Чёрный властелин - Шеховцов Алексей Алексеевич - Страница 3

• Предыдущая
• 3/18
• Следующая

От голодных волков-соседей Эфиопию спасала лишь многочисленность её народа, и случись стране погрязнуть в кровавой усобице (а иными войны за трон бывают редко), она рискует быть съеденной магометанскими султанатами. Конечно, после смерти Йикуно Амлака его наследника поддержат церковные иерархи. Текле Хайманот – потому как прекрасно понимает, что его благополучие зависит от нынешнего порядка, а Йесус-Моа – просто потому, что он глубоко верующий. Но мало ли что. Вдобавок акабэ сэат много старше царя с главою церкви Текле Хайманотом, и кто знает, сколько ещё лет ему отмерено.

Негус невольно улыбнулся. Старый учитель был одним из тех чудовищно редких людей, что становятся великими, несмотря на отсутствие амбиций, а просто живя по законам Божьим. Да, царь не может быть излишне добрым, и вести христианский образ жизни для него не только невозможно, но и нежелательно. Но всё же живой пример натурального святого даром не проходит…

– Негус нагаст! – Крик монастырского лекаря разорвал тишину горьких размышлений. – Твой сын очнулся!

Монашек обернулся быстро. Никак моя комната (келья?) находится поблизости с кухней. Это радует. Также радует, что яблоки в Эфиопии, видимо, тоже растут. Да и парень этот весьма догадливый – на подносе кроме пары кувшинов и яблок стоит глиняный стакан с какой-то пахучей жидкостью и деревянной кисточкой, здорово напоминающей зубную щётку[2]. Моя тушка, похоже, прекрасно знала, как ею пользоваться, поскольку чистила зубы без моего сознательного вмешательства. Прополоскав вином рот, я сплюнул в окно. Во рту заметно посвежело. Кстати, с гигиеной надо что-то делать – мокрый пол после «омовения» здесь, кроме меня, никого не волнует.

Я вгрызся в яблоко и кинул второе монашку:

– Как тебя зовут, мелкий?

– Жен, мой принц.

– Как лекаря, что ли?

– Да.

Нервозности в монашке поубавилось. Видно, после того, как принц, то бишь я, поделился с ним яблоком, он понял, что бить (и не только) его не будут. Около минуты мы молча похрустели яблоками, и мне в голову пришла мысль. Амбалы амбалами, но источники информации мне не помешают. Тем более что послать мелкого подальше никогда не поздно… главное, лишнего не наболтать. Так что, раз я – какой-то здешний принц, то…

– Жен, ты уже принял обеты монашества?

– Нет, что ты, мой принц, я ещё слишком молод. В монахи постригают в намного старшем возрасте.

Блин, прокол на проколе, проколом погоняет. Не Штирлиц я… отнюдь не Штирлиц.

– Что-то у меня в голове после удара всё перемешалось. Жен, а какой вообще сейчас год от Рождества Христова?

Монашек посмотрел на меня с изумлением и проговорил:

– Тысяча двести семьдесят второй.

Я осел на кровать.

Негритянскую мать! Где мои атрибуты цивилизации: кефир, клистир и тёплый сортир? Тринадцатый век! Дремучее Средневековье. Ренессансом ещё не пахнет. До Куликовой битвы сто лет.

Перед глазами встала карта из одной компьютерной игрушки. Египет под мамелюками. В Африке сплошные дикари. Византия дышит на ладан… Красота, блин. Крестовые походы вроде как закончились. Или ещё нет? Не важно, крестоносцам больше ста лет назад надавали по сусалам, и больше до времён королевы Виктории Европа на Ближний Восток не полезет. А я, получается, – принц древней Эфиопии, которая следующие лет восемьсот будет чуть ли не задницей нашей планеты. Чёрной задницей планеты.

Нет, ну почему все вокруг попаданцы как попаданцы. Кто в СССР, кто в Российскую империю, кто в Киевскую Русь. А меня – к неграм. Хочется ругаться матом и бить авторов книг ногами. Хотя нет, читал я про одного – тот вообще в Древний Египет попал. К фараонам. Рабом. Так что лучше не жаловаться, всегда может быть хуже. Я с опаской посмотрел на небо.

– Ладно, Жен, вали отсюда. И пришли кого-нибудь с тряпкой – вытереть пол.

– Мой принц, может, ты предпочтёшь подождать негуса нагаста в монастырском саду? – спросил меня монашек.

