Поворот Алисизации (ЛП) - Кавахара Рэки - Страница 7

— …Спасибо тебе. Пожалуйста, помоги мне и в следующий раз.

Он повесил меч на пояс и двинулся к выходу; как раз в это время колокол пробил полседьмого. Кирито, усердно готовящийся к экзамену в своей комнате, должно быть, как раз проголодался. Поспешно протопав по белым деревянным половицам, Юджио от входа поклонился пустой тренировочной площадке, после чего побежал в столовую.

Короткий коридор — и вот он уже в общежитии элитных учеников. На первом этаже не было жилых комнат; взамен там располагались большая ванная, столовая и холл.

В общежитии младших учеников время ужина жестко задано, как и меню; а вот элитным ученикам и в одном, и в другом даются изрядные поблажки. Столовая открыта с шести до восьми, и у пожилого повара, работающего там, можно попросить любое блюдо из меняющегося каждый день списка. Вдобавок к этому каждый может выбрать, есть в столовой или отнести ужин к себе в комнату.

К счастью, Райос и Умбер, видимо, направились сначала в ванную, и других учеников в столовой тоже не было. Подойдя к уголку выдачи, Юджио пробежал глазами сегодняшнее меню. Похоже, в качестве главного блюда имелись на выбор жареная баранина, жареная же белая рыба и тушеные куриные котлеты.

…Давайте поглядим; он предпочел бы котлеты, свежие овощи с сыром и маринованные ори; не уверен, правда, как он отнесется к охлажденной воде Сирала.

Быстро продумав все это и вдруг осознав, что, сам того не замечая, успел прекрасно выучить предпочтения своего друга по части еды, Юджио устало просунул голову в окно раздачи и громко произнес:

— Добрый вечер! Две порции с собой, пожалуйста; эээ, главное блюдо…

Юджио был готов к любым насмешкам и подначкам, однако с того неожиданного поединка прошло уже несколько дней, а от Райоса и его дружка он не слышал ни слова.

Умбер, проходя мимо него в общежитии или в учебном корпусе, лишь кидал ненавидящие взгляды, но презрительных речей не произносил. Юджио на всякий случай рассказал Кирито о том, что произошло на тренировочной площадке, и предупредил, чтобы тот был настороже, однако, похоже, и у Кирито все было гладко.

— Как-то странно это… Не думаю, что они способны утихнуть после всего-навсего ничьей в поединке. Да и Райос сказал что-то такое угрожающее…

Эти слова произнес Юджио, откинувшись на спинку обтянутого старой тканью дивана и склонив голову набок. Сидящий напротив Кирито поднял керамическую чашку и ответил:

— Я тоже не верю, что они могли измениться. Но если подумать — делать гадости в нашем общежитии довольно трудно.

Он поднес ко рту чашку с чаем кохиру без молока и с наслаждением отпил.

Было уже полдесятого вечера; бурная неделя осталась позади, предстоял день отдыха. Обычно в это время они оба, закончив вечерние тренировки, поужинав и приняв ванну, уже спали без задних ног в своих комнатах, но раз в неделю, вечером накануне дня отдыха, они сидели в гостиной, пили чай и болтали о том о сем.

Юджио поднял свою чашку, отхлебнул горячего черного напитка и невольно сморщился. Его партнер обожал этот порошковый чай, покупаемый у Южной империи, и готовил его всякий раз, когда приходила его очередь заниматься чаем; но для Юджио этот напиток был слишком горьким, если его ничем не разбавлять. Он налил в чашку изрядное количество молока из кувшина и помешал его ложечкой, после чего глазами предложил Кирито продолжить тему; но тут его партнер задал неожиданный вопрос:

— Да… вот скажи, к примеру, как ты подшучивал над другими, когда учился в школе в Рулиде?

Глотнув чая кохиру, потерявшего горечь, но сохранившего необычный аромат, Юджио расслабил плечи и ответил:

— В основном-то это надо мной подшучивали. Вот ты помнишь, Кирито, капитана стражи Джинка, который меня вызвал на поединок, когда мы праздновали перед уходом из деревни? Вот он ко мне часто приставал… туфли мои прятал, разных жуков совал мне в еду, смеялся надо мной, когда я был с Алисой.

