Кладбищенский фантом. Кошмары Серебряных прудов - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 3

• Предыдущая
• 3/61
• Следующая

— Да я, знаешь, пока вообще ни на что особенное не рассчитываю, — постарался как можно более равнодушным тоном произнести я. А про себя подумал: «Ну и вредная девица. И мне теперь с такой в одном классе учиться».

«Вредная девица» очень внимательно посмотрела на меня своими зелеными глазами, а затем принялась рыться в пакете с продуктами.

— Вот, — вытащила она оттуда пачку печенья «Юбилейное в шоколаде». — Угощайся. А то неизвестно, сколько мы еще тут с тобой просидим.

Едва взглянув на «Юбилейное в шоколаде», я вдруг сообразил, что просто умираю от жажды.

— А попить у тебя случайно ничего там нету? — с надеждой воззрился на пластиковый пакет я.

— Только молоко, — ответила Жанна.

— Годится, — воскликнул я.

Жанна вытащила литровую пачку молока. Теперь у меня внутри просто все горело. Я потянулся к пакету, но она решительно отвела руку.

— У тебя среди вещей чашка найдется?

— А на фига?

— Он еще спрашивает! — возмутилась Жанна. — Напустишь мне слюней в пакет, а нам с матерью потом допивать.

Логика у нее была просто железная. Я наугад полез в одну из картонных коробок и обнаружил там небольшую кастрюльку.

— Лей сюда.

Жанна, с трудом надорвав пакет, налила молока. Я жадно припал к кастрюле.

— Феденька, ты еще здесь? — послышался сверху голос моей родной матери.

— Куда ж он денется, — ответила за меня Жанна.

— Я уже приехала, — снова заговорила мать. — А папа дозвонился в диспетчерскую. Ему обещали прислать мастера.

— Когда? — спросил я.

— Да говорят, мастер сейчас в другом месте лифт чинит, — объяснила моя родительница. — А как в диспетчерскую вернется, так его сразу к нам и пошлют.

— Значит, точно будем сидеть до самого вечера, — вздохнула Жанна.

— Девочка, это ты мне? — не поняла мать.

— Нет, это я ему, — пояснила Жанна.

— Тогда вы еще потерпите, а я пока кое–что занесу в квартиру, — сказала мама, и мы услышали ее удаляющиеся шаги.

— Хорошо, Федя, я хоть с продуктами, — и Жанна вновь протянула мне пачку «Юбилейного в шоколаде».

На сей раз я не отказался.

Час спустя нас спасли. Правда, лифт остался на том месте, где застрял вместе с нами. Верней, мастер вручную подтянул кабину до восьмого этажа, не преминув сообщить радостное известие. Мол, на услуги лифта до завтрашнего утра можете не рассчитывать, все равно бесполезно.

Грузчики, естественно, давным–давно уехали. Так что вещи нам пришлось тащить до десятого этажа на себе. Спасибо еще, Жанна помогла. Пока мы таскали, она караулила оставшееся.

Квартира ее оказалась рядом с нашей. И даже выяснилось, что кухни у нас соединены общей лоджией.

— Ладно, Федор, — сказала напоследок она. — Сегодня, конечно, тебе уже некогда. А завтра, если будет время, забегай. Могу тебе наш район показать.

— Согласен.

И я кинулся на помощь отцу, который волок по коридору последнюю коробку.

Когда, наконец, все вещи перекочевали в квартиру, я отправился на детальную экскурсию по нашему новому жилищу. Естественно, больше всего меня волновала собственная комната. Тому, кто всю осознанную жизнь провел в уголке за родительским шкафом, нетрудно понять мой восторг при виде светлой комнаты с новой, тоже светлой, мебелью, новым диваном, широким письменным столом и, наконец, собственным телевизором–двойкой. Конечно, если бы предки со мной посоветовались, я бы предпочел компьютер. Но они, видно, хотели сделать мне сюрприз. Впрочем, собственный телек — тоже совсем неплохо. Родителей вечно интересовали одни передачи, а меня совсем другие. Теперь с этим покончено. Отныне у нас будет полный суверенитет. Пускай мать смотрит свои любимые сериалы.

— Ну? — показались в комнате отец с матерью. Лица у обоих сияли. — Ты доволен?

— Ага, — кивнул я. — Спасибо.

— А компьютер чуть позже получишь, — будто прочел мои мысли отец.

— Когда? — захотелось знать мне.

