Талискер - Лау Миллер - Страница 22
- Предыдущая
- 22/76
- Следующая
— Я тан, — напомнил он себе.
— Отец?
В дверном проеме стояла дочь, ее золотистые волосы мерцали в свете факелов. Она очень походила на свою покойную мать.
— Я слышала твой голос, отец, — солнечно улыбнулась Кира. — Здесь кто-то был?
— Просто репетирую речь перед сеаннахами, — солгал он. — Не хотелось бы их нечаянно оскорбить.
— Ах да. — Девушка подошла к нему и взяла за руку. — Насколько помню, ты повторял ее всего раз двадцать, верно?
Оба рассмеялись.
— Хорошо, что хоть кто-нибудь может еще смеяться, — раздался хрипловатый голос.
Фергус и Кира обернулись с улыбками на лицах, однако радостное настроение пропало.
Младшую дочь Фергуса в детстве поразила страшная болезнь и искалечила ее юное, жаждущее жизни тело. Тан старался как мог найти в своем сердце место и для дочери-калеки. Он знал, что болезнь доставляет ей немало страданий, хотя Улла почти никогда не жаловалась, но и это не могло заставить его полюбить девочку. Мать понимала ее и заботилась о ней… Увы, она отправилась в мир иной пять лет назад.
— Что печалит тебя, сестра? — спросила Кира. — Иди сюда, взгляни на огни. Я не позволю тебе грустить сегодня.
Столько заботы прозвучало в ее словах, что Улла улыбнулась и позволила подвести себя к парапету. Она двигалась с большим трудом, и Фергус с горечью подумал, что его дочь уже почти старуха, хоть ей всего двадцать лет от роду.
Доковыляв до края, Улла залюбовалась лодками, и на ее лице отразилась если не радость, то по крайней мере умиротворение. Правая, нетронутая болезнью, сторона лица была повернута к отцу, и он внимательно рассматривал ее. Младшая дочь тоже была бы красива. Да, не так, как Кира — темные волосы, не такие утонченные и правильные черты лица, — но все равно очень хороша. Сегодня их различия особенно бросались в глаза — Эон собирался просить руки Киры. Тан знал это, потому что внимательно следил за происходящим в городе. Старшая дочь, конечно, с радостью примет предложение такого знатного жениха, тем более что молодой человек по-настоящему любит свою будущую жену. А Улла опять останется одна, медленно превращаясь в тень.
Его мысли прервала болтовня Киры.
— Нельзя сегодня ходить в таком ужасном платье, Улла. Давай подберем тебе одно из моих.
На мгновение во взоре младшей сестры вспыхнуло недовольство, потом она повернулась и послушно заковыляла к двери. Кира шла рядом, обняв ее за талию. Фергус улыбнулся — его радовало, когда девочки были вместе.
Неожиданно он застыл на месте в ужасе. Ему показалось, что тень, всегда окутывавшая Уллу, поглотила и старшую дочь, что белоснежное платье Киры, золото ее волос поглотила тьма. Тан видел уже не двух девушек, а огромную черную фигуру. Над озером снова прошелестел неведомый злобный смех.
— Нет, — прошептал он. — Нет…
Тень исчезла, и Кира обернулась.
— Встретимся в главном зале, отец. Я тебе кое-что расскажу.
— Я скоро приду. Улла? — Тан редко обращался к младшей дочери, и та застыла в изумлении, с трудом обернувшись, не понимая, что же может ей сказать отец. — Знаешь, я… Постарайся быть счастливой сегодня, хорошо?
— Если тан прикажет, — кивнула девушка без малейшего следа иронии.
— Нет, — печально ответил Фергус. — Этого бы хотел твой отец.
Их взгляды встретились, и они поняли друг друга.
— Пойдем подберем тебе платье, — вмешалась Кира. Сиды завели новую песню. Через несколько мгновений Фергус остался на башне один.
Все улочки и переулки в Руаннох Вере были заполнены народом. Люди смеялись, кричали, размахивали пылающими факелами, и даже маленькие дети несли в руках светильники с горящим камышом внутри. Рыжие отсветы падали на возбужденные, радостные лица. Талискер сразу подумал, что город — просто море света и огня. Он все еще чувствовал вкус поцелуя Уны на губах и был растерян — в конце концов, она только что пережила сильнейшее потрясение. Теперь девушка взяла его за руку и потянула на берег. От прикосновения теплой и нежной руки голова Дункана закружилась.