— Ха-ха-ха, похоже, дети везде дурачатся одинаково… Но он тебя не бил, ничего такого. Верно?

— Конечно, — ответил Юджио, распахнув глаза. — Такое он просто не мог. Ведь это –

— …Строго запрещено Индексом Запретов. «Без уважительной причины не дозволяется уменьшать Жизнь другого человека». …Но погоди, а прятать туфли разве можно? Воровство же тоже запрещено, нет?

— Воровство — это когда ты делаешь чужую вещь своей без разрешения. Священные слова в Окне Стейсии, которые показывают, кто владеет вещью, меняются только через двадцать четыре часа после того, как она окажется в руках или дома у другого человека. Поэтому даже если вещь взяли с разрешения, ее можно вернуть в течение дня, а если без разрешения — имя владельца не исчезнет, если ее оставить где-нибудь в другом месте, не дома, так что это не воровство… Эй, только не говори, что ты даже такие простые законы забыл?

Юджио уставился на Кирито, «дитя, украденное Вектором»; его партнер смущенно улыбнулся и встрепал свою черную шевелюру.

— А, н-ну да, это. Конечно же, я не забыл, что ты… погоди-ка. А вот это тогда что? Беркули, значит, нарушил закон, когда попытался украсть «Меч голубой розы» у белого дракона в той истории?

— Эй, эй, дракон же не человек.

— А, п-понятно…

— Так вот, насчет шуточек. Прятать чужие вещи само по себе не запрещено законом. Но если их оставлять на улице, в месте, которым никто не владеет, через какое-то время у них начнет уменьшаться Жизнь, так что, если их быстро не вернуть, получится «порча чужой собственности». Поэтому туфли мне всегда возвращали к вечеру, иногда, правда, довольно поздно… но какое это имеет отношение к поведению Райоса и Умбера?

Юджио склонил голову набок; Кирито заморгал, будто начисто забыл, что именно он поднял эту тему, а потом ответил:

— Да-да, конечно. Ээ, понимаешь, в Академии в придачу к Индексу Запретов есть еще такой длиннющий список правил, что это даже нелепо. И там даже есть такое, что «Не дозволяется входить в комнаты других учеников и работников Академии без разрешения». Словом, Райос и Умбер не могут сюда войти, а все наши вещи хранятся именно здесь. Совсем другое дело, конечно, если мы оставим что-то ценное в общественном месте и не примем каких-то мер предосторожности… — здесь Кирито почему-то сделал паузу, но вскоре продолжил: — Но мы, конечно, этого не делали. Так что Райос и его дружок в принципе ничего не могут сделать с нашими вещами, в отличие от Джинка, который в Рулиде издевался над беспомощным маленьким Юджио.

— Насчет беспомощного говорить было необязательно. Хмм… ясно. Я раньше даже не задумывался над этим, но в нашем общежитии действительно никак нельзя напакостить другому, кроме как словами оскорблять.

— А оскорбления, если перейдут грань, становятся «проявлением неуважения», а тогда уже начинает работать «право наказания».

Добавив эти слова, Кирито ухмыльнулся.

Право наказания — привилегия, которую правила Академии дают элитным ученикам; фактически они могут исполнять обязанности учителей. В случае «проявления неуважения» или безрассудства на грани нарушения правил, на которое нельзя закрыть глаза, элитным ученикам разрешается по собственному усмотрению назначать наказания, соответствующие тяжести проступка. Тот случай с Кирито, когда он испачкал форму Уоло Левантейна, предыдущего первого меча, и в наказание ему было приказано участвовать в поединке до первого удара, до сих пор был свеж в памяти Юджио.

Право наказания предназначается в основном для того, чтобы наставлять младших и старших учеников, но в правилах Академии не говорится, что только их и дозволяется наказывать. То есть один элитный ученик теоретически может наказать другого элитного ученика[1] не исключено, что как раз поэтому Райос и Умбер поумерили свои оскорбления и насмешки по сравнению с прошлым годом.

Кирито осушил свою чашку; Юджио налил ему еще, и Кирито, добавив туда чуть-чуть молока, осторожно помешал. Затем принялся искусно вертеть серебряную ложечку между пальцами, будто задумавшись о чем-то, но вскоре кивнул и продолжил: