Ученик якудзы - Силлов Дмитрий Олегович "sillov" - Страница 11

– Чего опять подстроили? – мрачно спросил Виктор, с некоторой опаской развязывая туго затянутые шнурки. – Не могли в сумку молнию вшить?

Александра покачала головой, но ничего не ответила. Мол, безнадежен пассажир, и могила его не исправит. Только крематорий.

Виктор наконец развязал шнурки и вытащил наружу сверток плотной материи, перевязанный черным шнуром. Он положил сверток на кровать, развязал шнур, развернул материю…

Это был еще один меч.

На этом мече, в отличие от изукрашенной богатой отделкой катаны, не было ни узоров, ни камней, ни даже намека на какие-либо украшения. Вряд ли можно было назвать украшением едва заметную цепочку иероглифов, вдавленных в поверхность ножен и почти неразличимую на общем фоне. И отделка, и сами ножны, и оплетка рукояти меча были цвета абсолютной, непроглядной ночи. Под оплеткой угадывался крашенный в тот же цвет слой пупырчатой кожи ската.

В целом меч не производил впечатления дорогой вещи. Даже лак на ножнах, выполненных из твердого материала, похожего на дерево, был невыразительно-тусклым. Свет словно тонул в этом мече, словно тот был сработан из куска космической черной дыры.

– Ниндзя-то, – прошептала Александра. – Меч ниндзя. Брат твоей катаны.

– В смысле? – переспросил Виктор, не в силах отвести взгляда от нового меча.

Он чувствовал.

Он научился чувствовать это после многих ночей, проведенных в одной комнате с катаной. В новом мече таилась та же магия, что и в катане, доставшейся Виктору после смерти Стаса. Магия давно ушедших в прошлое битв, стонов умирающих врагов и, возможно, неслышные стенания их душ, по словам Александры навечно заключенных в металлическую плоть их клинков.

Короткий меч тоже был убийцей, таким же «жадным до крови», как и его брат.

– Их сработала рука одного Мастера, Сигэтаки из Эдо. А потом он убил своего создателя.

Александра погладила катану, лежащую у нее на коленях.

– Этот вакидзаси, – она кивнула на черный меч, размерами больше похожий на очень длинный кинжал, – лежал в багажнике машины, на которой Стас приехал в «Пагоду» в тот день… что стал для него последним.

По ее лицу пронеслась едва заметная тень, но ее речь осталась такой же твердой и размеренной.

– Когда клуб обрушился, кусок крыши спланировал на машину и превратил ее в лепешку. Ножны и рукоять меча размололо в щепки. Но клинок не пострадал, хотя был чуть ли не кольцом завернут вокруг бетонного блока, который грохнулся на него с высоты в пять этажей. Такие мечи не ломаются. В отличие от людей… Не трожь! – крикнула она.

Потянувшийся было к мечу Виктор застыл на месте.

Александра бережно положила катану на кровать и взяла в руки черный меч.

– Современный Мастер якудзы из знаменитого клана Ёсимунэ сделал из древнего вакидзаси меч ниндзя. От старого меча здесь только клинок. Остальное – современные технологии на базе современного ниндзюцу. И пока историки спорят, были у ниндзя в Средние века специальные мечи или не были…

Клинок с еле слышным шипением покинул ножны. Он тоже был непроницаемо черным. Современный Мастер покрыл древнее оружие светопоглощающим напылением, под которым угадывалась искусная гравировка – знакомый дракон, сжимающий в лапе драгоценную жемчужину. И какая-то надпись.

– …у тебя, Витя, будет самое совершенное в мире оружие, – шепотом закончила фразу Александра.

Она откровенно любовалась мечом, осторожно поворачивая его и так и эдак в потоке лунного света. Клинок, прямой, словно грань черного бриллианта, почему-то вызывал ассоциации с дремлющей до поры до времени акулой.

«Интересно, она когда-нибудь такими глазами на мужика глядела, – отчего-то неприязненно подумал Виктор. – Маньячка чертова. Тоже мне, мейк лав потому, что захотелось».

– И за что же мне такая милость? – язвительно осведомился он. – И катану оставили, и ниндзячий меч подогнали за здорово живешь…

– Это закон якудзы, – сказала Александра, продолжая восхищенно рассматривать меч. – Если один член Организации убивает другого, который вызвал его на смертельный поединок, то все его имущество переходит к победителю.

