Нет чужих бед - Демченко Оксана Б. - Страница 4
- Предыдущая
- 4/125
- Следующая
Сзади коварно и внезапно ударил ветер. Подсек, жадно подхватил, как капризный ребенок — незнакомую игрушку. Смял, бросил на скалы — надоела. Подумаешь, мотылек… Такие уже попадались. Ничего нового.
Изоэ в последний раз увидел багряное солнце в прорехе серой метели, ощутил, как рвутся и ломаются только что обретенные крылья. И как мир бескрайнего неба утрачивает сияние дня, погружается в чернильный мрак, куда более глубокий и окончательный, чем тьма подземных городов.
«…Стоил ли один полет всей непрожитой жизни? Глупый вопрос. Если у вас нет крыльев, не судите о том, что не в состоянии почувствовать и понять».
К своему огромному изумлению, Изоэ лежал и думал именно эту мысль. Медленно, виновато и удовлетворенно. Осознавал запоздало и мучительно: стыдно предать надежды наставника ради одного полета. Мальчишество это, не более того. Рефлекс.
Пусть рефлекс. Сладко осознавать, что ты — летал.
Непонятно до помрачения рассудка — а почему ты еще думаешь? Почему вообще лежишь, не ощущая боли? Отчего свет над тобой — золотой и яркий? Наконец, с чего бы стало так замечательно тепло, словно вернулось настоящее лето?
Изоэ попробовал открыть глаза. Невозможно! Они и так открыты. Смотрят на непрозрачный жесткий щиток. Попытался пошевелиться. Тоже безуспешно! Тело чужое, расслабленное, как сырая биомасса в кормовом отсеке.
И тогда стало по-настоящему страшно.
— Эй, первый живой летун! — позвал веселый громкий голос на родном и ничуть не искаженном языке. — Ты очнулся? Живуч до изумления! Мы думали, уже не вытащим. Хорошо хоть, по природе своей ты на нас похож. По строению, по реакции на лечение. Я сперва вообще не сообразила, что ты не такой, заклинала всем, что в голову влезло. А влезает туда, было бы тебе известно, невесть что. Нашей семье свойственна наследственная непредсказуемость действий.
Живость и веселость невидимой собеседницы — Изоэ сразу решил, что это женщина, — слегка обидели юношу. Во-первых, чудовищно невежливо затевать разговор вот так, не представившись, не назвав свой род, город и наставника, не пожелав тепла дому. Во-вторых, совершенно непонятно, чего ждет в ответ странная женщина. Он не может говорить!
— А ты просто слушай, — посоветовал прежний голос с новой, еще более мерзкой интонацией поучительного ехидства. — Я твоя нянька на сегодня. То есть дежурю тут и жду, когда очнешься. Зовут меня Алесия. Коротко Аля. Еще у меня есть прозвище — Рыжее Солнышко. Оно довольно длинное, обычно сокращают до Рысь или Рыся. Еще и потому, что я драчливая и капризная. И рыжая, как рысь… ох, ты же ничего не знаешь! Ладно, я попробую начать сначала.
Женщина некоторое время посопела и повздыхала, собираясь с мыслями. Изоэ между тем обдумал уже услышанное и предположил, что она молода, а может быть, вообще ребенок. На таких не обижаются. Например, сидела бы возле больного его сестричка Дали. Что она сказала бы? Что рада. Что все будет хорошо… А потом вспомнила бы, как следует себя вести. От мысли о сестре стало тепло и легко на душе. Изоэ простил незнакомке ее поведение. В конце концов пусть старается как может, пока взрослые заняты своими делами, более важными и неотложными.
Мысли принесли некоторое умиротворение, стерли острую обиду. Успокоившись, юноша подумал, что имя у девочки странное, если не сказать — невозможное. Нет в нем знакомого звона и жужжания крыльев. Намного лучше и приятнее звучало бы не «Алес'ия», а Алез'ия. Начальный звук прозвища «р», особенно в сочетании с «ы» — и вовсе непонятно. Как ни странно, произносится и удобно, и звучно. Но непривычно. Опять же, он не слышал прежде о роде Ия…
Значит, она не из знакомых городов. Может, в других пещерах научились побеждать холод? Было бы славно. Изоэ сделал усилие, пытаясь улыбнуться и показать, что готов слушать дальше.
