Ниязбек - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/67
- Следующая
– А агентуру будете принимать? – спросил его в конце плодотворного рабочего дня зам.
– Агентуру? – удивился Султыгов. Раньше у капитана ГАИ не было агентуры. – Да, конечно! Всем агентам завтра быть к десяти ноль-ноль!
– Но…
– И никаких исключений! – заявил Султыгов, поворачиваясь к заму. – Я у вас тут наведу порядок. Бардак, понимаешь, даже ложки пропадают…
Две недели полковник Султыгов принимал ложки и агентуру, а на третью неделю Султыгов понял, что делает что-то не то. Дело в том, что предыдущий начальник Госнаркоконтроля жил в четырехэтажном доме с пятиметровой оградой, и все три его сына тоже жили в четырехэтажных домах и ездили на бронированных «мерседесах». Из этого даже самый невнимательный человек мог бы заключить, что должность главы Госнаркоконтроля приносила деньги, и немалые. Но ни следа этих денег полковник Султыгов нигде не мог найти. Он даже специально посмотрел во все сейфы и ящики в собственном кабинете, но ни один из сейфов не рожал денег.
В конце третьей недели Султыгов не выдержал и осведомился у своего предшественника, откуда в этом месте берутся деньги. Тот хмуро оглядел Султыгова и сказал:
– Видишь верхний ящик стола? Я в кабинет приглашаю зама, спрашиваю: «Ну как?» – и открываю ящик. Он кладет туда деньги и уходит.
Ибрагимбек Султыгов был изумлен такой простотой процедуры и вызвал к себе зама на следующий же день. «Ну как?» – спросил он и открыл ящичек. «Нормально», – ответил удивленный зам и ушел. Султыгов удивился и вызвал второго зама. «Ну как?» – спросил он, открывая ящик. Тот тоже сказал, что дела нормальные, – и ушел. Прошел еще месяц, и сколько за это время Ибрагимбек Султыгов ни вызывал замов, денег в ящичке не прибавлялось.
А через два месяца его вызвал зять и намекнул, что родство родством, но президент республики хотел бы получить деньги за назначение. Не меньше полумиллиона.
– Зачем, – изумился Ибрагимбек, – мы же ведь одна семья?
– Важен принцип, – ответил Гамзат, – республика должна знать, кто в ней хозяин.
– Но у меня нет столько, – всплеснул руками бедный Ибрагимбек, – я им каждый день отворяю ящичек и спрашиваю, «Ну как?», а они ничего не несут.
– Какой ящичек? – изумился зять, и тут вся история выплыла наружу. Вся республика хохотала полгода, а за генералом Султыговым прочно закрепилось прозвище «Ну как?».
Шел уже третий год пребывания генерала Султыгова на посту, и он несколько освоился и даже обложил данью двух крупнейших торговцев героином в регионе.
Генерал Султыгов понимал, что ему не светят лавры МВД и ФСБ, занимающихся раскрытием теракта на Бакинском шоссе. Но все-таки ему было обидно: милиция уже успела разыскать и киллера, и сообщника, продавшего ему «жигули». УФСБ поставило на уши базу в Барго, а он, Султыгов, еще никого не нашел.
Поэтому генерал Султыгов вызвал одного из своих подчиненных, полковника Абдулкадырова, и приказал:
– Гази! Поставь своих людей на выезд из города на Бакинском шоссе. Вам надо останавливать любые машины с вооруженными людьми. Есть данные, что сегодня там повезут большую партию наркотиков. И сделают это те же люди, которые взорвали Ибрагима Маликова.
Наряд Госнаркоконтроля, поставленный в трех километрах от города на Бакинском шоссе, насчитывал четырех вооруженных оперов во главе с капитаном Ахмедовым.
Первая машина, которую остановил наряд, был темный бронированный «мерс». Патрульный махнул ему автоматом, тонированное стекло поползло вниз, и Ахмедов увидел, что в машине едут трое вооруженных людей и девушка с накрашенными зеленым губами.
– Документы, – сказал Ахмедов, робея.
Тот, который был за рулем, коротко засмеялся и протянул Ахмедову удостоверение оперативного сотрудника ФСБ.
– Отвали, – сказал он.
Ахмедов вздохнул и отвалил.
Следующая машина, которую они остановили, была «семерка» БМВ. За рулем «семерки» сидел Хизри Бейбулатов, и рядом с ним на водительском сиденье был брошен автомат. Еще один ствол – «стечкин» – торчал у Хизри из-за пояса.
