Страж - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 44

Вернувшись с гор, Олаф не торопился и мог себе позволить дождаться приличного найма. И хотя место в стенах города им по-прежнему найти не удалось, там все еще было забито под завязку, теперь к ним как к неудачникам не относились. Долго ожидать найма не пришлось.

Уже через год отряд Олафа насчитывал три десятка хорошо подготовленных и оснащенных бойцов. Еще через два – отряд превратился в сотню. С заработком трудностей не возникало, их услуги сильно подорожали. Слава росла день ото дня, как и степень опасности заданий. Наймы становились все более и более трудными. Тут ничего не поделаешь: платить хорошую цену готовы лишь за серьезные дела. Хочешь чего-то попроще – сиди на попе ровно и не высовывайся, хочешь быть лучшим – будь готов к тому, что тебя пригласят принять участие в опасном деле.

Вскоре дело с ними могли иметь только гильдии с богатыми караванами или владетели земель. Однажды им пришлось выслеживать волколака. Матерый хищник собрал большую стаю в сотню голов. Тогда они потеряли десяток бойцов, но стаю все же истребили, как достали и самого волколака. Их нанимали и для выяснения отношений между собой, на маленькие такие войны.

Год назад оказавшись на службе у короля Люцина, они приняли участие в войне с Мгалином. Их наняли как легкую конницу, и они располагались на левом фланге армии. Ничего особенного – прикрывать фланг от удара конницы мгалинцев, а при необходимости обойти и обрушиться на противника. Конечно, они имели приличные доспехи и вполне могли считаться латниками, но это вовсе не значит, что им под силу противостоять отборной рыцарской коннице, этим стальным крепостям, восседающим на высоких лошадях, также закованных в броню.

В тот день король Мгалина тактически переиграл властителя Люцина в самом начале боя, сумев скрытно перебросить на фланг свой живой таран, призванный пробивать в порядках противника брешь, в которую потом должно хлынуть остальное войско. Их удара ждали в центре, и там сосредоточились люцинские рыцари. Но вместо этого мгалинцы выставили в центре основную массу копьеносцев, которые должны были принять на себя удар рыцарской конницы противника, а сами решили сосредоточиться на фланге. Если обрушится фланг, рассуждали они, то даже при условии, что люцинцам удастся перестроиться, они понесут значительные потери и вчистую проиграют сражение, даже не будучи полностью разбитыми.

Все так. За одним исключением. Никто не ожидал, что командир наемников бесстрашно ринется на превосходящего как по вооружению, так и по численности противника. И уж тем более никто не ожидал, что из этой атаки что-то получится. Но получилось. Подпустив рыцарей на расстояние уверенного выстрела, наемники дали залп, а затем пошли в атаку.

Это было неожиданно. Никто не думал, что на вооружении у наемной конницы окажется такое количество этого коварного оружия, способного пробить любой доспех на расстоянии до ста шагов. Конечно, существовали отряды арбалетчиков, этим не удивишь. Но они всегда находились в пешем строю, и еще никогда сразу за обстрелом не следовала атака конницы, хотя бы и легкой.

Не сказать, что сотня болтов наделала много бед. В центре нападавших покатились по земле лишь чуть более двух десятков рыцарей. Но имелось два «но». Во-первых, наемники били кучно, в центр атакующих, и все сраженные оказались поблизости друг от друга, а одним из них был командир мгалинцев. А во-вторых, не успев среагировать, на павших конников накатывали последующие ряды. Получился эдакий островок хаоса, тогда как фланги продолжали стремительно двигаться вперед. В монолитном построении всадников образовался разрыв, в который и устремилась сотня наемников.

Закованный в сплошные латы рыцарь – грозный противник, но только пока несется во весь опор и бьет в лоб. Потеряв скорость и уж тем более остановившись, завязнув в рядах пехоты, он уже не так страшен. Нет, он все еще опасен, но до него можно добраться. Главное – выдержать первый удар, не дать прорвать все шеренги, заставить остановиться. И тогда уже можно сражаться.

