На краю архипелага - Каменистый Артем - Страница 4

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая

Отец Тучи увлекался рыбной ловлей, и у него имелась резиновая лодка. Исходя из этой информации, сына в свое время привлекли к походу к поселку Люца на правах специалиста, отчего он возгордился – начал считать себя бывалым мореходом, знающим о кораблях если не все, то очень многое. Вот и сейчас не смолчал:

– Бриги примитивные. На таких даже в пруду страшно плавать.

– Корабль ходит, а плавает кое-что другое – при Дине не скажу что, – ответил на это Бродяга. – Ты бы еще чайными клиперами такие корыта назвал… бриги… Скорее нефы простенькие. Вон тот, что подальше, совсем никакой – ремонтировать надо серьезно. Отсюда не видно, но там в носу пробоина, кое-как залатанная. Даже не знаю, как его дотащить сумели – они ведь без меня сюда пришли. А ближний – хоть сейчас в море. Наверное, на нем и собирались уходить, но не успели.

– Посмотрим?! – взмолился Снежок.

– Обязательно, – кивнул Макс. – Только не забывайте поглядывать по сторонам… мало ли что.

Корабль килем врос в песчаное дно, с двух сторон были отданы якоря на толстенных грубых канатах. Когда подплыли к одному из них, удивились прочности переплетенных тонких волокон – несмотря на долгий срок пребывания в морской воде, они оставались в идеальном состоянии. Только наверху выступило уродливое кольцо соли – на высшей отметке прилива.

Подергав канат, Макс решил воспользоваться этой лазейкой: другого пути на палубу не наблюдалось.

– Я наверх, а вы наготове сидите – глаз с окрестностей не сводите.

Сжимая в зубах охотничий нож, Макс поднялся повыше, ухватился за планшир[1], подтянулся, изучил открывшуюся картину. Никто его здесь не поджидал: голые доски палубы, запачканные птичьим пометом; наметенный ветром сор по всем углам; тишина и спокойствие.

Забравшись наверх, спрятал нож, сообщил товарищам:

– Пусто. Никого и ничего. Тишина.

– А чего ты ждал? Торжественной встречи? – удивился Бродяга.

– Не знаю… Схожу загляну вниз.

Быстрый осмотр корабельных помещений богатых находок не принес. Макс бегло обследовал две каюты на высокой корме и в носу да трюм, залитый водой. Ни груза, ни мебели, ни других ценностей нет. Вздрогнув от нетерпеливого стука по корпусу, вернулся на палубу, крикнул:

– Что случилось?

– Да ничего, – ответил Туча. – Ты пропал и молчишь.

– Я занят был – трюм осматривал.

– И что там?

– Да ничего. Пусто здесь. Только паруса и канаты в каюте нашел, да весла большие в трюме на стенах висят.

– Наверное, все ценное в город утащили, – предположил Бродяга.

– Может, и так. Воды в трюме полно – корпус где-то протекает.

– Да? Раньше вроде не было. Плохо. Может, кораллы как-нибудь проточили или какие-нибудь рачки? Или просто из-за дождей натекло.

– Не знаю. Давайте лодку здесь оставим. Туча, ты с Болтуном и Летчиком при ней будешь. Заберитесь на палубу – отсюда обзор лучше и устроиться можно удобно. Когда мы отойдем от берега, рацию включите и ждите, что скажем.

– А если диксы покажутся?

– Наверх им трудно будет забраться. Если что – одно ружье тебе оставим.

– Так мы в город пойдем? – нетерпеливо уточнил Бродяга.

– Как получится – мы еще до острова не добрались.

Шагая по мелководью, Макс, всматриваясь в береговые заросли, думал не об опасностях острова, а о том, как будет возвращаться. Непрерывный водный путь к проливу так и не найден, а без него экспедиция теряет смысл – никто не захочет переселяться сюда ценой брошенных трофейных кораблей. И это правильно: один «Челленджер» способен со временем превратить их общину в самую сильную на рифах. Чтобы его повторить, потребуется потратить время и силы, которых у них нет, – проекты такого масштаба доступны лишь готам с их колоссальными по местным меркам ресурсами и населением.

Та расселина… встреченная на первом перекрестке. Они тогда свернули направо. А что, если налево тянется тот самый путь к нужной протоке? Это придется проверять. Но, вспоминая вчерашние блуждания, он морщился от одной мысли насчет повторения. Надо хоть на скорлупе кокосовой нацарапать их путь, чтобы не запутаться самим. И если дальше будет такой же лабиринт, то быстро его не пройти. И вообще – не факт, что это верный путь.

