Ничья - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/29
- Следующая
Стриженые мальчики распахнули дверцу джипа. По всем соображениям безопасности Малюте следовало сесть внутрь, но он вдруг мальчишески улыбнулся, сказал «ща!» и сорвался с места.
Он перебежал улицу, увернувшись от остолбеневшего «жигуленка», в две секунды оказался на углу и через минуту нырнул в машину с огромным букетом в руках.
– Держи! – Через мгновение вгляделся в ее лицо и озабоченно добавил: Лена, что с тобой?
– Ты знаешь, – проговорила Елена, врач сказал правду. Я различаю цвета. Вот… взглянула на букет и увидела…
Уже поздно ночью, когда Елена, умаявшись, свернулась клубком подле Вырубова и заснула, когда букет, виновник праздника, был водружен Вырубовым в самую шикарную вазу, которую спешно нашли по его приказанию, и торжественно водворен в углу спальни, и Вырубов поклялся, что никогда этот букет не выбросит, – уже поздно ночью Вырубову пришла в голову простая мысль: а собственно, чей букет увидела Елена?
Он приподнялся и посмотрел туда, где в полумраке спальни отсвечивали темно-красные лепестки роз, и тихо присвистнул, а потом заложил руки за голову и стал мрачно размышлять о том, что человек, к сожалению, устроен гораздо хитрее, чем автомат Калашникова.
На следующее утро Малюта встал гораздо раньше Елены. У него была назначена встреча на восемь часов, он сидел полусонный на кухне и просматривал газеты, глотая кофе и громко при этом хлюпая. Миша-кимоно ехал на встречу вместе с Малютой. Когда машины трогались со двора, Миша, против обыкновения, не сел в джип охраны, а плюхнулся на заднее сиденье к Малюте.
– Надо поговорить, – сказал он. Кортеж тронулся и, мягко набирая скорость, понесся на рысях по проселочной дороге. Сверху, как гигантские конфетти, на дорогу сыпались красные и золотые листья кленов, и желтое солнце было нанизано, как. бабочка, на вершину далекой сопки.
– Ну? – проговорил Малюта.
– Это по поводу Игоря. Он сказал тебе, что занял деньги под универмаг у Раттшнейдера. Он уверял, что Сыч не оставил ему ни копейки, но он врал. На самом деле все деньги Раттшнейдера – это деньги Игоря.
Малюта, откинувшись на кожаный подлокотник, читал передовицу «Нарымского рабочего». Передовица была посвящена вчерашней презентации и сравнивала реконструкцию универмага с возведением ДнепроГЭСа. «Голосуйте на выборах за таких, как Сергей Вырубов и Игорь Тахирмуратов – и эти люди возродят не только замыслы передовых архитекторов, но и идеалы Страны Советов!» – призывала статья. Упоминание страны Советов объяснялось весьма просто: «Нарымский рабочий» издавался компартией.
Миша– кимоно подумал было, что Малюта не слыхал его слов, но Вырубов перевернул газету, тщательно разгладил складку между листами и спросил:
– Это все?
– Ты же знаешь, Игорь составил договор так, что весь универмаг заложен в обеспечение этого кредита. Он сказал, что иначе герр Раттшнейдер не дал бы денег. А никакого герра Раттшнейдера нет. А теперь он сгоняет деньги на липовые фирмы и срывает сроки строительства.
Малюта думал довольно долго, а потом набрал сотовый телефон главного редактора «Нарымского рабочего»:
– Михалыч? – сказал Малюта. – Ты когда завтра будешь про универмаг писать, имени Тахирмуратова не употребляй. Ясно?
В день второго декабря Игорь Тахирмуратов вернулся домой поздно вечером. После того как его выгнал Семин, он очень много пил. Чем больше Игорь пил, тем меньше доверял ему Малюта, а чем меньше доверял ему Малюта, тем больше он пил.
И в этот раз Тахирмуратов был довольно сильно пьян. Он сначала сидел в баре вместе с Мишей-кимоно, и когда он начал бить стаканы, Миша-кимоно повез его в казино «Стрелец». Там Игорь проиграл тысяч десять, заплакал и сказал: «Пропади все пропадом!» Упал головой на сукно и заснул.
Миша– кимоно проиграл значительно меньше, долларов семьсот, что вообще имело мало значения, поскольку «Стрелец» был его казино. Когда Игорь заснул, Миша-кимоно погрузил его в свой джип и повез домой.
