Журнал «Если», 1998 № 11-12 - де Ченси Джон - Страница 24
- Предыдущая
- 24/86
- Следующая
Несколько секунд все молчали. Наконец Дуччи спросил:
— Так же, как Марк Саймон год спустя?
— Да. Вы ведь знаете, к чему это привело — он примерно на три недели обезумел, верно? Он сказал, что это было так, словно годы психоделических ощущений сжались до тридцати секунд.
— Марк ужасно обгорел на солнце, — пробурчала Харриет.
— Так вот, Мораг — мускулистая и высокая, — продолжал доктор Лем, — а Элис — тоненькая и хрупкая. В ианском вкусе. Элис поняла, что настал ее момент, и увела Рейвора, пока Мораг блуждала по нагорьям Бло, бормоча невнятицу и дико хохоча, когда кто-нибудь оказывался поблизости. Поправившись, Мораг вернулась и некоторое время была со мной. Ей нужно было выплакаться. Я уговаривал ее уйти через Врата на какую-нибудь другую планету. Она так и сделала. А теперь вернулась. И привела сюда Грегори Чарта. Повторяю: женщина, которая привела Грегори Чарта на Иан, опасна!
— Грегори принимает группу ианцев, — шепнула Мораг, когда они с Марком пошли к кораблю. — Но я проведу вас на борт.
Она включила свой маскирующий аппаратик и обхватила Марка за талию, чтобы поле прикрыло их обоих.
Марку хотелось бежать сломя голову. Но другая часть его сознания, доминирующая часть, желала знакомства с Чартом. Он страстно хотел услышать от знаменитости хвалу своим трудам на Иане. Местные жители не ценили его по-настоящему. Как максимум, они вздыхали или улыбались.
Жалкое утешение для человеческого существа…
Но по пути к кораблю Марк начал различать слабый звон колоколов памяти — эхо имени этой женщины звучало все сильней и сильней, пока наконец, как раз тогда, когда стали отчетливо видны очертания корабля, он не вспомнил окончательно. Харриет Покород бинтовала солнечные ожоги на его руках, ногах и лице, ожоги, которых никто не касался почти три недели. И говорила, что такой случай она последний раз видела…
Да, он вспомнил правильно. Мораг Фенг — так звали женщину, которая прибыла на Иан за десять лет до него, а возможно, и за двенадцать, жила среди ианцев и пыталась ощутить на себе воздействие Вспышки Мутины.
Стоило ему подумать о собственной попытке пройти это ужасное испытание, как голова пошла кругом. Что-то произошло, когда солнце оказалось под определенным углом к кристаллическим колоннам Мандалы. Создался резонанс, если можно так сказать. На расстоянии зрители видели только красочную игру света, слепящую и прекрасную. Но изнутри этой структуры…
Нечто неописуемое. Его опустошенное подсознание вытеснило давний план — медленно готовиться к этому, приходить день за днем и наблюдать Вспышку, подбираясь каждый раз все ближе и ближе, пока не удастся снова войти в Мандалу и постигнуть то, что творит в ней солнечный свет. До нынешнего дня Марк почти не вспоминал об этом.
Сейчас, шагая рядом с женщиной, он сотню раз собирался спросить: «Вы — та самая Мораг Фенг?»
И сотню раз не отваживался.
Когда они вышли на пустошь, зеваки толпились с другой стороны корабля. Женщина направила Марка прямо к нему и провела сквозь обшивку. Он вздрогнул, входя внутрь. За долгие годы, проведенные на Иане, он почти забыл о проницаемых дверях. Внутри был коридор, такой же гладкий и белый, как корабельный корпус, хороших пропорций, но без украшений.
— Грегори! — сказала Мораг в пустоту.
Из пустоты пришел ответ:
Господин Чарт сейчас занят с ианцами. Однако предполагается, что до конца встречи осталось не более четырех — шести минут. Обороты, уместные при прощании, были определены во время беседы.
— Прекрасно, — сказала Мораг. — Тогда перенеси нас, пожалуйста, в главную галерею.
Коридор мгновенно превратился в подъемник, и Марк ощутил неприятный толчок — изменилось гравитационное поле. Потрясающе. Оборудование у этого судна было просто фантастическое.
— Это и есть корабль, о котором вы говорили? — спросил он.