— Уна? — выговорил он, не зная, что хочет спросить, но та не услышала его — она махала Брис и Коналлу, которые только что вылезли из лодок.
Путники встретились у городских ворот. Дети заразились праздничным настроением. Брис сидела у Чаплина на шее, то и дело нетерпеливо подпрыгивая. Только Мориас оставался серьезным и спокойным. Он приветливо кивнул Талискеру и Уне.
— Кажется, мы успели вовремя.
— Для чего?
— Для праздничной процессии, глупенький, — пояснила Брис, — и для сказаний. Мориас и Алессандро будут рассказывать истории. Можно мне большой факел, Уна?
— Нет, — твердо сказала девушка. — У тебя будет светильник, как у остальных детей.
— Я не могу… — начал Чаплин. — Мориас? Я не знаю подходящей истории для Самайна.
— Не бойся, парень, — хлопнул его старик по плечу. — Не думаю, что останется время для новеньких.
С пятью пылающими факелами в руках и двумя светильниками подошел Малки, широко улыбаясь Талискеру и Уне.
— Здорово, правда? Их раздают направо и налево. Велели передать, что они от Северного огня, что бы это ни значило.
Мориас показал рукой вверх.
— Смотрите. — На башнях над воротами пылали огромные костры. — От них зажигают факелы и раздают всем подряд. Это определяет удачу на следующий год. Северный огонь — не самый лучший, порой он даже означает трагедию. Впрочем, мы видели достаточно трагедий по пути сюда. — Сеаннах улыбнулся Брис и Коналлу. — Вас это, конечно, не касается, вы пока не доросли до удачи. Поэтому у вас светильники, а не факелы.
— Я уже почти воин, — нахмурился мальчик. — Не понимаю, почему мне не дали факел.
— Пойдемте, — позвала Брис. — Нам пора!
Толпы людей пребывали в самом радужном настроении. Конечно, толкотни было немало, но никто не обижался. В переулках и на площадях жонглировали факелами, глотали огонь. Кто-то пытался петь, хотя за общим шумом ничего не было слышно. Все брели в одном направлении. Поднявшись на холм, Талискер увидел идущих впереди людей с соломенными чудищами, довольно страшными при свете факелов.
— Потрясающе, правда? — Дункан слегка толкнул локтем своего соседа, не глядя, кто рядом с ним.
Это оказался Чаплин. Их взгляды встретились, на лице полицейского была написана ненависть.
Брис закричала:
— Быстрее, сеаннах, быстрее…
Чаплин ускорил шаг и исчез в толпе.
В конце концов они достигли места назначения. В сердце города располагалась огромная площадь, а посреди нее — что-то вроде каменного холма с ведущими наверх ступенями. К холму двигались процессии с четырех концов города; толпа насчитывала не меньше двух тысяч человек.
— Видишь тана? — восхищенно шепнула Брис.
На плоской вершине холма были установлены три роскошно украшенных стула, два поменьше чуть позади самого большого, настоящего трона, на котором восседал Фергус мак Фергус, тан Руаннох Вера и западных земель. Даже с такого расстояния было видно, как он высок и широк в плечах. Темно-зеленый шотландский плащ, застегнутый на левом плече серебряной брошью, прикрывал кольчугу, серебряный обруч охватывал лоб. Дункану показалось, что тан слегка нервничает. Справа от трона стоял огромный боевой топор, украшенный резьбой, слева — щит, обитый кожей. Глядя на мощные руки Фергуса, Талискер подумал, что тот, несмотря на седую бороду, вполне в состоянии воспользоваться церемониальным оружием.
— А там кто? — спросил он Уну, указывая на стулья за спиной тана.
— Его дочери, Кира и Улла. Правда, они как день и ночь?
Тан поднялся. Толпа немедленно умолкла, и стало слышно потрескивание факелов и шепот ночного ветра. Фергус заговорил. Древний язык был не знаком Талискеру и Чаплину, но звучный голос разносился над всей толпой, проникая в сердца слушающих.
— Он благодарит за урожай, — прошептала Уна, заметив, что ее спутники ничего не понимают. — Призывает богов хранить нас грядущей зимой… особенно нынешней.
- Предыдущая
- 22/76
- Следующая