В машине Игорь проснулся и более-менее пришел в себя, так что, когда Миша затащил его в дом, он еще нашел силы удивиться. В доме гостиная была ярко освещена, в камине пылало синтетическое полено, а в кресле, напротив полена, сидел бледный и усталый Малюта.
– П-привет, брат, – сказал Игорь, – а ты откуда здесь? Я т-твоей машины не видел.
Машины Малюты перед коттеджем действительно не было. И вообще никаких машин не было, не считая той, на которой приехали Игорь с Мишей-кимоно.
– Поговорить надо, – сказал Малюта.
– Я это… н-не очень в форме.
– Ты слишком часто не в форме. Игорь остановился перед Малютой, уцепившись за спинку пышного кожаного кресла, и Миша-кимоно не то усадил, не то толкнул его в это кресло.
– Тут такая проблема, – сказал Малюта, – помнишь фирму «Десница», из-за которой с универмага пропали двести пятьдесят тысяч долларов? Мы пробили эту фирму, и она зарегистрирована по фальшивому паспорту, а деньги с нее снял твой человек.
Игорь долго думал.
– Ты что, хочешь сказать, я эти деньги украл? – наконец нетвердо спросил он.
– Да.
– Эт-то… я разберусь. Эт…то подстава.
– Теперь это называется подстава? Раньше это называлось крысятничество.
Малюта резким движением бросил на стол папку с документами.
– Когда мы стали проверять, таких историй обнаружилось четыре. Не две, как ты мне сказал, про «Десницу» и «Синиту», а четыре. Два раза деньги пропали с концами, но ты об этом мне не сказал.
– Я… наверно, я много пью… – сказал Игорь. – Меня, наверно, швырнули…
– А с кредитом тебя не швырнули? – спросил Малюта.
– К-каким кредитом?
– Когда ты полгода назад пришел ко мне, ты сказал, что Сыч тебя обобрал. Что у тебя ни копейки. А когда мы стали ремонтировать универмаг, ты сказал, что добудешь кредит. Ты добыл деньги, ведь так? У германского подданного Раттшнейдера… А теперь когда мы стали смотреть, то получается, что это деньги не Раттшнейдера, а твои, и что кредит-то всего на пять миллионов долларов, а под него заложено все здание.
– Дай мне выпить, – неуверенно сказал Игорь.
Малюта встал.
– После выпьешь. Ты мне все-таки ответь, когда ты ко мне пришел и сказал, что тебя до копейки обобрали, у тебя были деньги или нет?
– Были.
– А почему ты мне соврал, брат?
Игорь покачался в кресле.
– Я боялся, что ты отберешь то, что осталось.
Малюта помолчал. Горело в камине синтетическое бревно, и в продолжение всего диалога за спиной Игоря мягко, как медведь в берлоге, расхаживал Миша-кимоно.
– Так как же все-таки получилось, брат, – спросил Малюта, – что ты свои деньги назвал чужим кредитом и что под этот кредит оказалось заложено все здание?
– Бес попутал, – сказал Тахирмуратов.
– Еще в чем тебя бес попутал? Тахирмуратов покачал головой. Он трезвел достаточно быстро, чтобы понять: происходит что-то не то.
– Сережа, я это… немного не в форме. Давай завтра поговорим, а?
– Еще в чем тебя бес попутал? – повторил Малюта.
– Ни в чем.
– Ты знаешь такого паренька, Изотова? Он еще в Чечне воевал.
– Н-не знаю.
– А он говорит, что знаешь. Говорит, что ты его спас. Ему в Чечне позвоночник вынесло, его списали и кинули догнивать в коммуналку, а ты ему операцию в Швейцарии оплатил. Он тебя охранял, пока ты к нам не ушел.
– А… Леха… – озадаченно обрадовался Игорь, – Леху я знаю. Конечно.
– Почему ты попросил Леху убить меня? – голос Малюты прозвучал, как выстрел.
– Я?… это… это не правда… он…
Малюта встал.
– Ты приехал к Лехе семнадцатого ноября, лично. Без моей охраны и на своем «БМВ». Ты повез его в японский ресторан, а потом в баню. Потом вы поехали домой и ты стал рассказывать ему, какой я негодяй. Ты сказал ему, что две мои фирмы обнесли тебя на триста с лишним штук, и что я повесил этот косяк на тебя и велел тебе покрыть недостачу из собственного кармана. Ты сказал, что моя фирма подала иск на банкротство «Нарымского Пассажа» и хочет забрать себе, все на халяву. Ты сказал, что сначала я тебя убью, а потом заберу универмаг.
- Предыдущая
- 23/29
- Следующая
