Царь грозной Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 113
- Предыдущая
- 113/151
- Следующая
Однако деятель такого ранга, как Иван Грозный, был, разумеется, очень сложной личностью. Упрощенно судить о нем по одному-двум высказываниям и поступкам нельзя. А уж в дипломатии он мог и хитрить, и лавировать. Так, иногда его объявляют «англофилом» из-за привилегий, которые он дал британским купцам. Ну-ну, хорош «англофил»! Королеву Елизавету, кстати, государь ставил где-то посередке между польским королем и шведским. Подшучивал над ней: «Филиппа, короля ишпанского, англицкие люди с королевства сослали, а тебя учинили». А вообще отношения царя с Англией были далеко не однозначными.
Как уже отмечалось, Елизавета отвергла предложение о союзе. Тем не менее, не желая оказывать русским никакой помощи, принялась требовать новых льгот для своих купцов. В Лондон поехал посол Савин, разобрался, что там делается, и доложил царю: в отличие от Марии Тюдор, теперь реальная власть принадлежит не королеве, а «деловым» людям. Ко всему прочему, англичане, пользуясь затруднениями русских на Балтике, стали бессовестно взвинчивать цены. Ну а коли так, то государь взял, да и лишил их привилегий. Полностью, одним махом. И пригрозил выгнать их из России в три шеи. А Елизавете отписал: «Мы чаяли того, что ты на своем государстве государыня и сама владеешь», а оказывается, «мимо тебя владеют не токмо люди, но и мужики торговые», ищут лишь «своих торговых прибытков, а ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девица». Грубо? Нет, царь умел быть вежливым. Но он знал, что с торгашами говорить таким языком можно, а иногда и нужно — если наглеют. А что касается грубостей, то ради «прибытков» все равно проглотят.
И впрямь проглотили, даже и «пошлую девицу». Зато потеря льгот ох как переполошила англичан! Начали заискивать, уверять в лучших чувствах. Неудачу в заключении союза сваливали на… переводчиков — они, мол не сумели передать той глубокой любви и уважения, которые Елизавета питает к Ивану Васильевичу. Но царь сделал обратный поворот только в 1572 г. После сожжения Москвы, когда Россия очутилась в тяжелейшем положении. Тут уж нельзя было пренебрегать никакими «друзьями». И вот тогда-то государь встретил посла Дженкинсона с распростертыми объятиями, извинения принял, привилегии вернул, согласился дополнительные права дать.
Да и почему не дать? Страна остро нуждалась в импортных военных материалах, а британская торговля пока еще не представляла угрозы для русских рынков и купцов. Ее объем, 10–15 кораблей в год, был небольшим по сравнению с потоком товаров, идущим через Нарву. А вот в Нарву, несмотря на все уговоры, царь англичан так и не пустил. И когда они начали было заикаться еще о каких-то претензиях — о возмещении убытков от московского пожара, о возврате долгов, которые понаделали у них казненные заговорщики, царь тоже дал им от ворот поворот. Без того много получили, а наглеть не надо.
Иван Васильевич мог быть любезнейшим и радушным другом не только для англичан, но и для турок, ногайцев, итальянцев, поляков, немцев, датчан, шведов, мог даже заявить — дескать, я и сам немец, мои предки вышли из Пруссии. Словом, почти земляки! Но эта дружба простиралась лишь до одного, четко определенного предела. До тех пор, пока она соответствовала интересам России. Что же касается «сенсационных» заявлений, то в дипломатии подобные вещи допустимы. Это не ложь, а умная и сложная игра. И уж в чем — в чем, а в пристрастиях к английским или немецким нравам и обычаям Иван Грозный никогда замечен не был. Зато русский народ и его традиции всегда ценил и уважал.
Руководствуясь строго православными ориентирами, царь мечтал стать монахом. Отрешиться от дел, грязи, интриг, и молиться в тишине, в окружении и созерцании великолепной родной природы. В 1567 г., посетив Кирилло-Белозерский монастырь, он дал 200 руб., чтобы для него заранее оборудовали келью. Отсюда и попытка организовать опричное братство по подобию монашеского. Но царь осознавал и другое — постриг для него возможен лишь в отдаленном будущем. Когда он выполнит долг перед страной и народом, добьется прочного мира. Когда уверенно сможет передать власть сыну Ивану, без опасения, что Россию повернут на путь гибели.
