Город иллюзий - Ле Гуин Урсула Кребер - Страница 4
- Предыдущая
- 4/66
- Следующая
— Воздухолет, — прошептала Парт. — Такой звук я уже однажды слышала, правда, давным-давно.
Девушка поежилась. Фальк обнял ее за плечи, охваченный тем же беспокойством, ощущением присутствия далекого, непостижимого зла, которое двигалось где-то на севере по кромке дневного света.
Звук стих вдали. В необъятной тишине леса несколько пташек защебетали, приветствуя первые лучи осеннего солнца. Свет на востоке разгорался. Фальк и Парт ощущали тепло и безграничную поддержку рук друг друга. Полусонный Фальк снова задремал. Когда Парт поцеловала его и выскользнула из кровати, чтобы приняться за свою обычную повседневную работу, он прошептал:
— Не уходи, мой ястребок, моя малышка.
Однако девушка засмеялась и упорхнула прочь. Он же продолжал дремать, не в силах подняться из сладких расслабляющих глубин удовольствия и покоя.
Солнце ярко светило прямо ему в глаза. Он перевернулся на бок, затем, зевая, сел и уставился на покрытые красными листьями могучие ветви дуба, который, как башня, возвышался рядом с балконом, где спал Фальк. До него дошло, что Парт, уходя, включила аппарат для обучения во сне, что стоял у его подушки. Тот тихонько нашептывал сетианскую теорию чисел. Все это рассмешило Фалька, а прохлада солнечного ноябрьского утра окончательно согнала с него сон. Он натянул на себя рубашку и брюки из тяжелой темной мягкой ткани, сотканной Парт, которые скроила и подогнала под него Лупоглазая, и встал у деревянных перил, глядя на бескрайнее буро-красно-золотистое море листвы, окружавшее Поляну.
Свежее, тихое, приятное утро было таким же, как и в ту пору, когда первые люди на этой земле просыпались в своих хрупких, заостренных кверху жилищах и выходили наружу посмотреть на восход солнца над темным лесом. Каждое утро похоже на любое другое, и осень всегда остается осенью, но годы, которым ведут счет люди, идут нескончаемой чередой. На этой земле некогда жила одна раса затем другая — завоеватели. Обе расы исчезли, победители и проигравшие. Миллионы жизней канули в Лету. Обе расы ушли за туманные дали горизонта прошедших времен. Были завоеваны и вновь потеряны звезды, а годы все шли, и минуло так много лет, что лес древнейших эпох, полностью уничтоженный в течение той эры, когда люди творили свою историю, вырос снова. Даже в незапамятные времена далекого прошлого на то, чтобы вырос лес, уходило немало лет, и далеко не каждая планета была способна на такое. Процесс превращения безжизненного солнечного света в тень и грациозное переплетение бесчисленных волнуемых ветром ветвей не происходил сплошь и рядом.
Фальк стоял, радуясь утру. Его радость была столь велика еще и потому, что до этого ему довелось пережить совсем немного других рассветов в той короткой веренице сохранившихся в памяти дней, что отделяли его от тьмы. Он на мгновение прислушался к стрекоту цикад на дубе, затем потянулся, энергично пригладил волосы и спустился вниз, чтобы влиться в общее русло работ по дому.
Дом Зоува являл собой высокое строение из дерева и камня, смесь замка и фермерской усадьбы. Некоторые его части были построены около столетия назад, а некоторые — еще раньше. Этому дому был присущ налет примитивности: темные лестницы, каменные очаги и подвалы, голые плиточные или деревянные полы. Надежно защищенный от пожаров и причуд погоды, он был лишен незавершенности. При этом некоторые элементы его конструкции являлись в высшей степени сложными устройствами или механизмами: дающие приятный свет лампы накаливания, хранилища музыкальных записей, книг и фильмов, различные автоматические приспособления для уборки, стряпни, стирки и работы в поле, а также более тонкая и специализированная аппаратура, размещенная в лабораториях Восточного Крыла. Все эти предметы являлись неотъемлемой частью Дома. Они были сделаны и встроены в него руками его мастеров или умельцев других лесных домов. Механизмы были массивными и простыми, легко поддающимися ремонту, сложными и деликатными являлись лишь принципы работы питавшего их источника энергии.
Явно недоставало только одного типа технологических приспособлений. Библиотека была скудна на руководства по электронике, которая воспринималась практически на уровне инстинкта. Мальчишкам нравилось делать миниатюрные устройства для передачи сигналов из комнаты в комнату. Однако здесь не было телевидения, телефона и радио, а также телеграфной связи с окружавшим Поляну миром. Способов передачи сигналов на дальние расстояния не существовало. В гараже Восточного Крыла, правда, стояли несколько машин на воздушной подушке собственного изготовления, но ими пользовались только мальчишки для игр. На узких лесных тропах таким машинам было особо не развернуться. Когда люди отправлялись с целью торговли или с дружеским визитом в другие Дома, они шли пешком, а если путь был очень долог, то ехали верхом на лошадях.
Работа по дому и на ферме, для всех без исключения, была легкой и необременительной. Что касалось удобств, то люди жили в тепле и чистоте, но не более, а пища была здоровой, хотя и однообразной. Жизнь в Доме отличалась монотонной неизменностью совместного проживания и спокойной умеренностью. Безмятежность и однообразие жизни сорока четырех членов Дома были обусловлены его изолированностью — ближайший к нему Дом Катола находился почти в тридцати милях к югу.
Поляну со всех сторон окружал дремучий, неисхоженный, равнодушный Лес. Непроходимая чаща, а над нею — небо. Ничего враждебного человеку, ничто не загоняло людей в строго очерченные рамки, как в городах былых времен. Вообще, сохранить нетронутыми хоть какие-то атрибуты развитой цивилизации здесь, где люди столь малочисленны, само по себе было крайне рискованным предприятием и выдающимся достижением, хотя для большинства из них это казалось вполне естественным: таким уж сложился общепринятый стиль жизни. Ничего другого они и представить себе не могли.
Фальк все воспринимал несколько иначе, чем остальные дети Дома, поскольку ни на минуту не должен был забывать о том, что пришел он из этой необъятной, чуждой человеку чащи, такой же зловещий и одинокий, как и бродившие в ней дикие звери, и что то, чему он научился в Доме Зоува, было подобно тоненькой свечке, горевшей посреди океана тьмы.
- Предыдущая
- 4/66
- Следующая
