Средняя американка - Лауринчюкас Альбертас Казевич - Страница 6
- Предыдущая
- 6/11
- Следующая
Уолтер. Мы с тобой не обязаны рассказывать всем, где мы их купили.
Костас. А может, все-таки рассказать? Слава – Уолтер Рос поддерживает молодых художников. За славой, как хвост за кометой, потянутся деньги.
Уолтер. Выбрось из головы эту чушь, сынок. В Америке доллары не растут на древе почета. Они скорее похожи на прибрежный песок Паланги. Как будто держишь в горсти, а он потихоньку убегает. Надо уметь твердо сжимать кулак.
Костас. Но мне нечего в нем держать.
Уолтер. Скоро будет.
Костас. От продажи этих картин?
Уолтер. Видишь ли, недавно я заработал сто тысяч долларов на бизнесе с импортом. Почти половину придется отдать в виде налога.
Костас. Но ты можешь избежать этого. Инвестировать деньги в дело.
Уолтер. Ты мне все больше нравишься, Костас… К сожалению, прежний бизнес для меня уже закрыт – тут мне сам черт ножку подставил. Но и налоги платить тоже не к чему вроде. А? Вот тут-то картины и подворачиваются. Ты, мой сын, открываешь галерею авангардистского искусства. А через некоторое время она сгорит.
Костас. Я слышал, рамы иногда бывают ценнее картин, но чтобы что-нибудь стоил пепел…
Уолтер. Картины будут застрахованы.
Костас. Само собой разумеется. Но кто же будет страховать на большую сумму купленные на улице картины? Но если даже мы сумеем, после пожара начнется следствие. Вряд ли удастся выкрутиться. А мне не улыбается на склоне лет очутиться за… (Изображает пальцами решетку.)
Уолтер. Как ты мог подумать? (С возмущением.) Разве я допущу, чтобы мой сын попал в тюрьму? Да еще потрачу на это кругленькую сумму?
Костас. Может, сыграем в открытую?
Уолтер. Я и не скрывал. Есть один наш соотечественник. Дипломированный искусствовед. Располагает правом официально оценивать картины. На следующей неделе он приедет сюда из Калифорнии и позаботится о том, чтобы картины, которые ты скупишь, были оценены тысяч по десять каждая.
Костас. Прилично.
Уолтер. Ты согласен?
Костас. А как насчет пожара? Как его…
Уолтер. Это уже не твой бизнес.
Костас. Понимаю.
Уолтер. Так что?
Костас. Честно говоря, я хотел спокойно пожить на склоне лет.
Уолтер. Твое дело, сынок. Я могу предложить этот бизнес кому-нибудь другому. Стивену, например.
Костас. Стивену? Нет уж, прости.
Уолтер. Значит, согласен?
Костас. Ладно… Была не была…
Уолтер. Изобразил бы хоть радость на лице.
Костас. Президент должен скрывать свои чувства.
Уолтер. Ты прав, Костас. Тренируйся. Тебе это пригодится. Кстати, ты знаешь, кто этот искусствовед?
Костас. Откуда?
Уолтер. Таурас.
Костас. Таурас?
Уолтер. Твой школьный товарищ. Он прекрасно помнит тебя. Ты что, забыл?
Костас (смешавшись). Школьных товарищей помнят всю жизнь.
Уолтер. Я сегодня буду говорить с ним.
Костас. Передай привет.
Уолтер. А сам не желаешь? Несколько слов…
Костас. Нет, знаешь… Довольно неожиданно. Надо обдумать. Да, предупреди меня, когда он приедет. Хочу сделать ему небольшой сюрприз.
На веранде звонит телефон.
Уолтер (снимает трубку). Стивен?… Хорошо… Купи все, но плати только двадцать процентов… Хочешь, чтобы я посмотрел?… Хорошо, еду. (Кладет трубку.) Так что, договорились?
Мужчины пожимают друг другу руки. Уолтер уходит. Костас проводил его взглядом, задумался. Входит Маргрет.
Map грет (заметив состояние Костаса). Ты погрустнел… Что-нибудь случилось?
Костас (изображая на лице улыбку). Все прекрасно. Похож я на президента фирмы?
Маргрет. Не очень, честно говоря.
Костас. А отец решил, что президент просто не может быть другим.
Mapгрет. Он предложил тебе? Соглашайся. Уолтер никогда не ошибается.
Костас. Но бизнес не влечет меня.
Маргрет. Что же влечет?
Костас (невесело улыбнувшись). Дальние страны.
Маргрет. Ты хочешь покинуть нас?
Костас. Не все выходит как хочешь.
Маргрет. Что с тобой?…
Костас. По ночам мне часто снится медведь. Он преследует меня. Спасенья нет. Наверное, это судьба. В Гонконге мне удалось получить работу на одном судне. Мы отплыли в Ванкувер. На берегу я подписал контракт на рубку леса в провинции Британской Колумбии. По ночам вокруг нашего дома бродили голодные медведи. Однажды мы поставили капкан. В полночь нас разбудил дикий рев. Мы бросились к окну. Медведь метался над капканом. Мы бросили жребий. Выпало мне. Я взял топор, вышел. Товарищи замерли за моей спиной. Медведь увидел меня, взревел еще страшнее, рванулся и убежал, хромая. В капкане остались клочья шерсти и когти.
Маргрет. Почему ты вспомнил об этом?
Костас. Свобода всегда дороже собственной шкуры.
Маргрет. Я не понимаю… Ты все-таки уезжаешь? Тебе показалось, что наш дом капкан?… Может быть, это так и есть…
Костас. Нет, нет, что ты! Я благодарен вашему дому. Шесть недель он был для меня тихой гаванью, о которой я мечтал много лет.
Маргрет. Не уезжай отсюда, Костас.
Костас. Здесь все счастливы и без меня. Люси молода и красива, пишет стихи, любит Дена – что ей до меня? У Роберта есть университет, музыка. У Стивена – женщины; кажется, ему ни до чего больше нет дела. А отец и без меня прекрасно наживет свой миллион.
Маргрет. Ты забыл еще об одном человеке.
Костас. Нет, что ты! Я не помню первой своей матери, но третьей не забуду никогда.
Маргрет. Я не хочу быть твоей матерью.
Костас с удивлением смотрит на Маргрет.
Останься, Костас… прошу тебя. С тобой из этого дома уйдет и вся моя жизнь – ведь я только недавно почувствовала, что живу.
Лицо Костаса светлеет.
Я бы не призналась, нет… Но ты уедешь… Я не хочу потерять тебя.
Костас. Я тоже. Разве ты не заметила? Нет, нет, это трудно было заметить. Я боялся подумать – ведь ты моя третья мать.
Маргрет. Не называй меня так, прошу.
Костас. Хорошо, Маргрет. (Берет ее за руки.)
Маргрет. Ты не уедешь? Ведь правда?
Костас. Я не смогу остаться.
Маргрет. Почему?
Костас (невесело улыбнувшись). Наша жизнь определяется звездами.
Маргрет (с обидой убирает руки). Ты смеешься надо мной?
Костас. Я?
Маргрет. Неужели ты не заметил, что я выбросила все гороскопы? Никто не заметил. Ни муж, ни дети… Никто. Мне не нужны никакие звезды.
Костас (подходит к Маргрет, целует ей руку). А мне нужна. Одна звезда. Ты.
Маргрет. Зачем же уезжать? Зачем?
Костас. Предположим, я здесь останусь. Буду жить в этом доме. Сделаю бизнес на сгоревшей картинной галерее. Разбогатею. А дальше? Мы все равно не сможем быть вместе, все-таки Уолтер мой отец. У тебя будет все – муж, дети, даже любовник. А у меня?
Маргрет. У тебя буду я.
Костас. Я не привык питаться крохами с чужого стола, даже если это отцовский стол.
Маргрет. Я отдам тебе все: и мечты, сны, честь, деньги.
Костас. Какие еще деньги? Откуда?
Маргрет. Часть всего, что здесь есть, принадлежит мне по закону.
Костас. Да, да… я не подумал… Мне не нужны твои деньги!
Маргрет. А моя жизнь?
Костас. Сначала надо отнять ее у Уолтера.
Маргрет. Я заплачу ему те сто долларов, за которые он купил ее.
Костас. Купил?
Маргрет. Ты ведь ничего не знаешь. Мой отец задохнулся в шахте. Мне тогда только исполнилось шестнадцать лет. А в семье были еще две сестры моложе меня и больная мать. Куда я только не нанималась, чтобы заработать на кусок хлеба. Уолтер Рос принял меня в бар посудомойкой. Потом перевел на более легкую работу – я стояла в баре за буфетной стойкой. Матери становилось все хуже, понадобились лекарства, а Уолтер платил мне какие-то несчастные центы. И однажды у меня мелькнула мысль… (Запнулась.)
Костас. Что за мысль?
Маргрет. Я решила взять деньги из кассы. Что мне еще оставалось делать?
Костас. Взять, разумеется. И не мучиться совестью.
Маргрет. Однажды утром я пошла в костел, помолилась, а вечером взяла из кассы сто долларов. Потом побежала к Росу и сказала, что в бар ворвался гангстер, угрожал, вырвал деньги… А Уолтер молча взял сумку и вытащил оттуда эту сотню. Потом велел зайти к нему домой после работы. Сказал, что если не приду, утром он отведет меня в полицию.
- Предыдущая
- 6/11
- Следующая
