Снежные псы - Веркин Эдуард - Страница 31

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая

Ляжка и его друг переглянулись.

– Тайна? – спросила Лара.

– Какие у нас могут быть тайны… – вздохнул Ляжка. – А это кто? – кивнул на Гобзикова: – Бойфренд?

– Меня зовут Егор, – представился Гобзиков.

– Егор – это красиво. А я… – Ляжка замялся. – Я Владик. Он – Энлиль.

Второй рыбак кивнул.

– Вот и познакомились, – без оптимизма констатировал Ляжка. – Очень приятно.

– Безумно приятно, – подтвердила Лара. – А все же – как тут все?

Ляжка снова вздохнул. И уточнил:

– Тебе как рассказывать? Кратко или пространно?

– Давай сначала кратко, потом пространно.

– Хорошо, сначала кратко, – согласился Ляжка и принялся нанизывать рыбешек на толстую нитку. – Если кратко, то…

– Только не ври, пожалуйста, – перебила его Лара, – про безжалостных монстров, про свой героизм, про мистические откровения. В двух словах.

– Ты куда-то торопишься? – поинтересовался Ляжка.

– Вообще-то да.

– Уговорила. Если в двух словах, то мою политическую карьеру можно охарактеризовать так – все уроды. Уроды и предатели. Я тогда, ну, когда стрельба началась, хотел помочь… кинулся… А потом – ничего не помню.

Гобзиков подумал: все этот тип помнит, только рассказывать не хочет. Сейчас Лара возьмет его за кадык…

Но Лара не стала зверствовать, только сочувственно покивала. Видимо, у нее другие планы имелись.

– Выперли меня, вот и все баклажаны. – Ляжка жирно плюнул в воду.

– А как там Деспотат? – спросила Лара.

– Не знаю и знать не хочу. – Ляжка плюнул в воду еще раз. – Ни про Деспотат ваш, ни про эту страну придурочную. Такие дела. Я нищ, гол, питаюсь рыбой. Все, что удалось скопить на старость лет…

Ляжка вытер глаза рукавом и взял корзину с малявками. Потряс ею, рыбешки утрамбовались.

– Значит, Деспотат сейчас возглавляется Застенкером? – ухмыльнулась Лара.

– Того не ведаю, – спокойно ответил Ляжка. – Застенкером или кем другим, мне безразлично. Пусть с ними.

– А твой друг, – Лара кивнула на второго рыбака, – тоже из Деспотата? Или… Постой, его зовут Энлиль? Он что, тот самый?

– Смотря в каком смысле тот самый… – Энлиль слегка поклонился. – Если имеется в виду бог ветра, то это не я. Просто так родители назвали.

– А что, хорошее имя, – согласилась Лара. – Так ты из Деспотата?

– Он эльф, – встрял Ляжка.

– Да?! – заинтересовалась Лара.

– Бывший, – поправил Энлиль. – Бывший эльф, прошу не путать.

– Бывших эльфов не бывает, – напомнила Лара.

– Софистика, – отмахнулся Энлиль. – Все бывают бывшие, в том числе и эльфы. И я – бывший эльф. А сейчас отшельник.

– И я тоже, – добавил Ляжка.

На отшельников парочка не очень тянула. Все-таки отшельники, в понимании Лары, должны быть мужиками постарше, позлее, пахнуть луком и отличаться ловкостью в ловле насекомых. А эти… так просто, запущенные мальчишки.

Гобзиков же подумал другое – эти двое наверняка скрываются. Нагадили кому-нибудь и теперь опасаются за свою шкуру. Замшельники.

– А с тобой что приключилось? – обратилась Лара к Энлилю.

– Мой путь был другой, – ответил Энлиль. – Рассказать?

– Расскажи. Тоже в двух словах.

Энлиль тяжко вздохнул и устроился на бережку.

– Я возглавлял самое большое эльфийское образование на просторах Заветного Мира…

Еще один государь в изгнании, подумал Гобзиков. Дофин просто. Гобзиков даже с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться.

– И тебя тоже изгнали? – сочувственно спросила Лара.

– Не, меня не изгнали. Видишь ли, Лара, на нас напал враг. Эльфийская Ортодоксальная Лига, превосходящие силы противника… Я угодил в плен.

Энлиль сделал лицо бывалого человека.

– Все было очень просто. Угодил в плен в бессознательном состоянии, после ранения, содержался в нечеловеческих условиях. Ведь Эльфийская Ортодоксальная Лига не жалует своих врагов. На меня оказали серьезное давление. Они хотели обратить меня в свою веру, да только тщетно все – на их посулы я не поддался. Был назначен день расправы, но я сумел обмануть бдительность стражи и бежать. Теперь я тоже в изгнании.

