Плутоний для «Иисуса» - Незнанский Фридрих Евсеевич - Страница 13

• Предыдущая
• 13/75
• Следующая

Светлана Годунова глубоко вздохнула, механическим движением поправила и без того хорошо уложенные волосы и все тем же слабым голосом начала рассказывать:

— Вы знаете, я раньше приходила в общину больше из любопытства. У нас вся семья к вере относится в общем равнодушно, хотя отца крестили в свое время. Поэтому я скорее атеистка была. А вот муж… Он технарь, всякими учениями и религиями интересовался как любитель. И вот прикипел к учению Като. Вы не были на молениях ни разу?

— Нет. Нам туда вход закрыт, — ответил Олег и добавил: — Пока.

— Так вот, Сергей, это мой муж, захотел достичь таких высот совершенства в вере, чтобы сам великий гуру помог ему достичь просветления. В общем, он уговорил меня переселиться вместе с ним в общину. Тридцатого октября прошлого года мы переселились в общину на Петрозаводской…

— Ага! — негромко, чтобы не перебивать рассказчицу, сказал Марк.

Светлана покосилась на него, но продолжала:

— Мы с Сережей присоединились к группе начинающих… В принципе мне показалось, что там все были начинающие. Первым делом монахи забрали у нас все деньги и драгоценности…

— Много взяли? — спросил Олег.

— Много. Вам нужно точно сказать?

— Пока необязательно. Это когда вы начнете претензии предъявлять своим пастырям.

— Все мы жили в большом зале, спали на полу на каких-то старых матрасах и целыми днями читали книги Като Тацуо. Некоторые балдели от этих святых текстов, другие ни черта не понимали, но делали вид, что им в кайф. Я честно пыталась разобраться, но не смогла.

— Почему? Сложно?

— Да нет. За внешней непонятностью и глубиной спрятан винегрет из буддизма и христианства, причем чем больше пытаешься понять, тем меньше толку, потому что все замыкается на бессмыслице…

— Бессмыслице?

— Да. Учение гласит, что учитель Като новый Христос. Второе, так сказать, пришествие.

— Вы здорово, наверное, разобрались во всем, — с неподдельным уважением произнес Олег.

Годунова слабо улыбнулась:

— Дело в том, что я училась на философском факультете, прежде чем случилось со мной это временное помешательство. Хуже того, гражданин следователь, именно дурацкая философская любознательность привела меня туда вслед за мужем и так долго там держала. Я хотела понять, почему так много приверженцев у такого бессмысленного учения.

— Поняли?

— Да. Только не умом, к сожалению. Первым делом меня разлучили с мужем. Он находился в другом помещении, за месяц сильно похудел, мог говорить только о великом учителе Като. Когда я потребовала у монахов разрешения видеться с Сережей, они посоветовали мне принимать таблетки, которые растормозят сознание и помогут лучше проникнуть в суть учения Като. Мне бы насторожиться, но читала, что американский врач Джон Лилли в свое время принимал ЛСД, такой химический наркотик, чтобы изучить его воздействие на мозг. Попробовала, в общем. В дополнение к таблеткам надели на голову наушники и включили некую какофоническую музыку. Надо сказать, подействовало: неделю после этого ходила как чумная, не хотелось ни есть, ни пить, ни мужа любить. Вот тут монахи и допустили ошибку — им бы, пока я в себя не пришла, еще порцию мне предложить, потом еще — и до тех пор, пока крыша не съедет окончательно. Затем, естественно, началась ломка, плохое самочувствие, отвращение к жизни и так далее. Зато я поняла, во что влипла. Прикинулась покорной, глубоко верующей, и мне было оказано высокое доверие: послали в город продавать книги Тацуо. И вот я здесь, потому что хочу, чтобы вытащили оттуда мужа и всех остальных, кто пожелает уйти.

— Если я правильно понял вас, по своей воле уйти из общины затруднительно?

— Не то слово! Кто отдал все в секту, считайте, отдал и себя. Некоторые строптивцы пытались уйти легальным путем. Как бы не так! Запирают в пустую комнату, где ничего нет, ни мебели, ни окон, только стены, пол и потолок, и бьют палками. Остальным объясняют, что сатана вселился в этих людей, а сатана, как и слабый человек, боится палки и пустоты. Совершенно случайно узнала, что Сережу приговорили к процедуре, которая называется «шлем спасения». Этот шлем надевают в отдельном помещении, чтобы никто не видел. Рассказывают, что при этом используют компьютер. Кто в шлеме побывал, становится роботом. Таких потом переводят куда-то, говорят, даже в Японию увозят. Как правило, этой экзекуции подвергаются люди, которые представляют для секты особую ценность, специалисты в современных областях наук.

