Круг обреченных - Лаврентьева Ирина - Страница 54
- Предыдущая
- 54/60
- Следующая
Расплывшееся в кровавую маску лицо Лельки ничего не выражало.
— Продолжим. Значит, Лена записала твои показания на пленку? Откуда ты знаешь, что диктофоне была пленка?
— Она фклюсяла его после. Фтобы проверить как записалось.
— И как? Записалось? Кивок.
Лена опустила голову. В этот момент опять зазвонил телефон.
— Слушаю. Евгений Юрьевич? Подъезжаете! Очень хорошо, — с удовлетворением произнес он. — У нас здесь весьма интересно. Ждем.
Он не спеша поставил на стол пустую чашку, положил трубку телефона.
— Так кто же из вас лжет? Кого пытать будем? Повисла тишина. Лелька отвечать не собиралась. Лена вздохнула и заговорила:
— А зачем пытать? Какая вам разница, в сущности, была кассета или нет?
О том, что существует эта база, и о том, что на ней происходит, знают трое посторонних людей: Леля, то есть Ольга, ее друг и я. Мы обе здесь, в ваших руках. А Сашу вы убили. Вот и все.
— Не все, деточка. Что ты из меня дурака-то делаешь? Кассета — это вешдок. Оля рассказала под запись, как найти данное место, не так ли?
— С тех пор как мы беседовали с Олей, прошло достаточно много времени.
Разве кто-нибудь приехал? Спецназ какой-нибудь? Им подняться — три секунды. И место это не на Чукотке. Послушайте, если ваши подручные, обшарив мою квартиру, не нашли кассету, значит, ее в квартире нет.
— А где она есть?
— Нигде. Ее нет.
Лена твердо посмотрела в глаза Зверева.
«Твои подонки тут же опять ворвутся в квартиру, — думала она. — А если там Витька? Он Рдолжен быть предупрежден об опасности через Марину, но кто знает, предупрежден ли?»
— Понятно… Значит, врет наркоманка. Я так и думал. Не может же лгать адвокат. Тем более бывший прокурор. Человек высоких принципов и устоев.
Займитесь ею, — резко бросил Зверев охранникам. — Только аккуратно, кровью здесь не брызгайте. Тащите ее в ту комнату. И ногами действуйте, а не руками.
Она все же спидоватая у нас.
Двое шагнули к Лельке. Она завыла тонким, безнадежным голоском. Ее уже встряхнули, поставили на ноги, когда Лена произнесла:
— Не трогайте ее. Пленка у меня дома.
— Оставьте, — живо произнес Зверев. Лельку швырнули на место.
— Так пленка все-таки есть? Она у тебя дома, Калинина. Так? Я не ослышался?
Лена молчала.
— Отвечай, паскуда! — рявкнул Зверев. Дверь отворилась. На пороге возник высушенный, словно пергамент, загорелый пожилой мужчина с короткой седой стрижкой.
— Что здесь происходит, Алексей? — спросил он.
— Обхохочешься, Евгений Юрьевич! — посмеиваясь, ответил Зверев. — Сделай кофейку Евгению Юрьевичу, — кивнул он охраннику.
Засушенный пожилой господин уже сидел в кресле, закинув ногу на ногу и демонстрируя отличную, супердорогую обувь.
— Должен перво-наперво доложить, что утечка информации предотвращена.
Вспышка локализована, как сказал бы Каримов. Пока вы пьете кофе, я введу вас в курс дела. Эти две барышни познакомились в больнице. Надо сказать, что одна из них, — Зверев указал на Елену, — попала туда не без моей помощи, хе-хе-хе. Она у нас адвокат. Елена Андреевна Калинина. Теперь уже бывший, можно сказать. Но вот ведь что значит случай! Они лежат в одной палате. И надо же такому случиться, что именно соседка недобитой, хе-хе, адвокатши оказывается нужным нам экземпляром: ВИЧ-инфицирована, в городе проездом. Почти бомжиха.
— Что же это вы уделали ее в кровь? — брезгливо поморщился Евгений Юрьевич. — Этак самим подхватить можно…
— Упаси боже. В перчатках работали, а как же?
— Я так понимаю, что эта она удрала из наших пенат?
— Именно. И что вы думаете? Решила заработать на информации! Вот оно, нынешнее поколение! Никаких принципов. Один золотой телец. Кому же она звонит?
Адвокатше. Соседке по палате. Встречаются. Елена Андреевна записывает рассказ этой чувырлы на диктофон. И дает денег за интервью, так сказать. Ну не дура ли?
Я всегда говорил: бабы — дуры. А спидоватая наша — тут же на рынок за наркотой.
