Повесть о благонравном мятежнике - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/18
- Следующая
— Все это обвинение подстроено сыщиком Цзи Даном! Наверняка отец хотел сдаться властям, и Цзи Дан первым поджег усадьбу и велел убивать тех, кто пытался спастись! Это коварный человек, и он думает только о том, чтобы получить имущество моего отца и занять место своего начальника Вень Да!
Минул месяц, как сгорела усадьба старого Фаня, и стало известно, что в Цзяннань из столицы прибыл инспектор-цзайсин. В то время цзайсин обладал чрезвычайными полномочиями. Он мог проверять кого угодно и сколько хотел. Все это делалось для того, чтобы избежать злоупотреблений. Чиновники так боялись цзайсина, что копили подарки буквально месяцами, чтобы расположить его.
И вот внезапно инспектор явился в уезд Тайченсянь. Он сразу же чрезвычайно заинтересовался рассказом о деле старого Фаня, похвалил честность Чжу Инсяна и воскликнул:
— Быть того не может, чтобы этот Фань Ши не ведал о проделках своей семьи! Я хотел бы сам осмотреть все, что осталось от усадьбы. Почему бы нам на взять с собой заключенного?
На следующий день чиновники отправились в путь. Несчастного Фаня везли в бамбуковой клетке.
Только чиновники выехали за городские ворота, как увидели, что навстречу им приближается толпа. Впереди всех был монах-даос. Монах громко кричал, что хочет показать людям кое-какие чудеса. Он ехал, восседая на кадушечке, а кадушечка крутилась и подпрыгивала под ним.
Чжу Инсян, не веря в подобные штуки, хотел проехать мимо, но новый инспектор, Хуа Гай, велел своим людям остановиться.
— Эй, поди-ка сюда, — крикнул он монаху, мы хотим полюбоваться на твое искусство.
Монах поднялся на своей кадушечке в воздух, перелетел через головы зрителей и шлепнулся на землю прямо перед чиновниками.
— Мое умение ничтожно, — сказал даос, — и не может равняться с вашими талантами! Однако в надежде на вашу благосклонность попытаюсь развлечь вас.
С этими словами он взмахнул рукавом и начал вытаскивать из своей кадушечки живых кур и прочие чудеса.
— Так я и знал, — вскричал рассерженный Чжу Инсян, обмахиваясь из-за жары веером, — все это не что иное, как глупые фокусы!
— Если господин начальник сомневается в моем искусстве, — заметил даос, — почему бы ему не дать мне свой красивый веер? Может быть, мне бы удалось показать что-нибудь стоящее.
Над начальником уезда трепетал зонтик, который держали сопровождающие его лица. Помимо этого, из-за сильной жары Чжу Инсян держал в руках красивый веер, из крашеного шелка, разрисованный лебедями и скворцами среди бамбуковых зарослей. При веере имелась изящная яшмовая подвеска. Этот веер хранился в семье чиновника не одно поколение.
— Что же! — отдайте ему веер, — воскликнул инспектор.
Начальнику округа было очень жалко отдавать старинный веер какому-то грязному монаху, но он побоялся отказать инспектору. По правде говоря, если бы инспектор потребовал чиновника снять шапку или халат, Чжу Инсян пошел бы даже и на это.
Монах кинул веер на землю, а потом плюнул на него и вскричал:
— Лети!
И в тот же миг лебеди и скворцы, нарисованные на веере старым художником, ожили и взлетели в небеса.
В один миг все прекрасные рисунки пропали! Можете себе представить, какая досада взяла Чжу Инсяна. Он подскочил к монаху, и, выпучив глаза, потребовал:
— Немедленно верни птичек обратно!
— Но если я верну их обратно, — возразил монах, — вы скажете, что я только морочил вам голову, а колдовать не умею!
— Конечно, не умеешь, — вскричал разъяренный чиновник.
Тогда один из скворцов, который не улетел, а сел на городскую стену неподалеку, сделал круг над головою чиновника, и выронил из своего зада нечистоты. Он так ловко это сделал, что попал как раз на большую печать, висевшую у Чжу Инсяна на поясе. Чжу Инсян вскрикнул, и, ругаясь, стал вытирать печать. Но мерзость не пропадала, а выступала вновь и вновь.
Зеваки вокруг хохотали. Даже Фань Ши, в своей бамбуковой клетке, не мог удержаться от смеха.
— Эй, господин начальник округа, — вскричал монах, — отдайте-ка мне печать, я исправлю ее!