— Ваш муж относится к этой категории?

— Да, он химик-технолог.

— Понятно, Светлана, — кивнул Олег. — Я правильно понял, вы делаете официальное заявление?

— Какое?

— Что в общине на Петрозаводской совершается насилие над вашим мужем и что к вам применяли наркотические или психотропные средства, чтобы сломить волю?

Годунова минуту раздумывала, затем сказала твердо:

— Да! Я делаю такое заявление.

— Хорошо. Скажите, сколько в общине народу, сколько монахов, так вы их называете? И вообще, как там все устроено? Вполне может быть, что мы отправимся туда прямо сейчас, в крайнем случае, несколько позже, но обязательно сегодня. Нам надо ориентироваться внутри.

— Я поняла. На ночь в общине собирается человек около шестидесяти таких, как мы с Сережей. Днем часть верующих зарабатывает деньги для секты. Монахов, которые всем руководят, двенадцать человек, трое — японцы. Они — главные, всем распоряжаются.

— Хорошо, Света, теперь попробуйте нарисовать по возможности подробный план общины, где какие помещения, есть ли окна и двери…

— Я попробую, только окна, скорей всего, не пригодятся. Там за зеркальными стеклами сетка натянута, чтоб никто вон не подался.

Величко подал подсевшей к столу Годуновой ручку и лист бумаги, объяснил, как написать заявление о возбуждении дела, а сам вышел в соседний кабинет звонить.

Марк некоторое время наблюдал за девушкой.

Она наморщила лоб, составляя документ и припоминая расположение комнат в общине, иногда искоса посматривала на Марка. Он решил, что, наверное, смущает Годунову, но не решился уйти из кабинета — не знал точно, вдруг следователь оставил на столе что-нибудь такое, что посторонним видеть нельзя. Опять же компьютер…

Дождавшись, когда беглянка поставила свою подпись под заявлением и начала, сосредоточенно поджав губы, чертить план, Марк спросил:

— Если я отвлеку вас парочкой вопросов, это ничего?

— Какие вопросы?

— По поводу молельни на Петрозаводской…

— Спрашивайте… хотя кто вы?

— Капитан Майер, Московский уголовный розыск.

— А, тогда спрашивайте. Вам будет чем там заняться.

— Меня интересуют две, может три, персоны, которые могли быть в вашей общине.

— Слушаю вас.

— Вот взгляните.

Марк протянул девушке фотокарточку Эдуарда Бибарцева.

Она посмотрела и вернула со словами:

— Этого не видела, но он может быть и в другом месте. Вам стоит проверить все филиалы…

— А сколько их? — спросил Марк, чтобы проверить, не устарела ли информация в компьютере.

— Честно говоря, не знаю. Сергей водил меня как-то на Пятницкую. Там, уверена, есть точно.

— Понял вас. А не слышали про такого бойца — Кирилл Воробьев?

— Н-нет.

— А человека по кличке Молоток не приходилось встречать?

— Встречать не приходилось, но слышала.

— Что именно?

— Им парней пугали, которые отказывались чего-нибудь делать. Говорили: отдадим на воспитание Молотку, сразу станете шелковыми!

— Значит, он не живет в общине на Петрозаводской?

— Нет. По-моему, он вообще человек со стороны, имеющий в секте свой интерес. Он и не послушник, и не монах, может быть, служителей тренирует. Он ведь спортсмен?

— Да, был.

— Когда о нем был разговор, то вспоминали какой-то учебный центр.

— Вот как? А где он?

— Не знаю.

В этот момент в кабинет энергично вошел Величко, и разговор сам собою прекратился.

— Ну как? — спросил его Марк.

— Все в порядке! Позвонил Меркулову домой. Он меня выслушал, поругал, что раньше к нему не обратились. Он связался с начальником следственной части Генпрокуратуры и сказал, чтоб тот сам или через Мосгорпрокуратуру организовал санкцию на обыск и на проведение оперативно-розыскных мероприятий в помещениях и офисах московских филиалов секты «Путь истины».

• Предыдущая
• 13/75
• Следующая