то время как миссис Прингл и Трент живо обсуждали, какое платье следует примерить первым.

Ребекка густо покраснела, когда портниха, расстегнув ее серое Шерстяное платье, помогла его снять, после чего бесцеремонно отбросила в сторону. На нее тут же надели платье цвета спелого персика, и она увидела свое отражение в зеркале, которое держала помощница миссис Прингл.

– Полагаю, вы правы, миссис Трент, – заметила портниха. – Этот муслин с узорами из цветов ей очень идет. Он достаточно темный, чтобы подчеркнуть цвет ее волос и оттенить кожу лица. Вы не согласны, миссис Форд?

Пока женщины беспечно щебетали, поднося к платью передники, шарфики и ленточки, Ребекка во все глаза смотрела на глубокий вырез и кружева, украшавшие рукава и пышную юбку. Не успела она опомниться, как миссис Прингл вынула шпильки из ее прически, и по плечам Ребекки рассыпались роскошные золотисто-рыжие кудри.

– О Боже! – восхищенно воскликнула миссис Трент. – Вы самая красивая леди, когда-либо выходившая из ворот Солгрейва. И это в дневном наряде. А представьте, как миссис будет выглядеть в вечернем туалете!

– Это правда, мэм, – поддакнула миссис Прингл. – Если вы приедете в Сент-Олбанс, весь город сбежится поглазеть на вас.

– Кажется, я понимаю, к чему вы клоните, миссис Прингл! – Серые глаза экономки блеснули. – Почему бы и нет? Я поговорю с графом, чтобы он дал бал в честь мастера Джеймса и представил миссис Форд соседям.

Сияющая миссис Трент подошла к Ребекке.

– Мы просто обязаны показать вас обществу, дорогая. Вы слишком хороши собой, чтобы сидеть взаперти.

Всю жизнь Ребекка старалась выглядеть как можно строже. Казаться старше своих лет, не привлекать к себе внимания. С того момента, как Ребекка покинула Лондон, это ей вполне удавалось.

И сейчас, глядя в зеркало, Ребекка не узнавала себя. Однако вместо радости почувствовала отчаяние.

Неся корзинку с провизией, они шли на пикник к старой мельнице.

Все утро Джейми вел себя идеально. Сначала слушал наставления мистера Кларка, затем провел некоторое время с Дэниелом, учившим его ориентироваться в огромном доме. Несмотря на все похвалы в его адрес и облегчение, испытываемое управляющим и экономкой, Ребекка почувствовала, что мальчик чересчур напряжен и пора дать ему расслабиться, поиграть и побегать.

Возле разрушенной мельницы они нашли зеленую лужайку.

– Я могу испортить свою новую одежку? – спросил мальчик, когда Ребекка поставила корзинку на землю.

– Конечно, нет. – Она улыбнулась, заметив в его глазах озорные огоньки, и развязала ленты новой соломенной шляпки, которую миссис Прингл заставила ее надеть к новому платью. – Так что курточку лучше сними.

Сбросив куртку, мальчик с громким возгласом повалился на траву и покатился вниз по склону к озеру.

Она вынула из корзинки маленькое одеяльце, которое дала им с собой миссис Трент, и расстелила на траве. Встав на колени, принялась выкладывать снедь, продолжая наблюдать за Джейми, взобравшимся на валун у кромки воды.

Она не спрашивала Джейми, что он делал и где был три дня назад. Он чувствовал себя виноватым, просил прощения, и Ребекка дала себе слово поддерживать Джейми, пока он будет приспосабливаться к жизни в новых условиях. Его бегство было реакцией на стресс. Разве сама она не так же поступила много лет назад, поклявшись себе никогда больше не возвращаться в Англию? Однако жизнь сложилась так, что пришлось вернуться.

– Можно я искупаюсь?

Сбросив башмаки и чулки, Джейми стоял в воде.

– Нельзя. Вода в озере слишком холодная. Джейми побежал вверх по склону и кинулся ей в объятия. Они растянулись на одеяле. Соломенная шляпка Ребекки отлетела в траву. Джейми замочил рукава рубашки.

– Мне жарко, а вода совсем не холодная. Пожалуйста, мама, пожалуйста! Ты же знаешь, я отлично плаваю.

Это было правдой. Благодаря братьям Батлер Джейми великолепно плавал. Мальчишки почти все время проводили у воды, прыгали с пирсов, ныряли.

– Попробуй воду сама.

Ребекка поднялась, но к воде не подошла, помня о новом платье.

Ребекка убрала за ухо выбившуюся из прически прядь и, отстегнув булавку, скреплявшую обернутый вокруг шеи шарф, отороченный кружевом, положила его на одеяло. После чего вместе с Джейми подошла к озеру. Вода, серая и мутная день назад, была прозрачной и чистой. На мелководье у берега она видела плавающую у песчаного дна рыбную мелочь.