Взяли ее тепленькой. Говорил ведь я вам, что она за наркотой попрется и мы ее выследим! А вы не верили чутью бывшего чекиста! Продолжаю. Через четверть часа мормышка эта полудохлая выдала и телефончик адвокатши, и свой адресок. Она там с другом комнату снимала.
— С другом? — качнул туфлей Беседин.
— С другом. Ныне покойным. Так что здесь полный порядок. Возвращаюсь немного назад. Пробил я, стало быть, телефончик, гляжу — ба! Знакомые все лица.
Дай, думаю, за барышней сам заеду. Милая барышня. Образованная. Подъехал к дому. Стоит, родимая. Голосует. Мы ее и взяли. И вот тут у нас полный развал схождения образовался. Наркоманка утверждает, что наговорила целую кассету на диктофон. А Елена Андреевна утверждала, что никакой кассеты не было. Что это она из сострадания денег отстегнула. А диктофончик включила для виду, чтобы, значит, эта наша спид сватая не была оскорблена подаянием. Я правильно излагаю, Елена Андреевна?
Лена молча смотрела на Зверева. Впервые в жизни она до такой степени, до разрыва сердца, ненавидела человека. От бессильной ненависти даже вцепилась руками в мягкую обивку стула, на котором сидела.
— Так что? — нетерпеливо перебил Беседин. — Есть пленка или нет? Вы квартиру ее…
— Подождите, Евгений Юрьевич, дайте уж мне рассказать по порядку.
Сегодня на моей улице праздник. Конечно, первым делом мои бойцы на квартирку нагрянули. Но ничего не нашли. Отзвонились: пусто, мол. А Елена-то наша Андреевна уж так распелась, так распелась, таких кружевов наплела. Не было, мол, ничего. Не виноватая я. Чуть не поверил ведь, грешным делом. Что значит образованная женщина! Такие слова нашла, такие аргументы…
— И дальше? — снова перебил Беседин. — Вообще, почему это избитое создание, — как это неэстетично, кстати, Алексей! — так почему она к адвокатше твоей сунулась? Ты уверен, что она в милицию до этого не сообщила? И что, в конце концов, с кассетой? Перестань меня изводить, в самом деле!
В комнате зазвонил телефон. Зверев снял трубку.
— Алексей Васильевич! Кассету привезли, — так громко, что было слышно в комнате, прокричал чей-то голос.
— Давайте ее сюда. — Зверев положил трубку. — Есть пленка! Привезли.
Правда, Елена Андреевна только что чистосердечно призналась. Но кассета была уже к этому времени найдена. Вот так, деточка, — улыбнулся он Лене.
В дверях комнаты возник охранник. В руках его была кассета. Елена мгновенно узнала ее.
— Давай ее сюда, дружок. Мы прослушивание устроим. Евгению Юрьевичу будет интересно, какая информация чуть было не просочилась в СМИ, я правильно излагаю, деточка? Лена молчала.
— Вот так. Нельзя верить образованным женщинам, Евгений Юрьевич.
Простая баба, вот как спидоватая наша, — она не соврет. У нее что на уме, то на языке. В милицию она не ходила, это точно. Потому как в розыске находится.
Почему к адвокатше поперлась? Так ведь не знала больше никого. И потом, у адвокатши муж журналистом был.
— Почему был? — одними губами спросила Лена.
Зверев обернул к ней ласковое лицо:
— Так ведь убили мы его, деточка. Застрелили. И пленочку у него нашли… Последних слов Елена уже не слышала. Она метнулась со своего места, вцепилась ногтями в глаза Зверева. Ее били, оттаскивали, но она ничего не чувствовала, кроме желания выцарапать, разодрать, загрызть насмерть.
— Стреляйте! — орал Зверев.
— Не сметь! — заливался тонким смехом Беседин.
Когда Калинину оттащили, швырнули на пол, она была почти без сознания.
— Убью, стерва! — рычал окровавленный Зверев, замахиваясь кованым ботинком.
— Не смей ее трогать, слышишь? — грозно крикнул Евгений Юрьевич. — Что за методы? Бить женщин! Потом опять в больницу везти, переломы лечить?
Успокойся. Подумаешь, пара царапин.
— Лечить? Да ее убить надо. Сию секунду! Да она мне все лицо… Как я на работу? Перед женой? Су-ука!
— Отойди от нее немедленно! Охрана, свяжите обеих женщин и положите где-нибудь, я не знаю… Узнайте у Каримова, где сейчас имеются чистые боксы.
- Предыдущая
- 54/60
- Следующая
