Журнал «Если», 2000 № 03 - Бреннерт Алан - Страница 58

Жадно хватая ртом морозный воздух, я быстро выпрямился и оглянулся по сторонам, внимательно разглядывая скалы, серую тундру, низкое небо и щупальца облаков, которые, подобно призракам, все тянулись, все поднимались из холодных долин внизу.

— Келли?

Только ветер откликнулся мне, только ветер…

Я снова опустил взгляд. Все еще ясный, но быстро тускнеющий черный глаз важенки словно передавал мне какое-то сообщение.

Я его понял. Здесь умирают.

В реальном мире — в том, другом мире, оставшемся неизвестно где — я в последний раз видел Келли Дэйл, когда в нашей школе проходил один из заключительных баскетбольных матчей сезона. Я ненавидел баскетбол, как ненавидел и весь школьный спорт, вокруг которого всегда поднимался дурацкий шум, однако мое положение преподавателя английской литературы (в школьной иерархии я занимал место чуть выше уборщицы) требовало, чтобы на каждых соревнованиях я делал хоть что-нибудь, поэтому я проверял входные билеты. Зато благодаря этому я мог уйти минут за двадцать до конца игры.

Я помню, как вышел из спортзала в морозную тьму (судя по календарю, весна уже наступила, но в Колорадо зима редко заканчивается раньше середины мая) и увидел знакомую фигуру, которая быстро двигалась мне навстречу по Арапахо. Келли Дэйл не посещала занятий уже несколько дней, и прошел слушок, что она куда-то переехала. Вот почему, избегая скользких участков, я рысцой пересек улицу и нагнал ее примерно в квартале от школы.

Келли обернулась и посмотрела на меня без всякого удивления, словно знала, что я обязательно последую за ней.

— Здравствуйте, мистер Джейкс. Как поживаете?

Ее глаза были краснее, чем обычно, кожа поблекла, черты лица необычайно заострились. Все преподаватели считали, что Келли принимает наркотики, и я — хотя и не без внутреннего сопротивления — в конце концов пришел к такому же выводу. В худом, изможденном, взрослом лице, которое я увидел тем вечером, не осталось ничего от той одиннадцатилетней девочки, какой Келли когда-то была.

— Ты болела, Келли?

Она выдержала мой взгляд.

— Нет. Я просто не ходила в школу.

— Боюсь, Ван дер Мееру захочется позвонить твоей матери.

Келли Дэйл пожала плечами. Ее курточка была слишком тонкой для такого холодного вечера. Пока мы разговаривали, пар от нашего дыхания висел между нами, словно вуаль.

— Она уехала, — сказала Келли.

— Куда уехала? — удивился я. Разумеется, меня это никак не касалось, но беспокойство об этой девушке уже поднималось во мне, словно легкая тошнота.

Она снова пожала плечами.

— Ты придешь в школу в понедельник? — снова спросил я.

— Я не вернусь в школу, — не моргнув глазом ответила Келли Дэйл.

Помню, в этот момент я пожалел, что год назад бросил курить. Мне просто необходимо было сделать пару затяжек.

Вместо этого я сказал:

— Это плохо.

Бледное лицо опустилось и снова поднялось — она кивнула.

— Почему бы нам не пойти куда-нибудь и не обсудить это, девочка?

Она отрицательно покачала головой. Автомобиль пронесся мимо по улице и свернул на стоянку возле школы. Кто-то опоздал на матч и теперь кричал и стучал в двери спортзала, но ни я, ни Келли не обернулись.

— Может быть, нам стоит попытаться… — снова начал я.

— Нет, мистер Джейкс, — твердо сказала Келли Дэйл. — И у меня, и у вас был шанс, но мы его не использовали.

Глядя на нее в холодном свете уличного фонаря, я слегка нахмурился.

— Что ты имеешь в виду?

Келли долго молчала, и мне показалось, что она не произнесет ни слова, что она вот-вот повернется и исчезнет в темноте. Но Келли только глубоко вздохнула.

— Вы помните тот год… те семь месяцев, когда я училась у вас в шестом классе?

— Конечно.

— Знаете, я готова была целовать землю, по которой вы ходили… извините за банальность.

Пришел мой черед перевести дыхание.

