Неподкупные - Колычев Владимир Григорьевич - Страница 13
- Предыдущая
- 13/58
- Следующая
Ковальков вышел из кабинета, минут через пять вернулся.
– Да, было такое. Шмелев поспорил, что троих уделает. Сам уделался. Нос ему расквасили, губу разбили… Хочешь, я приведу его сюда, он все расскажет?.. Там все чисто по-дружески было. Хотя, честно скажу, в этом есть моя вина. Надо было их до икоты вчера загонять, чтобы сил на уличные спарринги не осталось…
– А вы что, каждый день тренируетесь?
– Да нет, четыре раза в неделю. Понедельник, среда, четверг, суббота. Вчера среда была, поэтому и сегодня занимаемся…
– И в субботу тренируетесь?
– Ну да. Лучше тренироваться, чем водку в подворотнях жрать. Или ты не согласен, лейтенант?
– Здоровый образ жизни?
– А это плохо?
– Да нет, хорошо… А младшие группы у тебя есть?
– Да, с шестнадцати до восемнадцати…
– Черный пояс у тебя – это как, реально или для красоты?
– Реально черный пояс. Я с четырнадцати лет занимаюсь.
– А сейчас тебе сколько?
– Двадцать четыре.
– Десять лет?
– Ну да, с перерывом на армию. Я в Афгане служил, если что. В десантуре. Горбачев, скотина, вывел войска. Как будто мы проиграли… Да мы их там так жарили… А, чего уж там! – отмахнулся парень.
– Афган – это хорошо… – кивнул Богдан.
Он не собирался развивать эту тему, но Ковальков сам навязал ее продолжение.
– А ты, лейтенант, где служил?
– Я и сейчас служу.
– А в армии где?.. У вас же без армии в милицию не берут.
– В спецназе я служил. В спецназе МВД.
– Тоже ничего…
– Теперь я у тебя спрошу. У кого ты, Дима, карате занимался? Кто вас тренировал?
– Были учителя…
– Ты говорил, что у тебя кооператив, куртки шьете, джинсы…
– Есть кооператив. В школьной мастерской. Мы там цех арендуем. На законных основаниях.
– И за обучение карате плату берешь?
– Ну, есть такое. С этим у меня все в порядке – состою на учете в налоговой, плачу налоги…
– А когда сам карате учился, Шуринов плату с тебя брал?
– Первое время – да… А разве я тебе говорил, что меня Шуринов тренировал? – спохватился Ковальков.
– Нет. Просто подумал, что тебя Шуринов мог тренировать. Он человек в городе известный…
– Да, председатель городского общества традиционных восточных единоборств.
– А что, бывают нетрадиционные?
– Ну, наверное…
– Рэкет, например.
– Какой рэкет? – встрепенулся Ковальков. – О чем ты, лейтенант?
– А чего ты так всполошился, Дима? – усмехнулся Богдан. – За живое задело?.. Или ты действительно не знаешь, что такое рэкет?
– Ну как не знаю… Знаю. Мы же свой товар на рынке продаем, а там всякое бывает. Приходят ребята, давайте, говорят, делиться, мы вежливо их посылаем. Команда у нас солидная, сам видел, четырнадцать бойцов, мы сами кому хочешь наваляем…
– А сами не подходите, нет?
– В смысле рэкет?.. Нет, мы только отбиваемся… А ты чего интересуешься? Если ты для этого пришел, так и скажи…
– Да нет, я из-за драки пришел. Просто увидел тебя, и вопросы появились.
– Какие вопросы?
– Когда мы задерживали Журавлева и Несмеянова, ты не стал ждать, смылся. Вот я и подумал, что ты мог знать этих ребят. Они ведь тоже карате занимаются.
– Где?
– Не знаю.
На самом деле Богдан все знал. Журавлев и Несмеянов занимались в городском Дворце спорта, причем под руководством самого Шуринова. Там находилась штаб-квартира группировки, а секция Ковалькова могла быть ее филиалом.
– Но точно знаю, что они занимались карате.
– Да, ногами они машут знатно, – кивнул Ковальков.
– А кто лучше?
– Кто лучше?.. Ты что, на словах подловить меня хочешь?.. Ну, знаю я этих ребят, видел во Дворце спорта. Потому и уехал, чтобы они меня не увидели. А то получается, я их сдал… Слушай, лейтенант, я не понял, это что, допрос? Если допросить меня хочешь, то давай повесткой вызывай.
– Нельзя тебя повесткой вызывать.
– Это почему?
