Страж - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 55

А может… Опять! К дьяволу! Даже если допустить невозможное – что им удастся разбить этот отряд, – то ничего, кроме потерь, это не принесет. Они не смогут не то что взять добычу – не удастся даже уберечь свое. И павших, и все их снаряжение придется бросить здесь, потому как вырваться за пределы Кармеля реально лишь налегке. Так. Люди готовы. Пора выдвигаться.

Ну что тебе нужно, убогий?! К Георгу подошел командир повстанцев. Седой кряжистый мужик, как видно, из крестьян, руки которого куда лучше подходят для сохи или мотыги, но никак не для меча. Впрочем, меча-то у него и не было, из-за пояса торчит секира на длинной рукояти, едва не достающей до земли. Ну да это понятно, крестьянину куда сподручнее обращаться с топором, чем, по сути, и является секира. Кожаный нагрудник, причем явно плохонькой работы, без каких-либо усиливающих пластин, может сдержать стрелу только на излете, да и то без гарантии. Может, сумеет еще совладать со скользящим ударом, но никак не больше. Очень плохой доспех, у Георга не было такого никогда, даже в самом начале. Кожаный шлем ничуть не лучше. По мнению Георга, тот годится лишь для того, чтобы заменить собой шапку, и не более.

– Сотник, я вопрос имею.

– Имеешь – спрашивай, да побыстрее.

– Я так понимаю, вы собираетесь дать деру?

– Правильно понимаешь.

– Сотня обученных и отлично вооруженных бойцов. – Старик недвусмысленно оглядел его и бросил взгляд за спину, где в строю замерли наемники.

– И что с того?

– Нам нужно совсем немного времени. Нам бы только добраться до леса. Там есть один овраг, с узким переходом. Деревья уже подрублены, только толкнуть слегка – и все, никто не переправится. Три десятка даже моих вояк сумеют там сдержать всю эту ораву.

– Ну так действуй.

– Не успеем. Догонят нас.

– И о чем же ты думал раньше? Ладно мы – на отдых расположились после трудного перехода. К тому же мы куда подвижнее вас. Но ты-то о чем думал?

– Так лошадки устали! – Но, поймав ироничный взгляд, вздохнул и продолжил: – Крестьянин я, не воин.

– Тогда какого отправили тебя? Доверили бы это более опытному.

– Не осталось опытных. А тех, кто есть, бережем пуще глаза.

– Это не моя проблема. Я свое дело сделал.

– Слушай, ты… Вы там в Несвиже живете припеваючи, пока мы тут досаждаем загросцам, а как наступит у них тут благость, так и вам не поздоровится.

– Деревенщина, ты ничего не напутал? Мы не армия короля Несвижа, а наемники и наняты твоим принцем. Мы делаем ровно на столько, сколько нам заплатили. Наше дело – доставить сюда оружие, и все сделано точно в срок.

И чего он распинается? Зачем вообще что-либо объяснять этому мужику? Он для него никто, и звать его никак. Все обязательства выполнены. А вот поди ж ты, разговаривает, мало того – пытается вдолбить ему в голову, почему они поступают именно так, а не иначе. Да нет же, он ведь оправдывается! Точно! Именно так все и выглядит. Он, наемник, стоит перед крестьянином и оправдывается! Ну вот, приплыли.

Крестьянин окинул его прощальным взглядом и, махнув рукой, двинулся к своим. Вот он подошел к одному из тюков и, подхватив его, поднял вверх, а подбежавший паренек тут же начал помогать пристроить его на лошади. Никаких сомнений, брось они все – и им удастся уйти. До леса недалеко, а там налегке не составит труда оторваться от преследователей. Но никто, похоже, и мысли такой не допускает. Сжатые зубы, злобные взгляды исподлобья, но работу не бросают ни на мгновение.

Люди полны решимости бороться до конца за доставленный им груз, потому как он необходим для борьбы с захватчиками. И ведь за что сражаться-то? Крестьяне же. Их доля всегда тяжкая, что при своих баронах, что при загросских патрициях. И ведь наверняка, если им удастся победить, в страну хлынут те, которые сейчас спокойно находятся на чужбине, заявят свои права на земли и замки и, что самое смешное, получат все это.

Есть, конечно, и те, кто присоединится к принцу. Более двух сотен молодых рыцарей сейчас находятся на территории Несвижа и ждут начала восстания, чтобы влиться в ряды бунтовщиков. Правда, больше половины из них – младшие сыновья баронов и графов из других королевств. Эти горячие головы готовы рискнуть, чтобы обзавестись своим домом, хоть и на чужбине. Вот только умными их не назовешь. Георг не верил, что удастся разбить Загрос, как не верили в это и большинство думающих людей. Может, поначалу им и удастся потеснить врага, но потом будут набраны новые легионы, и военная машина островитян перемелет эту плохо обученную массу.

Но вот здесь были одни только крестьяне. За что им-то сражаться? За то, чтобы одних господ сменили другие? Или терпеть унижения и оскорбления от своих баронов куда лучше, чем от захватчиков? Так ведь на многих землях осядут такие же чужаки. Их приведет принц, и, если ему удастся выиграть хотя бы одно сражение, они хлынут потоком. Хотя… Итог один. Он в этом уверен. Георг мог трижды назвать этих крестьян дураками, но не мог не восхищаться ими. Увальни, неумехи – но храбрецы, готовые умереть не за золото, а за веру.

– Дэн, выдели людей помочь управиться с грузом, – удивляясь самому себе, вдруг приказал Георг.

– Командир! – Дэн с нескрываемым изумлением уставился на начальника.

– Все нормально. Время еще есть.

– Слушаюсь. С десятого по шестой десятки – спешиться! Шевелитесь, телячья немочь!

Показалось или Дэн и впрямь как-то воодушевился и непроизвольно расправил плечи? Да нет же, конечно, показалось. С чего бы ему радоваться подобному распоряжению, ведь это их лишний раз задерживает, счет идет на минуты. Вот-вот могут появиться всадники Граника, которые сумеют задержать остальных до подхода основного отряда. Загросцы славятся своими скорыми маршами, после которых способны без задержек вступать в бой.

Нужно очень постараться, чтобы не попасть в жернова пехоты, отличающейся прямо-таки мертвой хваткой. Впрочем, сотню Георга нельзя отнести к обычному отряду. Они были и конницей, и пехотой, и арбалетчиками, и стражниками. Могли биться как в открытом поле, так и при обороне или захвате укреплений, разбирались в лесной науке, во всяком случае в той части, что касалась выявления и устройства засад. Имелись и бывшие охотники, способные выслеживать противника по следам. Разумеется, при такой универсальности они не могли похвастать выдающимися талантами, будучи крепкими середняками, но именно эта разносторонность делала сотню опасным противником, способным преподносить сюрпризы.

После того как к бунтовщикам присоединились его люди, работа закипела с удвоенной силой, и совсем скоро лошади были навьючены. Дело тут вовсе не в увеличившемся количестве рабочих рук – за эти дни наемники настолько поднаторели в этом вопросе, что у них все выходило само собой. Крестьяне же слишком много суетились и бестолково тыкались, соображая на ходу, как и что сделать лучше. Сказывалось нервное напряжение, вызванное близостью противника. Бойцы же были куда более собранны и спокойны. Да, ими владело возбуждение, кровь упругими толчками бежала по телу, но это другое, совсем не походившее на страх или растерянность.

Краткая передышка закончилась. Вот Георг опять перед строем, и теперь опять нужно принимать решение. Тянуть никак нельзя. Повстанцы с грузом уже вытянулись за пределы фермы и, ведя лошадей в поводу, бегут в сторону известного им места. Георг молча осматривает своих людей и пару раз бросает взгляд в сторону удаляющегося каравана. Да что это творится-то?! Ну что замер?! Действовать! Нужно действовать! А-а-а, к дьяволу!

– Парни! Мы выполнили условия договора и доставили груз по назначению. Никто не сможет сказать, что мы нарушили договор. Никто, кроме нас самих. Им не уйти от загросцев, и оружие не дойдет по назначению. Если мы сумеем задержать Убийцу Граника хотя бы на пару часов, этого хватит, чтобы он не сумел нагнать караван. Сегодня я никому не буду приказывать, каждый примет решение сам. Тот, кто со мной, остается на месте, остальные – отъехать вправо.