— Вот разберусь немного с долгами и… В общем, скоро, — ответил предок.

Словом, жизнь вроде бы складывалась совсем неплохо. Видимо, даже слишком неплохо. Потому–то на следующий день все и началось.

КНЯЗЬ СЕРЕБРЯНЫЙ

Утром меня разбудили громкие звуки. Ничего толком спросонья не понимая, я босиком подбежал к окну. Звуки неслись с улицы. Большой духовой оркестр старательно наяривал громкий похоронный марш. Перед оркестром медленно двигалась траурная процессия, несущая полированный гроб с медными ручками и отделкой тоже из меди. Все это двигалось от нашего дома по направлению к видневшемуся вдали кладбищу. Оркестр играл от души. Звуки труб надрывали сердце.

— Эй! — влетел я в спальню родителей. — А вы говорили, что здесь не хоронят. Смотрите!

Впрочем, призыв мой был излишен. Предки уже и так стояли возле своего окна и смотрели, а также слушали.

— Не понимаю, чему ты, милый мой, радуешься, — сказал мне отец. Я немного смутился.

— Да, вообще–то, конечно, чего уж тут радоваться, когда кто–то там умер.

— Дело совсем в другом, — оборвал меня предок. — Понимаешь, нас обманули. Нахально обманули. Если тут каждый день будут продолжаться похороны в сопровождении духового оркестра, то нам придется срочно отсюда съезжать.

Отец еще хотел к этому что–то добавить, но тамбурмажор подал оркестру энергичную команду. Тарелки, трубы и барабаны оглушительно грянули, захлестнув своей скорбной волной все остальные звуки, в числе которых был голос моего предка.

— О, господи! — схватилась за голову мать. — Нет, это действительно невыносимо!

— Совсем обнаглели, — поддержал отец.

Оркестр тем временем перешел с бурного форте на траурное пиано. Жизнь стала немного легче, но не скажу, чтобы веселее. Теперь, когда траурный марш звучал тише, стали слышны скорбные всхлипы толпы.

— Я только одного не понимаю, — продолжал возмущаться отец. — Посмотрите, какой у них катафалк тут стоит, — он указал на блестящую черным лаком машину, которую почему–то оставили возле нашего дома. — Неужели этого, в гробу, не могли до самой могилы довести?

— Игорь, — перебила мать. — Откуда ты знаешь, что в гробу «этот», а не, например, «эта»?

— Мне так кажется, — отмахнулся отец, — но, (вообще–то, мне без разницы. Важен сам факт. И этот факт мне лично не нравится.

В тот момент, когда мы, немного очухавшись, сели завтракать, с улицы раздалась громкая стрельба. Отец вылетел на лоджию. Мы последовали за ним. Оказалось, что палят в воздух возле могилы.

— Похоже на воинские почести, — сказал отец. Стрельба прекратилась. Оркестр заиграл российский гимн.

— И впрямь почести, — уверился в своих предположениях предок.

— Видно, какой–то важный государственный деятель, — предположила мать.

— Важных государственных на такое кладбище не повезут, — возразил отец.

— Тогда я вообще ничего не понимаю, — сказала мать.

— Понятно лишь то, что нас обманули, — снова завел свое предок. — Надо же так влипнуть. Из центра Москвы попали прямо на кладбище.

— Погоди, Игорь, — вмешалась мать. — По–моему, это все–таки недоразумение. Мы с тобой на эту квартиру столько раз приезжали — и ни одних

похорон.

Мы вернулись на кухню к прерванному завтраку. Папа сосредоточенно молчал. Меня вдруг осенило:

— Надо у Жанны спросить. Они ведь сюда уже месяц назад переехали. И ее окна на эту сторону выходят. Вот я после завтрака схожу и выясню, хоронят тут или нет.

— А вещи разбирать? — строго взглянули на меня оба родителя.

Я ответил, что большую часть уже раскидал по шкафам вчера, а остальное доразберу вечером.

— Ладно, — сдался отец. — Беги к своей Жанне. Только чтобы к обеду вернулся.

Быстренько собравшись, я позвонил к соседям. За дверью послышался звонкий дай. Затем щелкнул замок. Из дверей вылетело нечто маленькое и черное. Оно завертелось волчком.

— Пирс, фу! — выбежала из квартиры Жанна. — Ко мне!

Существо замерло и оказалось лохматым, усатым и бородатым песиком.

• Предыдущая
• 3/61
• Следующая