Ограбить Европу - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 45

• Предыдущая
• 45/54
• Следующая

– Мне важно знать ваше мнение.

– Что я могу сказать? Вы чертовски везучий человек! Там, где другому уже давно отрубили бы голову, вы получаете целое состояние. За вами гоняется едва ли не вся полиции Европы, а вы каким-то невероятным образом всякий раз ускользаете у нее из-под носа. Вы ведь даже и одного дня не провели в тюремном замке, верно?

– Да, здесь мне тоже повезло, – скромно подтвердил Варнаховский.

– И вот после стольких месяцев скитаний вы нашли для себя, сообразно вашим способностям и уму, самое подходящее местечко – трон болгарского государя… Похвально! – Рачковский слегка похлопал в ладоши. – Я просто восхищен вами. Сложно даже представить, какие невиданные высоты и какой масштаб приобретут ваши аферы, как только вы станете царем! Примите мои поздравления.

– Меня должно утвердить Народное собрание Болгарии, – скромно заметил Леонид.

– Уверен, что для вас это не препятствие; Стамбулов уже подготовил почву, иначе он не пришел бы. Видно, они к вам присматривались.

– Меня могут разоблачить, – сдержанно напомнил Варнаховский.

– Пустое! Когда вы станете царем, вам никто и ничто уже не помешает. Уверен, что следующим вашим шагом будет роспуск прежнего правительства, в результате чего добрая половина министров окажется в казематах… А если серьезно, – лицо Рачковского приняло подобающее случаю серьезное выражение, носогубные складки заметно углубились, – на мой взгляд, вы самая достойная кандидатура из всех тех, что сейчас хотят занять болгарский трон. Вы умны, образованны, в чем-то даже талантливы. А с вашим хитрым пронырливым умом Болгария выберется из той долговой ямы, в которой находится. Так что кто его знает… возможно, к болгарскому престолу вас подтолкнуло само провидение.

– Стамбулов так и сказал.

Всеволод Рачковский белозубо улыбнулся:

– Вот видите, мы с ним думаем одинаково. А что касается России… каким бы аферистом вы ни были, но в любом случае вы большой патриот империи и будете работать на сближение наших братских народов. Я сообщу о вашем решении господину Уварову; полагаю, что он сделает все возможное, чтобы поддержать вашу кандидатуру.

– Могут возникнуть осложнения с государем; он ведь знает, что великий князь Николай Константинович сейчас пребывает в Ташкенте.

На минуту Рачковский задумался.

– Ваше дело деликатное, слишком серьезное и необычайно сложное. Тут не все решает государь. Но если что-то пойдет иначе, полагаю, что он отступится от своих родственных чувств и встанет на сторону интересов России… А уж мы со своей стороны подберем подходящие слова, чтобы это произошло.

Главный редактор еженедельника «Болгарские новости» Джон Барнет сидел за своим рабочим столом и, попыхивая толстой сигарой, перечитывал материал для следующего номера, который следовало передавать в печать. Новостью дня было то, что «серый кардинал» Болгарии Стамбулов вместе со своими министрами выдвинули на болгарский престол опального русского великого князя Николая Константиновича. Стамбулов время зря не терял: ему удалось заручиться поддержкой французского посла и турецкого султана Абдул-Гамида, так что у великого князя были весьма хорошие шансы взойти на болгарский престол. И это при большой нелюбви Стамбулова к русским… Следовательно, он нашел в кандидатуре Николая нечто такое, что отсутствовало у дюжины претендентов, толкавшихся у пустого трона. Великому князю оставалось, конечно, пройти голосование в Народном собрании, но оно было подконтрольно Стамбулову, и по большому счету данная процедура являлась всего лишь формальностью.

Фигура русского опального великого князя была крайне любопытна и вызывала у всех нешуточный интерес, который подкреплялся еще и тем, что Николай Константинович когда-то вступил в открытую конфронтацию со своим дядей, российским императором Александром Вторым. Барнету также было известно, что после смерти венценосного дяди великий князь Николай отписал его преемнику и своему двоюродному брату Александру Третьему о снисхождении, прося разрешения вернуться ему в Санкт-Петербург; однако в прошении ему было отказано.