Ну а жизнь в миру диктовала свое. Мужчине обходиться без женщины трудно, а государю-то исполнилось всего сорок. Через два года после смерти Марии Темрюковны он решил снова жениться. Весной 1571 г. кандидаток в невесты начали свозить в Александровскую Слободу. И как раз на эти смотрины царь уехал из армии — когда ему доложили, что опасности нет, и крымский хан отменил поход. Из-за трагедии Москвы выборы невесты, естественно, пришлось отложить. Вернулись к ним лишь осенью, и царю приглянулась дочь коломенского дворянина Марфа Собакина. Но как только на ней остановился выбор, ее здоровье вдруг стало резко ухудшаться. Болезнь исключалась, перед этим всех девушек проверяли врачи.
Возможно, в данном случае действовали не заговорщики, а обычные конкуренты, старающиеся провести в царицы свою кандидатку. В XVII в. такие вещи будут происходить при женитьбе Михаила Федоровича, Алексея Михайловича. Любил ли Иван Васильевич Марфу? Он почти не знал ее. Вряд ли глубокое чувство могло возникнуть в процедурах смотрин, среди множества лиц, в коротких встречах и разговорах. Но Марфа понравилась ему, царь искренне жалел ее. Решил жениться, невзирая ни на что. Надеялся, что благотворно скажется таинство венчания, что невесту удастся выходить, оградить от повторных покушений. Но тщетно. Поправиться Марфа не смогла и 13 ноября, через две недели после свадьбы умерла. (В 1960-х гг., когда вскрыли ее гробницу, свидетели были поражены — она лежала, как живая. Таково было действие ядов, пропитавших организм. Но под воздействием воздуха сразу начался распад).
А весной 1572 г. преставился митрополит Кирилл. Для выборов его преемника собрался Освященный Собор, и Иван Грозный, поскольку «жить в миру без жены соблазнительно», испросил разрешения на четвертый брак. Церковью это запрещалось. Однако в виде исключения, по каким-то особым причинам, могли дозволить. (Например, четырежды был женат современник Ивана IV, Филипп II Испанский. Его жены Мария Португальская, Мария Тюдор и Изабелла Французская умерли, не родив наследника, и лишь четвертая, Анна Австрийская, принесла ему сына). Царь сообщил, что фактически третий брак не совершился. Была создана комиссия, обсудившая и исследовавшая проблему, и разрешение было дано… И вот тут-то мы сталкиваемся с очередным клубком побасенок. Да еще каким! Царь якобы 28 апреля 1572 г. женился на Анне Колтовской [53]. Через какое-то время она ушла в монастырь (или муж ее туда отправил). А Грозный женился на Анне Васильчиковой. Потом она умерла. И царь женился на вдове Василисе Мелентьевой. Таким способом насчитывают семь жен.
Но этим не довольствуются. Горсей называет некую Наталью Булгакову (составители научных комментариев к сочинениям Горсея признали — «таковой не существовало»). Датский посол Ульфельд (чья миссия в Россию провалилась, и из-за этого рухнула его карьера), не размениваясь по мелочам, писал о гареме из 50 знатных ливонских пленниц. Клеветники породили и гаремы из родственниц казненных бояр, причем царь и его сын якобы менялись наложницами. И некоторые авторы уверенно пишут о «постоянных ночных оргиях» [138]. Настолько уверенно, будто сами по ночам напивались вдрызг за царским столом и подглядывали в спальне. Хотя это свидетельствует, что данные авторы ни разу не удосужились побывать, допустим, в Александровской Слободе. Иначе поняли бы, что обстановка там для «оргий» абсолютно не подходящая. Увлеченно повторяют и байки про сифилис, невзирая на то, что медицинский анализ мощей Ивана Грозного эту версию полностью опроверг [69].
Впрочем, здесь наверняка сказывается закономерность, давно отмеченная психологами: каждый человек обвиняет других именно в том, к чему склонен сам. «Культурный» исследователь сознательно или подсознательно проецирует на место государя себя. Чем бы он занялся, имея власть Грозного? Ясное дело, выпивка, бабы… Возможность искать иные радости, духовные, ему и в голову не приходит. Но другие исследователи все же обратили внимание: если царь так круто оттягивался, зачем же ему требовались жены? И чтобы разрешить очевидную нестыковку, оговариваются: дескать, да, был развратником, но и педантом в религиозных делах, поэтому каждую связь старался узаконить браком. Извините, а какую связь? С 50 пленницами царь тоже венчался? И с вдовами и дочерьми репрессированных?
- Предыдущая
- 113/151
- Следующая
