Искатель. 1997. Выпуск №3 - Брэдбери Рэй Дуглас - Страница 37
- Предыдущая
- 37/49
- Следующая
— В деревне Радонеж.
— Когда мы туда поедем?
— Вы не хотите услышать о дедушке? О его поездке в Америку?
— Хочу. Но позже, позже… Володя, простите мою черствость. Вы так много сделали для меня. И понесли такие потери! Но… — Он посмотрел на Фризе почти умоляюще. — Обсудим все после поездки в Радонеж.
О том, что ему хотелось бы поставить последнюю точку в расследовании убийства его литературного секретаря Лени Павлова, банкир и словом не обмолвился.
Казалось, что Антонову, привыкшему командовать, распоряжаться судьбами людей — еще с комсомольских времен! — не знакомы ни сомнения, ни робость. И если, принимая решение, он может и заколебаться на мгновение, ни одна живая душа об этом не узнает.
Но сейчас Виктор Сергеевич и не пытался скрыть замешательство. Фризе видел, какими тревожными стали его зелено-голубые глаза. В один момент Владимиру почудилось, что банкир готов отказаться от поездки в Радонеж.
— Поедем вдвоем? — спросил Фризе.
— За кольцевую автодорогу я без охраны не высовываюсь.
— Считайте охранником меня.
— Да я же не боюсь… — начал банкир, но Фризе отвернул полу пиджака и показал ему кобуру с пистолетом.
— И правильно делаете! А нагрянем в деревню с охранниками — только кур распугаем. Кстати — возьмем мою тачку.
— Прекрасно! Никому в голову не придет, что я еду на вашей машине.
«Ну-ну! — Фризе с трудом подавил усмешку. — Знать бы, где упасть…»
За час, который он потратил на дорогу, Виктор Сергеевич едва ли сказал десятка полтора слов.
В пробке у ВДНХ он спросил:
— Почему не поставите мигалку?
— Моя фамилия Фризе, а не Черномырдин.
— Пс-с! Могу шепнуть, к кому пойти и сколько дать.
Фризе даже не стал затрудняться с ответом.
Когда они свернули с прекрасного Ярославского шоссе на Радонеж и впереди, на фоне голубого неба, тронутого веером перистых облаков, возникли купола церкви Сергия Радонежского, банкир прошептал:
— Боже, Боже! Неужели сейчас я ее увижу?
Дом Ольга Сергеевны стоял на горке, недалеко от церкви. По нынешним временам его можно было бы назвать очень скромным. Даже жалким. Но в ряду других деревенских домов он не казался вызывающе бедным: недавно покрашен в темно-зеленый цвет, окна с резными наличниками, цветущая герань на подоконниках. И выложенная плиткой дорожка от калитки к крыльцу.
— Володя, вы не сходите на разведку один? — спросил банкир, когда Фризе поставил машину у ворот. — Я подожду.
Фризе отодвинул щеколду, открыл калитку. Похожий на цыгана парнишка лет двенадцати выглянул с веранды. Спросил:
— Вам кого?
— Ольга Сергеевна здесь живет?
Парнишка нахмурился. Спустившись с крыльца, он зашел за дом. Крикнул:
— Мама! Тут по делу!
Судя по возрасту, мальчишка никак не мог быть сыном старшей сестры банкира.
Через минуту из-за дома появилась женщина лет сорока пяти — пятидесяти. Толстой назвать ее никто бы не решился, но фигура уже погрузнела, на круглом усталом лице залегли глубокие морщины. А в глазах, похоже, уже давно не светилась радость.
Фризе подумал о том, что такие женщины составляют большинство в пригородных электричках и ранних поездах метро. Только одно выделяло эту женщину среди ей подобных — пышные, цвета спелой ржи волосы, уложенные на прямой пробор. Цвет был натуральный, волосы ухоженные, шелковистые. И это было знаком того, что в ее жизни не все так беспросветно. Чтобы заботиться о прическе, надо носить в душе каплю надежды на поворот к лучшему.
— Вы к нам по делу? — спросила женщина и бросила быстрый взгляд на стоявшую за палисадником машину.
— Я хотел бы повидать Ольгу Сергеевну
— А вы кто?
— Частный детектив Фризе. Хотите взглянуть на мои документы? — Он вынул из кармана лицензию и протянул женщине. Но она показала на выпачканные землей некрасивые натруженные ладони.
— Хорошо, хорошо! — Женщина оглянулась на чернявого мальчишку. Он сидел на ступеньках веранды и ждал, как развернутся события. — Давайте присядем. — Женщина пригласила к столу под яблоней. Рядом со столом были врыты в землю две скамьи.
— Вас как зовут?
— Полина Игоревна.
— Полина Игоревна, я вас долго не задержу.
— Чего вы хотите?
— Повидать Ольгу Сергеевну. — Фризе заметил, что Антонов медленно прохаживается вдоль палисадника, бросая тревожные взгляды в их сторону.
— А мамы уже нет в живых.
— Вы ее дочка?
— Да.
— Давно она умерла?
— В декабре девяносто пятого.
Фризе внутренне напрягся. 14 октября 1995 года в архив поступил запрос о наследстве от имени Ольги Сергеевны Соколовой, урожденной Аяцковой. А через два месяца ее не стало.
— А почему вы интересуетесь мамой?
— Я сейчас расскажу. Ответьте только на несколько вопросов. И не волнуйтесь, они вам не повредят.
— С чего вы взяли, что я волнуюсь?
— Нет? Вот и прекрасно. От чего умерла ваша мама? Болела?
— Погибла. Наверное, ее убили.
— Вы не уверены?
— В декабре она пропала. А тело нашли в соседнем лесу. Ранней весной. Милиционеры сказали, что следов убийства не обнаружено. Что она просто замерзла. Это вранье! — Она все-таки очень волновалась. И Фризе забеспокоился: только бы не заплакала. — Ей незачем было идти в лес! Мама должна была приехать из Москвы автобусом. Остановка — на Ярославкe. Оттуда по шоссе полтора километра. А лес далеко в стороне.
— И вы считаете, что ее убили?
— Да. Не обязательно же стрелять? Могли задушить.
Фризе вглядывался в лицо женщины, пытаясь найти сходство с Антоновым. И находил его. И не находил.
Это были люди из двух разных миров. Ухоженный, с гладкой хорошей кожей лица, энергичный крепыш Виктор Сергеевич и рано состарившаяся, прожившая жизнь без элементарных удобств Полина Игоревна. Вряд ли она хоть однажды побывала в руках массажистки. А хваленые парижские кремы видела только в рекламных роликах.
Но глаза у нее были тоже зелено-голубые. Как у банкира. И лоб такой же высокий.
— Полина Игоревна… — Фризе с трудом подавил в себе желание познать банкира, продолжавшего вышагивать вдоль забора, и сказать ему: «Знакомьтесь, это ваша дочь!»
Надо было спокойно, без эмоций выяснить некоторые детали.
— Вы давно здесь живете?
— С незапамятных времен. — Она улыбнулась. И от этого лицо у нее помолодело лет на двадцать. — Пятьдесят лет. Много? Нас с мамой привез с Урала отец. Вернее, отчим.
— А отец?
— Это большой мамин секрет. Сколько я ни расспрашивала, она молчала как партизанка. Наверное, я дитя любви. — Полина Игоревна сказала последнюю фразу совсем тихо и оглянулась на парнишку, который с независимым видом восседал на крыльце.
— Мама родила меня в шестнадцать лет. Что-то я разоткровенничалась перед вами! — Полина Игоревна опять улыбнулась. — Может, вы гипнотизер?
— Выпытывать секреты — моя специальность, — со смехом отозвался Владимир. — Еще пара вопросов — и отстану.
— Надо же! Частный сыщик! Я про них только у Агаты Кристи читала.
Чернявый паренек перекочевал с крыльца на гамак, висевший между двумя яблонями недалеко от стола. По-видимому, частные сыщики его тоже интересовали.
— Ваша мама никогда не пыталась разыскивать своих родственников? Не обращалась в архивы?
Улыбка сошла с ее лица. И снова перед Фризе сидела хмурая устал женщина.
— Обращалась. А это вам зачем? Что вы ходите вокруг да около! — сердито сказала она. — И ваш товарищ вдоль забора мне всю траву вытоптал.
— Можно я позову его? Вы все поймете.
— Да мне-то что?! Зовите!
Едва Фризе вышел из калитки, банкир бросился к нему:
— Она?
— Ольги Сергеевны нет в живых. Там ее дочка. Пойдемте.
— Нет! — Антонов ухватился рукой за забор. Как будто старался удержать себя на месте. — Хорошо. Сейчас приду в себя…
— Пошли! Она ни о чем не догадывается. Посидите спокойно, послушаете. Осталось выяснить детали.
Он взял банкира за рукав и чуть ли не силой втолкнул в калитку.
- Предыдущая
- 37/49
- Следующая