Нетерпеливый Снежок, первым выбравшись на берег, помчался к ближайшей пальме, схватил крупный кокос, поднял над головой:

– Вот! Валяются! И много! Если кокосы валяются, то диксов, наверное, нет. Они бы их съели. Они всегда съедают все, что на земле валяется.

– От нас не отбегай, – приказал Макс.

– Да знаю я – недалеко ведь, у всех на виду.

– Когда я был здесь в последний раз, диксы бегали толпами, – равнодушно произнес Бродяга, сворачивая вокруг пальмы ременную петлю. Начав карабкаться наверх, добавил: – Хотя вы, наверное, ничему из того, что говорю, не верите.

Макс не успел ответить чудаку – тот забрался слишком высоко, а повышать голос не хотелось.

Сверху один за другим упало несколько недозрелых кокосов. Молниеносно спустившись, Бродяга поднял один из них, бамбуковым шилом проколол две дырочки на следах от черенка, присосался с подчеркнуто блаженным видом.

– Мы тебе верим, – наконец произнесла Дина.

Бродяга, протянув ей второй кокос, улыбнулся:

– Ты, может, и веришь, а другие за психа считают.

– Ты и есть псих, – без улыбки сказал Макс. – Но все равно верим, иначе нас бы здесь не было.

– Не-э-э-эт! Мы здесь потому, что ты упрям как осел. Пока на своем не настоишь, не успокоишься. А по поводу доверия: оружия мне так и не дали.

В этом Бродяга был прав: ружья у Макса и Тучи, револьвер у Дины. А ведь этот парень самый старший из них.

– Ну извини. Сам понимать должен: ты бродишь где хочешь, нигде подолгу не задерживаясь. Сегодня с нами, а завтра где будешь? Кто же тебе даст ружье или нож? Ты не свой, ты – чужак. И никогда не будешь своим при таком характере.

– Откуда знаешь?

– Да все знают – не зря тебя Бродягой прозвали.

– Верно. Но знаешь ли – возраст начинает давить на пятки. Решил вот остепениться. Примете?

– Не знаю. Посмотрим. Лично я не против. Лишь бы ты опять не подался искать непонятно что.

– То, что я ищу, – было на этом острове. Сейчас нет, но мало ли… Если вы сюда переселитесь, то я с вами. Держи кокос – я сегодня не жадный.

Макс, пробивая отверстие кончиком ножа, поинтересовался:

– А правда, что ты влюбился в портрет царицы бронзовых людей?

– Враки, – как-то неубедительно ответил Бродяга.

– Но портрет есть?

– Есть…

– Покажешь?

– Может, для начала дойдем до города? Он вообще-то там. Или ты решил прямо под этой пальмой поселиться?!

– Да нет. Просто если нами кто-то заинтересовался, то должен показаться – попробовать напасть. Лучше, чтобы это здесь произошло, а не в зарослях.

– Дикс бы давно напал, а ящеров здесь нет.

– Уверен?

– Теперь я ни в чем не уверен. Давно здесь не был.

Максу уже доводилось бывать на Большом острове, но гораздо южнее. Там полоса пляжа была гораздо скромнее – кустарники вплотную подступали к ожерелью пальм. Здесь простора больше, но это не радует – если кто-то засядет в зарослях, обзор у него выйдет великолепным.

Сами кусты оказались похожими на те, что росли южнее, – на вид ничем не отличались. Но вот невысокие пальмы, встречающиеся на небольшом удалении от береговой полосы чуть ли не на каждом шагу, незнакомы. Вообще не похожи на кокосовые или на те, которые растут возле болота. Стволы формой будто бутылки, кроны куцые, листья какие-то чахлые, грязные на вид.

На вопрос Макса Бродяга ответил четко:

– Эти пальмы ни на что не годятся – нет в них ничего съедобного. А вот те, что возле подножия холма растут, – очень полезны. Наверху там что-то вроде фиников, только не такие сладкие, и косточки съедобные – как орешки длинные. И сок можно собирать – свежий пить приятно, а перебродивший с ног валит. И еще скорлупу от косточек лекарь варил подолгу и отвар раненым давал.

• Предыдущая
• 4/80
• Следующая