– А если наоборот?

– А если наоборот…

Александра с благоговением вложила черный меч в ножны и, положив его на кровать строго параллельно катане, наконец-то удостоила Виктора взглядом.

– …то победитель предстает перед судом якудзы и объясняет, с какой это радости он причинил ущерб Организации, убив ее члена. Еще вопросы будут?

– Ага, – сказал Виктор. – Что там на мече написано?

– «Отнимая жизнь у противника, помни – это не самое ценное, что ты можешь у него отнять», – перевела Александра.

Виктор призадумался, повертел фразу и так и эдак… Ни черта не понятно. Что может быть ценнее жизни? В общем, очередной восточный замут, не стоящий того, чтобы ломать об него голову.

– Это все, чем владел Стас? – кивнул Виктор на мечи. – Помнится, кто-то когда-то говорил что-то насчет того, что у Стаса в Японии свой ресторан и отель с видом на Тихий океан…

Александра прищурилась.

– Да… Ты ушлый стал, как я погляжу. Барыжные дела на пользу пошли. Только губу закатай обратно. Все остальное принадлежит Организации.

– Ясно.

Пара мечей притягивала взгляд.

– Посмотреть-то можно?

– Посмотри, – хмыкнула Александра. – Только не покалечься, надежда якудзы.

Она вновь взяла черный меч и протянула его Виктору.

– За ножны берись. Предупреждаю – за рукоятку хватать осторожно. Нажимаешь на мэнуки справа – из рукояти вылетает штырь со стальной двадцатиметровой проволокой, за счет которой вторым нажатием возвращается обратно. Каждое нажатие на мэнуки слева – бесшумный выстрел со стороны клинка сквозь отверстия в цубе. Отверстий два, стало быть, и выстрелов всего два. Потом – довольно сложная перезарядка, но ты освоишься, я в тебя верю. И пули, и штырь пробивают двухмиллиметровую титановую пластину, накрытую сверху бронежилетом пятого уровня защиты[10]. Ножны со снятым кодзири, помимо основного назначения – трубка для дыхания. Они же – духовое ружье. Ближе к

рукояти в них спрятаны два многоцелевых кинжала. Кинжалы вставляешь в отверстия ножен с обеих сторон – получаешь двустороннее копье. Это основное. Запомнил?

– Погоди, погоди. А цуба – это…

– Гарда меча. Кодзири – наконечник ножен. Мэнуки – кнопки на рукояти в виде эмблемы школы. Мог бы уж догадаться по тексту.

Виктор, не обращая внимания на ее язвительный тон, осторожно провел пальцем по выдавленным на ножнах иероглифам.

– А это что?

– Отрывок из стихотворения великого ниндзя двенадцатого века Исэ Сабуро, сподвижника не менее великого полководца Ёсицуне Минамото. «Того, кто встанет на пути синоби, не защитят ками и будды». А на другой стороне – девиз гэндзицу-рю, самой древней школы ниндзюцу. «Уважение к противнику – это Путь к совершенству. Освобождение его духа от оков несовершенного тела есть благодарность за возможность опробовать на нем свой удар».

– Сильно! – восхитился Виктор, доставая меч из ножен. – Силен ваш Мастер, крутой девиз нарыл. А как перевести гэндзицу-рю?

– Дословно, пожалуй, школа реального результата. Но европейцу, вероятно, будет ближе что-то типа «реальный уличный бой» или «искусство гарантированной победы». Устраивает?

– А почему гарантированной?

Александра возвела глаза к потолку, типа «достал ты, парень, своими тупыми расспросами», но все же ответила:

– Потому что, когда ниндзя школы гэндзицу-рю брался за заказ, можно было считать, что результат гарантирован. Мастер Ёсимунэ, воссоздавая отделку меча, решил сделать ее в стиле этой древней школы.

– А та пачка ваших ниндзей, что на гранате подорвалась, была той школы… как ее? Гэндзицу-рю? – ехидно поинтересовался Виктор.

– Они были учениками и погибли, выполняя свой долг, – отрезала Александра. – А искусство гарантированной победы – это, скорее всего, легенда. Хотя говорят, что этой школой до сих пор владеет самурайский клан Сагара. Это об адептах гэндзицу-рю сказано: «Они приходят из пустоты и уходят в пустоту, не оставляя следов».