– Вдруг на Рычага нарвешься. Он сейчас у нас в КПЗ, но его в любой момент могут выпустить…
На самом деле Рычагова освободили еще позавчера. Но Богдану понадобился мостик, чтобы с одной темы плавно съехать на другую. Потому он и соврал.
А еще Ковальков мог проявить свою осведомленность насчет Рычага и сказать, что его давно выпустили. На этом и попасться. Но нет, не проявил. И не попался.
– А чего он в КПЗ делает?
– Оказал сопротивление сотруднику милиции. То есть мне. Из-за Нины.
– Из-за Нины? – заметно разволновался Ковальков.
– Говорю же, когда я тебя увидел, вопросы появились. Может, ты ответишь, куда делась Нина?
– В каком смысле «куда делась»?
– Я знаю, с кем она уехала. Вернее, Рычаг думает, что я знаю. Я был у Нины, я с ней разговаривал, значит, я должен знать, кто спрыгнул с ее балкона.
– А он знает?
– Пока нет. Во всяком случае, я на это надеюсь. Жалко будет, если с девчонкой что-то случится… Надеюсь, ты хорошо ее спрятал?
– Ты думаешь, что Нина у меня?
– Если ты не хочешь говорить, не надо. Заявление о пропаже не поступало, а без этого я разыскивать твою Нину не могу. И не буду. Мне лишняя головная боль ни к чему…
– Головная боль ни к чему, а с Рычагом сцепился…
– Он со мной сцепился. Потому что Нину ищет. И может ее найти. Вместе с тобой… А ты знаешь, кто такой Рычаг.
– И что ты предлагаешь? – озадаченно спросил Ковальков.
– Я предлагаю?.. Ну да, я должен предложить, – кивнул Богдан. – Я предлагаю тебе спрятаться вместе с Ниной. Чтобы тебя случайно не пристрелили на улице. А то нам лишние трупы ни к чему…
– Да ладно! Ты же будешь знать, кто меня пристрелил.
– Да, но Рычага голыми руками не возьмешь. А следов он не оставит… Зачем нам «глухарь», Дима?
– А если меня в другом районе пристрелят?
– Этот вариант мне нравится больше. Но лучше обойтись без трупов. Так что будь осторожен… И мой тебе совет: если ты со своими ребятами состоишь в банде Шурина, то лучше выйди из дела. Поверь, эта ваша вольница скоро закончится. Мы за вашими безобразиями долго наблюдать не будем…
Богдан понимал, что с организованной преступностью справиться практически невозможно. Но ее можно было вернуть в подполье. А то повылезали тараканы изо всех щелей, произвол на улицах творят… Возможно, придется пойти на экстренные меры, как это было после войны, когда преступность разрослась до чудовищных размеров. Возможно, бандитов и сейчас придется отстреливать без суда и следствия. Если так, то Богдан к этому готов. Главное, чтобы поступил приказ. И когда-нибудь он поступит. Должна же быть политическая воля у руководителей государства…
Глава 9
Врагов не бывает у тех оперов, которые ничего не делают. Так говорил Ревякин. Он же советовал Богдану не ходить по ночным улицам без оглядки.
Но сейчас только вечер, на улице светло. И все равно Богдан поглядывает по сторонам. И назад нет-нет да посмотрит. Незримый бой длится круглые сутки, даже дома нельзя расслабляться.
Он подходил к своему подъезду, когда из-за кустов прямо на него выскочил человек. Богдан уловил движение боковым зрением, сработали рефлексы. Блок, захват, бросок под звон падающего металла, успокаивающий удар.
А на землю упал самый настоящий нож. Финка.
Богдан скрутил нападавшего, свел руки за спину, сковал их. Только тогда уложил его на спину, заглянул в лицо. Совсем еще молодой парень, лет восемнадцать, не больше. Лицо искажала злобная гримаса, в глазах бешенство. Зрачки расширены, лоб в холодной испарине. Парень злился на Богдана, но на него не смотрел. Отсутствующий какой-то взгляд. И еще его тело сотрясала крупная дрожь.
Все это происходило при свидетелях. Стоящие в сторонке старухи оцепенело смотрели на Богдана. Пришлось их растормошить, показать удостоверение. Одна из женщин по его просьбе побежала звонить в милицию. Сам он с места события уходить не решился. Где-нибудь поблизости мог притаиться сообщник нападавшего – как бы он не прирезал своего дружка, чтобы тот лишнего не рассказал. Да и орудие преступления могло пропасть, а без этого могут пришить злоупотребление служебным положением. Прокуратура на выдумку хитра…
- Предыдущая
- 13/58
- Следующая
