Семья в законе - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 32
- Предыдущая
- 32/62
- Следующая
Семен скрутил пробку с бутылки, разлил водку по рюмкам. Павел очень хотел выпить, но в ответ на предложение, решительно мотнул головой. Хоть какой-то, но протест...
– Вали отсюда, Бурыбин. Видеть тебя не хочу.
– Значит, согласен, – широко улыбнулся Семен.
– Сначала убийцу допрошу.
– Само собой. Здесь будешь с ним разговаривать или где?
– У себя в кабинете.
– Ну что ж, завтра утром я тебе позвоню, скажу, куда подъехать... Утром деньги, а вечером я буду ждать стулья. И смотри, не вздумай со мной хитрить!
Семен ушел, забрав с собой брата. В квартире после них остался тяжкий дух безнадежности. И бутылка водки... Павел думал недолго. Выпил одну рюмку, другую, а затем, вспомнив про пистолет, кинулся обыскивать квартиру. Он тщательно обследовал каждый квадратный метр площади, заглянул в каждую щель, куда Бурыбины могли спрятать орудие убийства, но, как ни старался, ничего не нашел.
Вернувшись к столу, он снова налег на водку, а, расправившись с ней, отправился в спальню. Хмель заглушал терзающие его мысли, но все же он долго не мог заснуть. Как это не обидно, он должен был признать свое поражение. В тисках он, на одной щечке которых – желание поквитаться с убийцами жены, а на другой – страх за свою дочь и опасность быть обвиненным в убийстве Крыжова...
Бурыбин позвонил в половине одиннадцатого утра. Павел только что вернулся с оперативного совещания, собирался заняться текущими делами, когда запиликал мобильник.
– Перекресток Чернышева и Свердловской. От автобусной остановки в сторону Рижского переулка тянется тропка к гаражному кооперативу, дойдешь до ворот и жди. До одиннадцати успеешь?
Семен положил трубку, не дожидаясь ответа.
– Успею, – в раздумье кивнул Павел.
Он мысленно, в который уже раз, задал себе вопрос, нужно ему все это или нет. И хотя сомнения глодали его, он все-таки ответил «да».
И это «да» отправило его в путь.
Он бросил машину недалеко от остановки на указанном перекрестке, по тропке, о которой говорил Бурыбин, направился к воротам гаражного кооператива.
Собственно, кооператив начинался сразу за остановкой. С одной стороны, прохода тянулись кирпичные стены гаражей, с другой – изгородь из профлиста, за которой темнели крыши складов. Идеальное место для засады: одни перерезают дорогу, другие отсекают путь к отступлению. Но Павел всего лишь остерегался подвоха, страха же не было. Нельзя доверять Семену, но ему почему-то казалось, что парень не обманет, не загонит в ловушку.
Напрасно Павел всю дорогу поглаживал рукоять табельного пистолета, чтобы выхватить его из кобуры в нужный момент. Ничего с ним не случилось, он беспрепятственно добрался до ворот гаражного кооператива, к которым с другой стороны вела хорошая асфальтированная дорога. Сюда можно было добраться на машине, в ней же и ожидать Семена.
Впрочем, ждать пришлось недолго. Бурыбин позвонил на мобильник и велел идти обратно к машине. Что случилось и почему он не смог выполнить обещания, объяснять не стал.
Обратно Павел возвращался в расстроенных чувствах. С одной стороны его радовало, что не придется пособничать Бурыбиным, но с другой, он жаждал поквитаться с убийцей своей жены.
Но, вернувшись к машине, он обнаружил на заднем сиденье худощавого парня с бритой головой. Узкий лоб, несуразно вытянутый затылок, длинный с горбинкой нос, большие просвечивающие уши, впалые, изъеденные фурункулезом щеки. В маленьких глазах – бессильная злость, перемешанная с отчаянным страхом. На лице – страдальческое выражение. На лице, которое показалось знакомым...
Павел даже не стал спрашивать, кто это такой. Вне всякого сомнения, это был обещанный Бурыбиным убийца жены. Пока он ходил к гаражным воротам, люди Семена забросили его к нему в машину. Что ж, лучше так, чем никак.
Павел сел на заднее сиденье, сдвинув парня к левой двери. Руки у того были связаны за спиной веревкой, поэтому можно было не опасаться, что выскочит из машины.
– Ну, и как мне тебя называть? – не глядя на него, с мрачным выражением лица, но беспристрастно спокойным голосом спросил Павел.
– Т-толик, – отозвался парень.
– Ты заика?
– Н-нет...
– А чего блеешь, как овца?
– Страшно.
– А почему тебе страшно?
– Бить будешь... Они мне все нутро отбили. Больно очень...
– Кто они?
– Не знаю... Но сказали что убьют, если не признаюсь. Больно, говорят, будем убивать. За ноги, сказали, подвесят, шкуру спустят, а спину потом солью натрут...
Павел только представил себе такую казнь, и его желудок невольно сжался от внутреннего холода. Это же ужасно – соль разъедает лишенную кожи плоть, больно, а смерть не приходит...
Не так страшна смерть, как мучения. Говорят, возвращение смертной казни не улучшит статистику преступлений. Так это или нет, но если преступников будут не просто расстреливать, а сажать на кол, как в древние времена, чтобы они умирали медленно и в страшных мучениях, тогда преступлений в стране стало бы, как минимум, на порядок меньше... На эту мысль его навел страх в глазах пленника.
– А что, лучше в тюрьму, чем так? – спросил он.
– Да, лучше в тюрьму!
– И ради этого ты согласился взять на себя чужую вину?
– Нет, не чужую, свою, – мотнул головой парень.
– Значит, ты убил мою жену?
– Да.
– Моя фамилия Резников.
– Неправда, ты Никифоров.
– Откуда знаешь?
– Мы с Федькой тебя пасли. В «Забегаловке» тебя видели, вместе с женой. За три дня до того, как... ну, это...
– В «Забегаловке»?!
Павел вспомнил, где видел этого парня. Действительно, в «Забегаловке». Он тогда тяготился компанией жены, с тоской посматривал вокруг, поэтому и зацепился взглядом за двух пареньков, которые жадно поглощали чебуреки, запивая их пивом. На него они не смотрели, но это вовсе не значило, что слежки не было.
– За три дня, говоришь?
Да, этот парень был в баре, именно за Павлом он и охотился. Значит, Бурыбин действительно нашел настоящего убийцу.
– Да, мы с Федькой пасли тебя, – пугливо кивнул Толик.
– Так меня или жену?
– Жену... Гончар сказал, что ее надо... ну, того...
– Кому сказал?
– Мне... Я ему проиграл... Ты пойми, начальник, у нас в зоне правило такое: проиграл – плати. Если нет, то ты фуфло, ноги об тебя вытирать будут...
– Ты и есть фуфло, – скривился от омерзения Павел.
– Да нет, это не я все. Это Гончар. Он на тебя зуб имел, он меня и спустил с цепи... Если б ни он, я бы ни в жизнь...
– Заткнись!
Павел пытался сдержать рвущиеся наружу эмоции, но все-таки не смог совладать с собой. Чуть приподнявшись, он сильно ударил парня локтем в челюсть.
Удар оказался настолько сильным, что бедняга долго приходил в себя.
– Не надо бить, начальник, – очнувшись, плаксиво попросил он. – Лучше убей. Только так, чтобы сразу. А бить не надо. У меня все уже отбито...
– Откуда ты родом?
– Из Уфы... Поселок там есть, совсем рядом. Ну, я всем говорю, что из Уфы...
– А куда делся после того, как жену мою убил?
– Туда и делся. Но меня там нашли. Вот, сюда привезли... Били очень...
– А Федька – это кто такой?
– Ну, дружбан мой. Только он не при делах. Он даже не знал, что мне от него нужно. Так, просто приехал со мной... А убивал я.
Парень панически зажмурился в ожидании очередного удара.
– Посмотрим.
Павел не стал его бить. Срезал с его рук веревки, сменил их на стальные браслеты наручников. Он отвез Толика на место преступления и заставил рассказать, каким образом погибла Лена. И тот во всех подробностях рассказал, как выслеживал, как нападал на нее, как бил, как убегал... Он указал на детали, о которых мог знать только убийца. И еще он подробно описал все, что находилось в ее сумочке.
– Там еще блокнот был, – уже в машине сказал он. – Красненький такой, там стихи были...
– Какие стихи?
– Ну, она о тебе, начальник, писала... Все жаловалась, что ты ее не любишь...
- Предыдущая
- 32/62
- Следующая