Энлиль сложил руки и добавил:

– Такова моя краткая история.

– Понятно, – сказала Лара.

– А ты? – спросил Ляжка. – Ты чем занималась все это время?

– Так, – зевнула Лара, – всем понемногу. В психушке посидела, в школе поучилась…

– А, нормально, – понимающе кивнул Ляжка. – А к нам зачем? Отдохнуть или по делу?

– По делу, – ответила Лара. – И, думаю, вы мне тоже поможете.

– Не, – покачал головой Ляжка, – мы тебе не поможем. Где Перец, мы не знаем, как мне ни жаль. Но ничего страшного. Ты же знаешь: тут достаточно хотеть. Хоти встретить Перца – и встретишь его, все просто.

– Ага, – подтвердил Энлиль. – Помочь мы тебе не очень можем – сама понимаешь, сил у нас нет.

Энлиль встряхнул бредень, закинул его на кусты шиповника, потянул за верхний трос, ободрал руки, упал.

– Слабы мы, – принялся жаловаться Ляжка, – рыбицей прокормляемся, травкой зеленой, что взять с несчастных, всюду-всюду гонимых…

– Да вижу уж, что несчастные, что рыбицей питаетесь… Только попрошу я немного. Так, в память старой дружбы.

Отшельники переглянулись.

– Дружба – понятие временное, – изрек Ляжка. С ударением на «о».

Гобзиков поймал себя на том, что ему очень хочется треснуть этого Ляжку по поганой его физиономии. Но сдержал себя. Подумал, что Ларе видней. Она лучше знает, что тут к чему и кому тут по чему.

– Ну да, я понимаю, – согласилась Лара. – Но и делать ничего особо не надо. Построить небольшой дом, вот и все…

– Дом! – присвистнул Энлиль. – При всем нашем уважении, Лар, какой дом? Дом наш – мир наш.

– Сами в шалаше обитаем, – хихикнул Ляжка. – Спим на стекле толченом, подпоясываемся корой моченой, камень под голову подкладываем, по ребрам себя охаживаем…

– Гложем его же, – добавил Энлиль, – камень.

– Деревья здесь есть, камни есть, глина есть…

– Не, дом не потянем, – отрезал Ляжка. – Большой шалаш, да и то… Некогда нам строить, питание приискивать и то не успеваем.

– Деспотат расширяется, – напомнила Лара. – Границы его вот-вот достигнут Холмистого Края…

– Да-да, Деспотат…

Ляжка встал, подошел к кустам и извлек из них большую жестяную банку, в таких иногда оливковое масло продается. Помыл банку в ручье и поставил ее рядом с корзиной. После чего приступил к потрошению рыбешек. Судя по скорости, с которой Ляжка производил манипуляции, опыт он имел немалый. Шпроты будут делать, подумал Гобзиков.

Ляжка работал. Длинным ногтем большого пальца правой руки он отрывал у уснувшей рыбки голову, длинным ногтем указательного пальца левой руки вынимал кишки, споласкивал рыбешку в ручье, кидал в банку. И продолжал рассуждать:

– Да, Деспотат стал похож на латиноамериканскую тиранию, гномы стонут на платиновых разработках, плодородные земли заболачиваются из-за волюнтаристской политики Застенкера и его банды…

– А не ты ли все это начал? – напомнила Лара.

– Я. – Ляжка скорбно оторвал голову очередной кильке. – Да, я. Виноват и осознаю всю степень ответственности. Поэтому и говорю – с Деспотатом надо кончать. Застенкер собрал огромные армии своей мертвечины и теперь ищет только одного – выхода в настоящий мир. Он хочет абсолютной власти. Найдешь Перца, так и передай ему: Ляжка сказал, что с Деспотатом надо кончать. И тянуть не стоит, тучи сгущаются.

– Сгущаются, сгущаются. – Энлиль согласно закивал.

– С Деспотатом потом разберемся, – возразила Лара, – сейчас у меня другие планы.

– Как знаешь, – пожал плечами Ляжка. – У каждого свой путь. Однако мне кажется…

Ляжка задумчиво извлек из корзинки длинную и упитанную рыбку, повертел ее так и сяк, очистил с молниеносностью атакующей кобры и сжевал. С весьма блаженным видом сжевал.

– Мне тоже кажется, что пора пообедать, – напомнил Энлиль.

• Предыдущая
• 31/80
• Следующая