А вот это идея. Продолжать мочить ноги на полу мне не хотелось. Надеюсь, внешний вид монастыря даст мне ещё немного информации.

– Веди меня.

Монашек открыл дверь и засеменил по коридору. Я прошёл за ним и оглянулся на амбалов:

– Стражи, за мной.

Накачанные негры последовали за нами. Думаю, что их постоянное присутствие за последние полчаса помогло спасти мой рассудок. Кстати, об этом самом – я же понятия не имею, сколько прошло времени с моего пробуждения. Часов здесь нет.

Большинство зданий монастыря оказались новостроем. То ли недавно имело место кардинальное расширение, то ли восстанавливали разрушенное. Не знаю, а спрашивать не хочу. Комната моя была в здании на оконечности монастыря. То ли восточной, то ли западной… Ещё бы знать, утро сейчас или вечер. Мелкий Жен провёл нас мимо ещё нескольких зданий, одно из которых было в процессе достройки, и до башни, которая выглядела явно старше всего остального и стояла нетронутой с давних времён. Похоже, что это местная церковь, так как на крыше был сияющий позолотой крест. Кстати, слава богу, что я в православной стране. Попал бы к мусульманам, и песец. Три жены, конечно, класс, но жить без свинины не хочу. Хочу сала. Блин, жрать хочу! Яблоко не спасёт отца Эфиопской монархии. Но Господь – юморист каких мало – засунул убеждённого анархо-либертарианца в тушку черномазого принца. Интересно, здесь как, племенной строй, деспотизм или уже продвинутый феодализм?

Негро-Сусанин свернул направо и довёл нас до местного сада. Что-то смущает меня этот сад. Оливки я понимаю, но вот с какого хрена в Африке растёт джунипер? Кстати, как джунипер по-русски?.. Интересно, моя тушка сможет перевести английский на эфиопский? Лучше не рисковать. Вспомнил, джунипер – это можжевельник. Буду гнать джин из можжевельника, стану алкогольным царём Африки. Чёрт, опять крышу сносит… Фокус, фокус. Вернёмся к нашим баранам. Откуда в Африке можжевельник? И почему мне совсем не жарко? Солнце стоит высоко… блин, может, какой-то параллельный мир с неграми в Европе? Карта. Карта… Я плюхнулся прямо на траву и крепко задумался. Амбалы пристроились за спиной, а мелкий юркнул под оливковое дерево.

Минут через десять (хотя чёрт знает, сколько их прошло) меня озарило. Я вспомнил, что в Африке есть великий Африканский рифт, то есть разлом. (Кстати, надо следить за англицизмами даже в мыслях, а то ещё на экзорцизм нарвусь, если тушка облажается с переводом.) А вокруг этого разлома идёт, по-моему, плато, и плато это как раз в районе Африканского Рога, где находятся всякие Сомали и Эфиопии. Точно, в «Железных сердцах»[3] почти вся Эфиопия показана как горы и холмы. А из этого следует, что озеро Хайк (ну и названия у них) высокогорное. Отсюда и можжевельник плюс отсутствие жары. Думай, голова, тюрбан куплю. Если вспомнить наши любимые Гавайи, то хвойный лес на вулкане рос где-то на полутора-двух километрах от моря вверх. Скорее всего, это место находится на подобной высоте. Тут мне пришла в голову ещё одна мысль. Если я правильно вспомнил, то два километра в Африке – не потолок. То же Килиманджаро было под пять кэмэ или что-то около того. А горы должны быть ближе к разлому. И разлом то ли на восток, то ли на юг от Эфиопии. Я осмотрелся. На дальнем берегу озера гор видно не было. А вот на ближнем (монастырь оказался на небольшом полуострове) вроде что-то виднелось. Из обзора окрестностей я вынес две вещи. Первое – вечереет, но это не главное, а вот второе важнее: глазастая тушка заметила ораву, несущуюся на лошадях к монастырю, и это значит – у меня минут десять до того, как я увижусь с «батькой» моей чёрной задницы.

Адреналина в теле моего гормонального принца даже после двухнедельной лёжки было до… в общем, очень много. Хотя кто знает, меня тоже всегда прошибало на важных встречах. В голове назойливо жужжала мысль, что на интервью потенциального работодателя лучше встречать стоя, и я мигом поднялся с земли. Жен просёк, в чём дело, никак по моей озабоченной физиономии, и куда-то испарился. Даже амбалы как-то подтянулись.

• Предыдущая
• 3/18
• Следующая