Ворвавшись в просвет, наемники тут же атаковали противника с боков, вынуждая мгалинцев бросать бесполезные в подобной схватке массивные и неповоротливые копья и хвататься за мечи и секиры. Вскоре сотня дралась в окружении врагов, но основную задачу им выполнить удалось. Основная масса потеряла атакующий натиск и вынуждена была вступить с ними в схватку. Тех, кто все же достиг рядов пехоты, хоть и с трудом, но удержали, потом их добили и бросились на помощь наемникам.

Из той сечи невредимым вышел едва ли десяток, еще троих изранили, остальные были либо убиты, либо затоптаны копытами лошадей. Сам Олаф умер на руках Георга, пуская кровавые пузыри. Шлем выдержал удар секиры, та прошла вскользь и, хотя прорубила металл, до плоти так и не добралась. Однако старый вояка потерял сознание и упал на землю, а уж там по нему прошлись от души, изломав его всего, не забыв про ребра, пронзившие легкие.

Перед смертью Олаф все же сумел завещать сотню Георгу, который за это время успел стать его заместителем. А потом он умер. Несмотря на страшные раны и хлынувшую горлом кровь, наемник ушел с улыбкой на устах. Он осуществил свою мечту и создал-таки превосходный отряд, снискавший сегодня славу. О нем будут ходить легенды, потому что ему удалось невозможное – остановить стальную лавину рыцарской конницы. И никто не узнает о том, что он только закусил удила, а предложение о маневре исходило от молодого старшего десятника. Командир может быть лишь один, любое решение принимает он, отвечает за последствия тоже он, и его имя будут помнить, если есть что вспомнить.

Казалось бы, сотня прекратила свое существование. Но на самом деле практически ничего не изменилось. Поле боя осталось за люцинцами, а значит, все вооружение и снаряжение наемников никуда не делось. Конечно, были огромные потери, однако люди – не проблема, всегда найдутся те, кто готов торговать своей кровью и самой жизнью. Разумеется, жалко погибших товарищей, но ведь они сами выбрали свою судьбу. Наемник, доживший до старости, – большая редкость.

Из этой самоубийственной атаки сотня вышла с большим прибытком. Было вознаграждение, выплаченное королем вперед, были премиальные от него же – две трети трофеев, взятых с рыцарей, стали собственностью наемников. Как и две трети самих рыцарей, взятых в плен, а это три десятка дворян, за которых их родственники с готовностью заплатят выкуп.

Командовавший войсками на фланге граф и не подумал возражать. Он, может, и был недоволен этим фактом, но тут уж ничего не поделаешь, ведь находившийся под впечатлением король во всеуслышание заявил о награде. Так что хочешь не хочешь, а пришлось уступить. Георг не стал обострять отношения. Его люди собрали оружие и доспехи врагов, которые гарантированно были убиты наемниками, а также всех лошадей, которых можно было узнать по гербам на попонах. После чего, не вступая в пререкания, удовольствовался тем, что предоставил граф, – как железом и лошадьми, так и пленниками, большинство из которых были ранены, пятеро из них умерли.

Нет никаких сомнений в том, что самые дорогие доспехи остались у пехотинцев, а самые именитые пленники пребывали там же. Однако сотня была не в том состоянии, чтобы отстаивать свое право. Все равно вышло очень изрядно.

Через месяц зажили все раны, и четыре десятка бойцов, а вернее, теперь уже ветеранов стали костяком возрождающейся сотни. Люди шли к ним чуть ли не сплошным потоком, но многим пришлось уйти ни с чем. Славные рубаки, прошедшие горнило не одной войны, заслуженные ветераны, уверенные в том, что им в этой сотне будут рады, получали в качестве извинения по кружке недурного вина и отказ в найме.

Этот мальчишка тронулся умом. Он предпочитал нанимать зеленых юнцов, увальней, крестьян-неумех или не нашедших себе достойное занятие горожан. Все они понятия не имели, с какой стороны браться за меч, но им в сотне были рады. Достаточно было пройти вступительные испытания, которые никоим образом не были связаны с владением оружием.