— Послушай, Келли, в шестом классе многие ребята, особенно девочки…

Она остановила меня нетерпеливым взмахом руки, словно у нас не было времени на пустые разговоры.

— Я имела в виду другое, мистер Джейкс. Вы казались мне единственным человеком, с которым я могла поговорить. То, что творилось у меня дома… Моя мать, Карл… В общем, той чертовой зимой вы были для меня самым надежным, самым реальным человеком во всей Вселенной.

— Карл — это… — начал я.

— Сожитель матери, — пояснила Келли. — Якобы мой отчим. — В ее тоне я услышал не только презрение, но и что-то еще — что-то очень горькое и бесконечно печальное.

Я чуть-чуть придвинулся к Келли.

— Он тогда… уже был?

Холодный свет фонаря осветил кривую улыбку Келли Дэйл.

— О да, разумеется, он был. Каждый день. И не только пока шел учебный год, но и большую часть лета до этого. — Она отвернулась и посмотрела вдоль улицы.

На мгновение я увидел перед собой не хрупкую молодую женщину, а ту одиннадцатилетнюю девочку, какой она когда-то была, и мне захотелось обнять ее за плечи, но я только сильней и сильней сжимал кулаки.

— Келли, я не знал.

Но она не слушала и даже не смотрела на меня.

— Именно тогда я научилась уходить. В другие места.

— В другие места? — Я ничего не понимал.

Келли Дэйл по-прежнему не смотрела на меня. В холодном белом свете фонаря ее полосатый панковский «ирокез» выглядел неуместно и жалко.

— Я очень хорошо научилась уходить в иные места. То, чему вы нас учили, мне очень помогло — ваши рассказы всегда были такими подробными и яркими, что я видела другие страны, другие миры. А если я что-то видела, значит, могла там побывать…

Я похолодел. Девочке срочно была нужна психиатрическая помощь. Мысленно я перебрал в уме случаи, когда мне приходилось направлять детей к школьным воспитателям, районным психологам, окружным инспекторам социальной службы, и вынужден был констатировать, что обычно это не приносило никакой или почти никакой пользы, так как, в конце концов, ребенку все равно приходилось возвращаться к тому же кошмару, от которого он был на время избавлен.

— Келли…

— Я чуть не сказала вам, — продолжила Келли Дэйл, и я заметил, что ее тонкие губы побелели от холода. — В апреле… Целую неделю я пыталась набраться мужества, чтобы рассказать… — Она издала короткий, резкий звук, в котором я с трудом узнал невеселый смешок. — Черт, я собиралась с силами весь год, чтобы только рассказать вам. Я решила, что вы — единственный человек в мире, который может меня выслушать… поверить… может быть, даже сделать что-то…

Я молча ждал продолжения. Из школьного зала в квартале от нас донеслись приветственные вопли и рукоплескания.

Потом Келли Дэйл посмотрела на меня. В ее зеленых глазах стояло что-то сумасшедшее, отчаянное.

— Помните, однажды я спросила, можно ли мне задержаться после школы и поговорить с вами?

В задумчивости я сдвинул брови, потом покачал головой. Я очень старался, но так и не вспомнил.

Келли снова улыбнулась.

— Это было в тот день, когда вы объявили нам, что уходите. Что вам предложили место преподавателя в средней школе. А к нам, сказали вы, придет временный преподаватель, который будет с нами до конца года. Думаю, вы не ожидали, что мы так огорчимся. Насколько я помню, девочки плакали. Все, кроме меня.

— Келли…

— В общем, вы забыли о моей просьбе, — сказала она, и ее голос опустился до иронического шепота. — Но это не страшно, потому что в тот день я сама не стала задерживаться после занятий. Может быть, вы не помните, но меня не оказалось и среди тех, кто обнимался с вами после прощального вечера, который мои одноклассники устроили на той же неделе в пятницу..

Несколько долгих секунд я и Келли молча смотрели друг на друга. Из спортзала не доносилось ни звука.

— Куда ты уезжаешь, Келли?

Она посмотрела на меня с такой яростью, что я испытал острый приступ страха; не знаю только, боялся я за себя или за нее.

— Далеко, — сказала она. — Очень далеко.