Она так долго снилась мне... - Коэн Тьерри - Страница 59

• Предыдущая
• 59/75
• Следующая

И вдруг, на самом пике отчаяния, меня посетила одна мысль. Последняя карта, которую можно разыграть. Тактический ход, который шел несколько вразрез с моими принципами, но сохранял последнюю возможность приблизиться к ней.

Я воспользуюсь образом Рафаэля Скали. Автор, перед которым она благоговела, заговорит за меня. Он позволит мне убедить ее, заставит поступиться ее дурацкими принципами. И если она ждет от него чего-то не только в литературном плане, но и в человеческом, он покажет ей тщетность ее усилий. Рафаэль Скали воспользуется своей выигрышной позицией, чтобы вразумить ее, пробьет ее защиту, даст ей стимул почувствовать себя влюбленной. Он будет, по меткому выражению мсье Гилеля, моим троянским конем, который поможет мне проникнуть в ее душу и ее сердце. И если я пойму, что она отвергает не саму идею любви, а именно мою любовь, тогда я действительно потеряю все — и все станет наконец понятно.

Цель была благородной, вот что я повторял себе, чтобы не думать, какой неудачный способ я избрал. Я ввязался в совершенно безнадежное предприятие. Бессмысленное и безнадежное предприятие, которое, как уверял меня мой больной мозг, позволит восторжествовать истине. Моей, ее, нашей общей истине.

И если только чистота и красота чувств имеет для нее значение, тогда, если я ей все открою, она не смутит ее. Она поймет.

Нужно ли быть безумно влюбленным, чтобы придумать такую историю? Да, безумным и влюбленным. Безумным, потому что влюбленным.

Я на минуту задумался, а затем ответил на ее письмо.

Рафаэль Скали отнесся к моим претензиям всерьез. Он лишь попытался доказать мне, что они напрасны. Тактично и твердо он объяснил мне, почему больше не будет писать. Конечно, я испытала разочарование, но в моем сердце затеплилась нежность к нему. А может, просто сострадание. В его словах чувствовалась боль — та же, что в его первом романе. Та, что объединила нас. Желание разорвать круг одиночества, приобщиться к реальности. Я почувствовала, что мы стали ближе друг другу. Однако следовало ли мне, уважая его решение, отказаться от борьбы?

Мне хотелось ему помочь, но еще больше — убедить его в том, что жизнь без возможности выразить свой талант не принесет ему счастья. Мне вдруг показалась, будто все, к чему я стремилась, сейчас передо мной, все зависит только от моей воли, но одновременно может ускользнуть от меня, если я буду бездействовать.

Наконец-то получилось! Мы говорим о ней и обо мне с помощью предложенных мной персонажей.

Моя стратегия действует. Действительно ли это стратегия? Нет, потому что все, что я ей говорил, было чистейшей правдой. Да, потому что мои слова были написаны в расчете на ту реакцию, которой я ожидал. Но разве в любви не всегда так?

Я продвигал свои пешки по шахматной доске иллюзий. Хотел, чтобы она полюбила мою любовь, чтобы поняла, что такое чувство может существовать, но при этом отождествила себя с этой девушкой, может, даже позавидовала ей. Хотел при этом, чтобы она отдалилась от писателя, чтобы мои откровения держали ее на дистанции, оставляли ее чувства свободными для себя реального, чтобы в один прекрасный день открыть ей всю правду.

Чувствовал ли я себя негодяем, что вот так все взял и рассчитал? Если учесть вероломство моего плана, я мог так думать. Но в любом случае отступать было уже поздно. А могли ли быть другие решения?

Ответ нашелся мгновенно. Я был безумцем и мог только слепо следовать своей идее, равно безумной.

• Предыдущая
• 59/75
• Следующая