– В чем дело? – спросил Хизри.
Ахмедов сглотнул. Все менты в округе знали об избиении постовых, которые осмелились задержать кортеж Ниязбека, и все знали, что Хизри тоже там был.
– Вот, – сказал Ахмедов, – досматриваем машины… на предмет запрещенного оружия…
– И где ты здесь видишь оружие? – холодно осведомился Хизри.
Ахмедов глянул на автомат, лежащий на переднем сиденье, и глубоко вдохнул.
– А на него разрешение у вас есть?
– Сто баксов тебя устроит? – спросил Хизри. Ахмедов закивал головой.
Ну так открой багажник и возьми, – сказал Хизри. Ахмедов и еще один патрульный открыли багажник машины и увидели, что там стоит большой пластиковый пакет. Пакет был весь набит стодолларовыми бумажками. Некоторые были собраны купюра к купюре и перевязаны резинкой, но большая часть денег просто лежала в пакете, скомканная, как грязное белье. Ахмедов смотрел на деньги как зачарованный, а потом осторожно опустил в пакет руку и зачерпнул денег.
– Я тебе что сказал, – прикрикнул Хизри, наблюдавший за патрульными в зеркало заднего вида, – сто баксов!
Ахмедов со вздохом сожаления взял сто долларов и захлопнул багажник. Хизри нажал на газ, и пыль из-под колес «семерки» полетела наркополицейским прямо в лицо.
Третья машина, показавшаяся на дороге, был белый замызганный «москвич». Капитан Ахмедов в раздражении махнул жезлом. Он уже понял, что ему не удастся изъять настоящее оружие у серьезных людей. Оставалось только одно – подкинуть оружие тем, у кого его не было. Белый «москвич» подходил для этого как нельзя лучше. У тех, кто сидел в этом рыдване, наверняка не было ни корочки ФСБ, ни мешка денег в багажнике.
Машина затормозила слишком поздно, проехала двадцать метров вперед и медленно стала подавать назад. Она остановилась в трех метрах от поста, и никто из нее не вышел. Это насторожило капитана Ахмедова. Он перехватил покрепче автомат и пошел по дороге к «москвичу».
В следующую секунду один из патрульных – его звали Шапи – выпустил очередь из автомата по своим коллегам. Ахмедова и еще одного опера убило раньше, чем он успел обернуться. Третий, стоявший у левой двери, начал разворачиваться. Выстрел, раздавшийся из белого «москвича», бросил его на асфальт.
Шапи повернулся спиной к боевикам, открыл багажник патрульной «шестерки» и, поднатужившись, вытащил оттуда мешок с оружием. Тот самый, который наркополицейские, если случится, намеревались подбросить.
– Заберите, – сказал Шапи, – пригодится. Мешок кинули в багажник, и Шапи сказал:
– Прострелите мне ногу и уходите.
– Это слишком опасно, – ответил водитель машины, – тебя вычислят.
Шапи согласно кивнул и нагнулся, чтобы подобрать автомат одного из своих убитых товарищей. Через секунду белый «москвич» сорвался с места, унося с собой троих террористов и их коллегу, работавшего наркополицейским.
Итоги депутатских выборов по Шугинскому району начали подводить в восемь вечера. Во избежание провокаций здание избиркома оцепили кольцом СОБРа, и еще вокруг кольца Телаев поставил собственную охрану.
За охраной собралась пара тысяч народу. Человек двести из них были родственники Телаева, а все остальные пришли на площадь, привлеченные дармовой едой. Тут же, прямо перед зданием, резали баранов, запах свежей крови мешался с запахом жареного мяса, и люди, стоявшие по периметру, держали в руках одинакового размера плакаты с одинаковыми словами: «Да здравствует Касим Загаров – надежда и опора Шугинского района!»
В здании избиркома на втором этаже две полные женщины вывалили на стол кипу бюллетеней, и строгий старик в очках начал читать бюллетени и складывать их в стопки соответственно фамилиям кандидатов.
«Загиров, Загиров, Загиров, Магомедханов, Загиров, Загаров, Булатов», – читал он.
Возле стола сидел Сапарчи Телаев в своей инвалидной коляске, и за коляской стоял высокий молодой человек с худыми плечами и неестественно расширенными зрачками глаз. За Телаевыми нес караул плотный ряд автоматчиков.
- Предыдущая
- 23/67
- Следующая
