Наслаждения ночи - Дэй Сильвия - Страница 5
- Предыдущая
- 5/54
- Следующая
Ее голова еще не коснулась подушки, а она уже заснула.
Эйдан смотрел в портал, отделявший его от места последнего назначения, и хмурился. Личность, пребывавшая внутри, должна была находиться в жутком состоянии, чтобы создать такую преграду — широкий, с металлическим блеском барьер, рассекающий море черноты. Вздымавшаяся так высоко, что ему не удавалось увидеть, где она кончается, эта чертова хреновина представляла собой самое значительное препятствие, какое ему когда-либо приходилось преодолевать. Вот почему для полудюжины Стражей такая попытка закончилась неудачей.
Выругавшись, он запустил пальцы в волосы, сейчас чуточку поседевшие на висках. Стражи не старели. И не умирали, если только Кошмары не высасывали из них жизнь. Однако все те ужасы и беды, которых он насмотрелся за нескончаемые годы, неизбежно оставляли свои следы. Устало и неуверенно он сжал рукоять меча и сильно ударил в дверь. Похоже, его ждала нелегкая ночь.
— Кто там? — послышался изнутри мелодичный голос.
Уже размахнувшись для следующего удара, Эйдан, заинтригованный, замер.
— Эй! — окликнула она.
От неожиданности Эйдан растерялся и сказал первое, что пришло на ум:
— А кого бы ты хотела видеть?
— Ой, проваливай! — буркнула она. — Меня мутит от этой дури.
— Прошу прощения, — пробормотал Эйдан, глядя на закрытую дверь.
— Неудивительно, что я не могу выспаться, если черт знает кто ломится в мою дверь с дурацкими загадками. Или назови свое имя, или убирайся.
— А какое имя ты предпочитаешь?
— Настоящее — вот какое. Понял, хитрая задница?
Бровь его выгнулась. У него возникло такое ощущение, будто это с его психикой не все в порядке, а не наоборот.
— Ну, приятель, кто бы ты ни был — бывай. Поболтали, и ладно, хорошего понемножку.
Ее голос стал удаляться, и он понял, что может ее потерять.
— Эйдан! — выкрикнул он.
— О! — Последовала содержательная пауза. — Мне оно нравится.
— Вот и хорошо… полагаю. — Он нахмурился, не будучи уверен в том, что делать дальше. — Могу я войти?
Дверь отворилась с мучительной неспешностью, скрежеща петлями и выбрасывая из щелей фонтанчики ржавой пыли. На миг он замешкался, дивясь тому, как легко получил доступ, хотя его предупреждали, что задача почти невыполнима. И лишь потом до него дошло, что внутри царила такая же непроглядная чернота, как и перед входом. Ни с чем подобным ему еще сталкиваться не доводилось.
— А почему ты свет не включаешь? — спросил он, осторожно вступая в ее «сон».
— Знаешь, я годами пыталась это сделать, — сухо ответила она.
Ее голос проносился сквозь тьму, словно теплый весенний ветерок. Эйдан пошарил в ее памяти и не обнаружил ничего необычного. Лисса Бэйтс была обыкновенной женщиной, жившей обычной жизнью. Ни в ее прошлом, ни в настоящем не было ничего, объяснявшего эту пустоту.
Дверь позади него оставалась открытой. Он мог уйти. Послать за Пестующим. Порадоваться тому, что ему впервые за долгие, очень долгие годы досталось такое легкое задание. Но он задержался, заинтригованный тем, что в нем вдруг, чего не случалось веками, пробудился интерес к Спящей.
— Ладно. — Он потер рукой челюсть. — Попытайся представить себе место, куда бы тебе хотелось попасть, и перенеси нас туда.
— Закрой, пожалуйста, дверь.
Он услышал ее удаляющиеся шаги.
Эйдан подумал, что запираться здесь с ней было бы не слишком мудро, и спросил:
— А нельзя оставить ее открытой?
— Нельзя. Если ты не закроешь дверь, они нагрянут.
— Кто нагрянет?
— Тени.
Эйдан стоял молча, осмысливая тот факт, что эта особа воспринимает Кошмары как отдельные сущности.
— Я могу убить их для тебя, — предложил он.
— Я ненавижу насилие, ты должен это знать.
— Да, знаю. Это одна из причин, побудивших тебя стать ветеринаром.
Лисса фыркнула:
— Ага, вспомнила, почему я выставила вашу братию. Больно уж вы любите совать нос в чужие дела.
— Но меня ты впустила довольно быстро, — заметил Эйдан, поворачиваясь, чтобы закрыть дверь.