— Да. Понимаете, его построили на Тубалкейне специально для Грегори.
Через несколько секунд они очутились на галерее с серебристыми перилами, нависающей над центральным отсеком корабля — огромным, хотя он был только частью корабельного чрева, в котором, без сомнения, помещались также и двигатели, системы жизнеобеспечения и профессиональная аппаратура Чарта. На нижнем этаже, рядом с телевизионным экраном, была сооружена превосходная имитация ианской гостиной, и там сидел землянин — очевидно, Чарт, — беседующий со Старейшиной Кейдадом, Ветчо и Гойделом. Прошло довольно много времени, пока Марк сообразил, что разговор идет на местном языке.
— Неужели Чарт говорит по-иански? — спросил он.
— Сейчас? Конечно же, нет! — нетерпеливо ответила Мораг. — Корабль переводит на ианский. — Она уставилась на Марка горящими глазами и несколько мягче добавила: — Большую часть словаря взяли из ваших переводов. Можете гордиться. Ну вот, они уходят… Перенеси нас вниз.
Марка на мгновение затошнило: галерея наклонилась — самую малость, но слишком уж неожиданно — и вся целиком опустилась на главную палубу. Имитация богатого ианского дома исчезла, едва Чарт проводил гостей к двери, а когда он повернулся и увидел Марка и Мораг, на месте комнаты образовалась славная полянка, покрытая травой и окруженная деревьями.
— Должно быть, вы Марк Саймон.
Голос — самый обыкновенный. Не гулкий, подобный божьему грому, как Марк был склонен воображать. И вот он протягивает руку навстречу руке Чарта и обнаруживает, что рука у великого человека костистая и довольно вялая, что улыбка у него мертвенная, а тело совсем тощее.
Но глаза у него были огненные, и встретив их взгляд, Марк понял, почему этот человек велик.
Чарт погладил обнаженную руку Мораг и распорядился:
— Сядьте. Эй, чего-нибудь прохладительного! Без сомнения, Мораг вам сказала, что это огромное удовольствие для меня, долгожданное удовольствие.
Неизвестно откуда появились плетеные кресла и столик с кувшином охлажденного вина.
— Как же хорошо устроиться в кресле — к вашим ианским подушкам нужна привычка.
С этими словами Чарт опустил свое костистое тело на сиденье, взмахнул рукой, и вино само разлилось по кружкам. Одна кружка, налитая до краев, скользнула по столу к руке Марка. Мораг выбрала кресло, стоящее несколько в стороне, словно бы не желая участвовать в беседе.
— За ваше здоровье! — проговорил хозяин и поднял кружку, очутившуюся перед ним. — За здоровье человека, глубоко проникшего в культуру Иана! — Он вытер губы тыльной стороной ладони. — Кстати, что такое «шримашей»?
Все это происходило чересчур быстро для Марка, привыкшего за последние годы к неспешному ритму ианской жизни. Мораг тронула Чарта за руку и сказала:
— Ты его ошарашил. Простите его, Марк, если проект по-настоящему ею захватывает, он бывает очень порывист.
— И верно, верно! — Чарт захихикал. — Да, простите меня, в таком состоянии я малость перехватываю. Не обращайте внимания. Так можете объяснить насчет шримашея? Мне необходимо это узнать.
Марк ответил после короткого раздумья:
— Ну, прежде всего это средство для сохранения равновесия внутри популяции. Вы, наверное, и сами знаете.
— Да, конечно! У меня есть километры, световые годы, парсеки записей на эту тему!
Чарт поднял руку, часть лужайки исчезла, и появилось изображение шримашея, проходящего под открытым небом — вид со спутника на это редкое общественное событие, случающееся раз в десять или пятнадцать лет, в котором участвовала половина населения целого города. Эту запись Марк видел и прежде, но по спине пробежали мурашки, как будто он наблюдал это в первый раз: скопище взрослых, зрелых ианцев, громоздящихся друг на друге — извивающаяся, вспученная масса тел.
В тот раз было десять смертей.
— Сейчас нам известно, — проговорил хозяин, — что после рождения ребенка взрослые ианцы собираются группами и пьют этот наркотик, который отключает их разум, и тогда их поведением руководит нервный узел внизу позвоночника. Тот самый, что задействован при половом контакте. Верно?
- Предыдущая
- 24/86
- Следующая