Чжу Инсян заколебался.
— Отдайте, — заметил ему инспектор, — если этот монах осмелится на что-то неподобающее, мы арестуем его.
Успокоенный этим замечанием, Чжу Инсян протянул казенную печать даосу. Тот схватил печать, бросил в свою кадушечку и прошептал несколько слов. В ту же минуту из кадушечки повалил желтый дым, и вместе с дымом из нее выпрыгнул огромный полосатый тигр.
— Ба, — вскричал инспектор, — да это тот самый тигр, что вырезан на ручке вашей печати!
Монах ловко обвел вокруг тигра круг, и тот принялся метаться в круге и рычать. Толпа ревела.
— Это все вздор, — закричал Чжу Инсян, — вы морочите народ, как может быть нарисованный тигр — настоящим!
— Ай-ай-ай, господин начальник, вскричал пораженный монах, — как вы можете говорить про такую вещь, как печать, что на ней изображены вещи, не имеющие места в действительности! Господин начальник! Неужели от вашей печати погибло меньше людей, чем от какого-то тигра! Если вы не верите в то, что эта тварь ест людей, войдите в круг и убедитесь сами!
— Я не верю, что этот тигр настоящий, — продолжал твердить Чжу Инсян, однако сам он боялся взойти в круг.
— Тогда, господин начальник, — предложил монах, — втолкните в круг какого-нибудь человека, и вы сами увидите, что станется с ним!
— Очень нужно мне убивать какого-то человека, — возмутился Чжу Инсян.
Тут из своей клетки закричал Фань Ши:
— Господин начальник! Дайте мне в руки меч и позвольте сразиться с этим тигром! Если это настоящий тигр, я убью его, а если это волшебство, я погибну с мечом в руках!
Чжу Инсян погрузился в сомнения, но инспектор из столицы вскричал:
— Прекрасная мысль!
Фань Ши освободили из клетки, сняли с него кангу, дали в руки меч и втолкнули в круг с тигром. Фань Ши бросился на тигра и кончиком меча задел его ухо. В тот же миг тигр ухмыльнулся и откусил от Фань Ши изрядный кусок. Фань Ши закричал и отпрыгнул в сторону, но куда там! Тигр широко разинул пасть и заглотил Фань Ши. Обмахнулся хвостом и прыгнул обратно в кадушечку.
Даос наклонился, достал из кадушечки чистую печать и с поклоном вручил ее начальнику.
«А где же преступник? — ужаснулся Чжу Инсян. — Станут говорить, что я казнил его без суда и следствия, да еще при таких позорных обстоятельствах. Это очень плохо скажется на моей карьере, если будут говорить, что я якшаюсь со всякими колдунами».
— Эй, — закричал Чжу Инсян, — а ну-ка верни преступника обратно! Уж не хочешь ли ты сказать, что нарисованный тигр может съесть живого человека?
— Уважаемый начальник, — сказал монах, кланяясь, — я не знаю, сумею ли я его возвратить. Все зависит от того, к какому разряду чиновников вы относитесь.
— А какие, по-твоему, бывают разряды чиновников? — спросил Чжу Инсян.
— Есть три разряда чиновников, — ответил монах. Есть чиновники, которые угнетают бедных и потворствуют богатым, есть чиновники, которые разоряют богатых и потворствуют бедным, а есть чиновники, которые притесняют и тех и других.
Тут Чжу Инсян наконец понял, что даос издевается над ним, выпучил глаза и бросился на монаха. Тот прыгнул в свою кадушечку. Чжу Инсяну ничего не оставалось, как прыгнуть вслед за ним!
Засвистело, заухало, — Чжу Инсян полетел в какой-то бездонный колодец и потерял сознание.
Когда он открыл глаза, он обнаружил, что висит в сетке, словно гусь, а сетка эта подвешена к балке. Балка и комната внизу были ему совершенно незнакомы. Так он провисел полчаса, и наконец в комнату вошла молоденькая служанка.
— Грабители, — завопила служанка, увидев человека в сетке, и бросилась вон.
Не прошло и двух минут, как в комнату ввалилась целая толпа людей с мечами и вилами, и во главе их был ни кто иной, как новый начальник отряда по борьбе с разбойниками Цзи Дан.
— Ох, господин начальник, — завопил он, увидев Чжу Инсяна, — вы ли это, или ваша тень, и как вы попали сюда?
- Предыдущая
- 6/18
- Следующая