— Мне понравился твой голос. Акцент вроде бы ирландский. Откуда ты такой?
— А откуда ты хочешь, чтобы я был?
— Да все равно. — Послышались удаляющиеся шаги. — Покажись. А то больше не стану с тобой разговаривать.
Эйдан мягко рассмеялся, восхищаясь при этом ее самообладанием. Она не поддавалась страху, хотя находиться одной в непроглядном мраке наверняка было ужасно.
— Знаешь, в чем твоя проблема, Лисса Бэйтс?
— В том, что ты и твои приятели за мной шпионят?
— В том, что ты не умеешь по-настоящему спать. Не знаешь, как это делается. Не осознаешь бесконечных возможностей своего сознания: куда ты можешь отправиться, чем можешь заняться, с кем можешь иметь дело. Уйма возможностей, а ты ни одну из них не используешь.
— Ты правда вообразил, будто мне нравится торчать в этой темноте? Я предпочла бы прямо сейчас оказаться на Карибах, поваляться на песочке с крутым парнем.
Дверь, громыхнув, затворилась, и он тяжело вздохнул, поскольку понятия не имел, что теперь делать… Пестование, Целение, все эти мягкие способы… Ну не был он в них силен.
— А крутой парень, он какой? — поинтересовался Эйдан.
Заняться сексом — вот это было вполне в его духе. И более того, впервые за долгое время он ждал такой возможности. Что-то в ее манере говорить определенно цепляло.
— Ой да откуда я знаю. — Ее голос обрел более четкую локализацию. — Ну, высокий, смуглый, симпатичный. Разве не о таком мечтают все женщины?
— Ну, не все.
Он двинулся к ней, просвечивая ее память в поисках примеров того, кто, по ее мнению, выглядел круто.
— Судя по тону, ты это знаешь.
Он пожал плечами и лишь потом вспомнил, что она этого не видит.
— Ну, у меня есть некоторый опыт. Ты не умолкай, чтобы я смог к тебе подойти.
— А на кой черт? Почему мы не можем говорить как сейчас?
— Потому что… — Эйдан повернул налево. — Ну, мне лучше не повышать голос.
— А голосок у тебя сладкий.
До сих пор никто не называл его голос сладким. От этого комплимента его член дернулся. Черт возьми, а ведь хренова штуковина, пожалуй, едва ли доходила до такого без физического воздействия. Ну а уж без визуальной стимуляции ничего подобного точно не бывало.
— Мне твой голос тоже нравится. Судя по нему, ты очень хороша.
Сканируя ее сознание, он увидел, что она и впрямь привлекательная, но изможденная, исхудалая, с покрасневшими глазами.
— Ну, стало быть, нам и вправду лучше обходиться без света, — произнесла она, и в ее голосе послышалась печаль.
Обычно в подобных случаях Эйдан предпочитал поскорее убраться. Он привык иметь дело с яростью и похотью, а заботиться по-настоящему о чьей-либо участи было не для него. Даже о своей собственной.
— У нас есть те, кто способен тебе помочь, — мягко произнес он.
— Это кто? Уж не тот ли малый, который норовил вломиться прошлой ночью, имитируя голос моего бывшего дружка, с которым мы давно разбежались?
Эйдан моргнул.
— Не лучший выбор. Но когда оказываешься перед подобной дверью, еще и не на такое пойдешь.
Она рассмеялась, и этот горловой звук оказался вовсе не похожим на то, что он ожидал услышать. Резонирующий, полный энергии, он принадлежал той женщине, которой она была до того, как нечто, что бы то ни было, испортило всю ее жизнь.
— А в другую ночь кто-то говорил голосом моей матери.
Он присел рядом с ней на корточки:
— Так ведь это чтобы тебе было комфортнее. Неплохой выбор, учитывая, насколько вы с ней близки.
— Я не нуждаюсь в комфорте, Эйдан, — заявила она, зевая.
Его ноздри заполнил жаркий цветочный аромат, и он, желая вдохнуть его еще глубже, сел и скрестил ноги.
— А в чем ты нуждаешься, Лисса? Чего хочешь?
— Спать. — В ее нежном голосе слышалась усталость. — Господи, мне всего только и хочется, что выспаться и отдохнуть. Моя мама слишком много говорит, что явно не способствует хорошему сну. А ваши ребята без конца барабанят в эту чертову дверь. Я и тебя-то впустила главным образом для того, чтобы прекратить этот стук.
- Предыдущая
- 5/54
- Следующая