— Значит, так, — важно вымолвила Рыся. — Мы прилетели издалека. Вообще-то не думали тут задерживаться, солнышко у вас мертвое. Смотреть на такое больно. Особенно нам, мне, маме и папе, — мы ведь родственны пламени звезд. Здесь как на похоронах… А потом королева Тиэса услышала вас. Мы вернулись по ее слову. С королевами не спорят. К тому же она оказалась права! Всего один цикл изучаем ваш мир — и вот, нашли тебя. Я нашла. Мы с Лиссом осматривали горную гряду и ощутили вдали боль. Когда смогли отыскать, ты уже не дышал. Пришлось много сил истратить, чтобы вылечить. Для этого нас с тобой слили. Или это тоже я учудила? А, неважно! Главное — результат. У тебя теперь матрица моего сознания в голове сидит, у меня — твое прошлое в мозгах копошится. Щекотно, жуть!
Исчерпав запас серьезности, девочка замолчала, понимая, что вот-вот снова начнет говорить не по делу. Изоэ воспользовался паузой и сосредоточенно обдумал сказанное. На душе стало тревожно. А если это никакая не и'наэ? Вдруг его спасли, а точнее, поймали проклятые наэ'ро? Те, кто повинен во всех бедах мира. Люди с холодными сердцами, сознательно утратившие полет…
Стоп. Наэ'ро никого не возьмутся спасать, рискуя собой и нерационально — так они это называют — расходуя силы. К тому же они не чувствуют страдание других. Тем более на расстоянии. А уж до погибающего солнца им никакого дела нет! Тогда кто?
Совсем чужие… Не годится! Чужие — но умеющие говорить на родном языке и'наэ?
— Не нервничай, тебе вредно, — расстроилась девочка Рыся. — Слушай дальше. Ты можешь двигаться. Просто моя матрица перепуталась с твоей. У тебя сознание двоится, как будто два человека дерутся за право управлять руками, ногами и даже языком. Делать надо вот что. Вспомни любой непроизвольный жест. Как пожимаешь плечами, как хмуришься или перебираешь пальцами. Свой, особенный жест. Хорошенько представь его и попытайся повторить.
Нетрудное задание. Каждую ночь он входил в отсек для тренировок, расправлял плечи, поднимал руки и проводил тремя пальцами по подушечке четвертого, большого. С напряжением, как раз получалось три коротких щелчка.
Кисти рук напряглись, оживая и повторяя знакомое движение. Тело отозвалось и стало рассказывать о себе — сперва нехотя, затем все полнее и подробнее. Изоэ постепенно осознал: он лежит на правом боку. Нелепо вытянувшись, поджав левую руку к груди. Точнее, рука привязана и неподвижна, чем-то ограничена от шеи до самых пальцев. Зато вторая свободна. Можно ощупать непривычно мягкую ткань одежды, тонкое покрывало, заменяющее обычные в подземных городах плотные стеганые одеяла. Рядом находится живое — Рыся. Бровные волоски хорошо различают ее тепло, что заставляет еще сильнее задуматься. Для ребенка — слишком велика. Да и излучает жар странно. Вроде немного, а словно светится…
Определенно: она не и'наэ! Едва ли вообще человек. Хотя… Кого считать людьми? По мнению Рыси, он тоже едва ли человек. Если порыться в ее памяти, то люди рослые, крепкие и бескрылые. Владеют магией — сообразить бы, что это такое. Живут довольно долго и уже много веков не конфликтуют с иными расами. Какими это еще — иными?
От попытки восстановить в сознании облик этих рас Изоэ замутило. Слишком непривычно и чужеродно. Восприятие мира у Рыси странное. Явно более полное и глубокое, чем его собственное. К тому же смещено внимание. Для нее важнее цвет и форма. А для него — запах и вибрация.
Нет, надо успокоиться и отгородиться от ее мыслей и от резковатой, порывистой, очень подвижной энергии. Обдумать более насущное. То, что сказано прямо сейчас. Интересно, кто такая Корол'эва? Наверное, старейшина, происходящая из незнакомого рода Эва. А город чужих существ зовется Тиэс'а. Видимо, так…
Пошарив по кровати, рука неуверенно дотянулась до горячего и сияющего — пальцев Рыси. Тронула их, скользнула по тыльной стороне ладони. Суматошно, три раза подряд, ощупала — пять? Более коротких, чем у и'наэ, довольно тонких, имеющих большую широкую ладонь.
— Попробуй сесть, — предложила Рыся. — Тебе можно.
— Потшее… — Язык слушался не лучше, чем руки. Изоэ упрямо зашипел и начал сначала, разбивая длинное слово на слоги: — По-че-му не мо-гу сомо-о… смо-о-от…
- Предыдущая
- 4/125
- Следующая