Вчера вечером редакцию посетил заместитель посла, а в действительности резидент английской разведки на Балканах Эрик Холи – высокий представительный мужчина с холеной физиономией, гладко зачесанными назад волосами и манерами потомственного аристократа. А еще он был большим ценителем марочного вина и красивых женщин. Не отличаясь постоянностью, Холи менял дам так же часто, как собственные рубашки. Не было случая, чтобы дипломат дважды появился на официальных приемах с одной и той же красоткой. И это при том, что он был женат на добропорядочной женщине, родившей ему очаровательную двойню – девочку и мальчика. Его белокурые дети напоминали ангелов, которых он обожал невероятно.

От учтивой великосветской улыбки шпиона так и веяло опасностью – сродни той, какую может внушать только затаившаяся в засаде змея. Барнет не однажды был свидетелем того, как улыбающийся дипломат ломал карьеры самым высокопоставленным чиновникам. Несмотря на кажущуюся независимость, как английский гражданин Джон всецело зависел от этого холеного джентльмена, который лишь одним шевелением пальца мог в два счета отправить его обратно в Лондон. А возвращаться в Англию не хотелось. На это были причины. Во-первых, он успел прожить в Болгарии длительное время, обзавелся связями в политических кругах и полезными агентами, помогавшими делать газету предельно острой и популярной далеко за пределами Болгарии. А во-вторых, втайне от жены он всерьез увлекся молодой черноокой болгаркой, понимая, к своему немалому ужасу, что не готов расстаться с ней ни за что на свете. А потому английского шпиона Барнет встречал в офисе еженедельника как самого дорогого гостя: угождал, оказывал всевозможные знаки внимания и весело скалился на его скучные шутки, как если бы они были вершиной остроумия.

Однако в тот раз беседа потекла по неожиданному руслу. Заместитель посла был сдержан, немногословен и сухостью обращения подчеркивал официальный характер беседы. Положив на стол фотографии молодого мужчины, он спросил:

– Вы знаете этого человека?

Барнет взял в руки фотографию. Некоторое время он пристально ее рассматривал, лихорадочно соображая, где мог видеть эту остроносую физиономию (не иначе, как в полицейских сводках). Наконец уверенно ответил:

– Разумеется, господин посол, это международный аферист… Правда, подзабыл его фамилию.

Эрик Холи энергично и громко расхохотался, задрав кверху острый подбородок. Отсмеявшись, расслабленно произнес:

– А вы, господин Барнет, оказывается, весьма остроумный человек. Не ожидал. Мне бы очень хотелось, чтобы так оно и было, но боюсь, что правда несколько иная. Этот человек – русский великий князь Николай Константинович Романов, в настоящее время претендент на болгарский престол.

– Ах, вот оно что, – обескураживающе отозвался журналист.

– Если он станет болгарским царем, это будет большой просчет нашей дипломатии… Вот вам компрометирующий материал на великого князя, – положил он на стол тоненькую папку в синей обложке.

– Что именно от меня требуется?

– В своей газете вы должны выставить его в самом неблагоприятном свете перед болгарской общественностью.

– Понятно, – кивнул Барнет, дело было знакомым. – Разрешается что-то добавить от себя?

– Не рекомендуется. Впрочем, если что-то такое особенное, что будет похоже на правду… Справитесь?

– Мне приходилось заниматься подобным делом. Надеюсь, что у меня получится.

– Я в этом не сомневаюсь. Когда следует ждать вашего материала?

– Ну-у… думаю, что дней через десять, может, через недельку…

– Ситуация с регентством меняется каждый день. Неделя – это много! Можем дня на три, не больше. Вам понятно?

Поговаривают, что змея способна загипнотизировать свою жертву. Мелкие грызуны невольно застывают на месте, стоит им только встретиться глазами с холодным взором совершенного убийцы. Пресмыкающемуся остается только подползти поближе и заглотить жертву.

• Предыдущая
• 45/54
• Следующая