Джаханнам, или До встречи в Аду - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 17
- Предыдущая
- 17/129
- Следующая
– Должны – кому, Артем Иванович? Как может хозяин завода быть кому-то должен свои активы?
– Выпей.
Американец отрицательно покачал головой, и Суриков, вздохнув, допил свой стакан.
– Это очень старая история, – сказал Артем. – Нас вначале было двое партнеров. Я и Данила Милетич. Я поставлял на завод нефть, а Данила… знаешь, он был больше по части как кинуть и не заплатить. Завод был в ужасном состоянии. Если тебе кажется, что завод сейчас плох, видел бы ты его тогда. Я поставлял нефть, а директор отдавал ее чеченским бандитам. Был тут один такой. Халид. Погоняло Пегий. Он потом стал полевым командиром. Убили его год назад. Никогда не связывайся с чеченами, Сережа. Это… это волки. Ты им слово сказал – ты уже попал. Этот Халид однажды на моих глазах взял автомат и расстрелял резервуар с готовым топливом.
– Что?!
Суриков невесело рассмеялся.
– Гоблин четыре года отучился в нефтехимическом институте, и все, что он оттуда усвоил, это что если стрелять ниже уровня жидкости, ничего не взорвется. Своеобразное применение образования, не находишь?
– Но зачем он стрелял?
– Чтобы забрать бензин. Его люди потом воткнули в дырки шланги и наполнили два бензовоза. С завода несли все и всё. Директор впал в полный маразм. К нему приходили чехи, тыкали автоматом в висок и говорили: подпиши нам две тысячи тонн отгрузки. И он подписывал. Потом приходили другие бандиты, тыкали автоматом в рот и говорили: подпиши нам три тысячи тонн отгрузки. И он подписывал. Потом оказывалось, что свободных только тысяча тонн, и начиналась стрельба. По людям и резервуарам. Рабочие воровали банками, Халид – бензовозами, директор – составами. Потом он перестал воровать составами, потому что воровать было больше нечего.
– Ну и что?
– Мы собрали контрольный пакет. Стали менять директора. Директор побежал к ментам. Послушать его, так именно мы были виноваты в том, что на завод не поставляется нефть… конечно, мы были виноваты! Завод нам задолжал четыреста тысяч тонн топлива! Ни один коммерсант не хотел поставлять нефть на завод, если получившийся бензин выкачивают через дырки от автоматных очередей!
Молодой американец молчал, ожидая продолжения. Суриков нетвердой рукой влил в себя еще водки.
– И вот тут Милетич сделал то, чего он никогда не должен был делать. Он обратился за помощью к чеченам.
– Они помогли?
– Они-то помогли. А потом с нас и спросили. За помощь. Вот тогда и появились…. Суриков с губернатором.
– А Милетич?
– У Милетича украли дочку.
– Кто?
– Чехи. Халид. Они считали, что он их кинул.
– А он?
– Он жадный был. Сказал: «У меня денег нет за дочку платить».
Суриков помолчал.
– Я ему собрал деньги. Пять миллионов долларов. Он их взял и не вернулся.
– И куда он делся?
– Не знаю. Он совсем запутался. Он всем был должен, он просто взял деньги и сбежал.
– Деньги на выкуп дочери?!
– Ага.
– А дочка?
– Дочке было восемь лет, – сказал Суриков, – вот такие вещи люди делают из-за денег.
Суриков снова запрокинул в рот водку. Сопки на берегу уходили к небу, и звезды были как осколки разобранной на запчасти луны. Карневич сидел совершенно потрясенный.
– Рыдник и губернатор спасли меня от чеченов, – сказал Суриков. – Иначе зверьки спросили бы с меня то, что не отдал им Данила. Я им должен, понимаешь, я им должен все. Завод. Жизнь. Собственность. Никогда не связывайся с чеченами, Сережа…
Когда началась перестройка, Даниле Милетичу было двадцать четыре года. Данила работал в научно-исследовательском институте прикладной химии и занимался объемными взрывами. Несмотря на молодой возраст, он считался одним из лучших специалистов в этой области. Он бы давно защитил докторскую, но Данила не был членом партии, а начальник его лаборатории был членом парткома. Поэтому докторскую диссертацию по материалам исследований Милетича защитил начальник лаборатории. Он привнес туда несколько цитат из классиков марксизма-ленинизма, бывших, само собой, главными авторитетами в том, что касается объемных взрывов.
И все работы, выполненные Данилой, выходили за двумя фамилиями, первой из которых стояла фамилия начальника лаборатории Аксютина. Ведь она начиналась с буквы «А».
К началу перестройки кандидат химических наук Данила Милетич имел красавицу-жену, трехлетнюю дочку и однокомнатную квартиру в новостройке в Бирюлево. От квартиры до работы было полтора часа пути на автобусах и метро. Поэтому Данила не всегда ездил домой. Он засиживался на работе до пяти утра.
Одним зимним вечером 1989 года Данила и его жена ужинали с человеком по имени Миша Айзерман. Они все трое учились вместе в университете, а после пятого курса Айзерман подал документы и уехал в Израиль.
Сейчас он приехал в Москву на две недели и поселился в гостинице «Пекин». Ресторан в гостинице был темный и величественный, и на ужин всем троим подали жареных трепангов. Миша рассказывал, как он в этом году отдыхал на Мальдивах.
– А ты, Данила, как живешь?
– Неплохо, – сказал Данила. – Вон, дочь растим.
– Работаешь у Лобарева?
Лобаревым звали директора института.
– Какая разница? – спросил Данила.
– Ты мог бы уехать и работать по тому же профилю в Израиле, – сказал Миша.
– Я вообще-то не еврей, – сказал Данила.
Его дед, известный сербский коммунист, бежал в СССР и был расстрелян Сталиным по просьбе Иосифа Броз Тито еще до того, как отношения между Тито и Сталиным испортились.
– У твоей жены бабушка еврейка, – ответил Айзерман, – в твоем случае этого вполне достаточно.
– Я не уеду, – ответил Данила.
На следующий день Данилу позвали к Лобареву.
Знаменитый ученый, отец российского бинарного химического оружия сидел в своем кабинете похудевший и сдавший. Перед ним лежала заявка Данилы, – заявка, работе над которой он отдал последние полтора года. Сердце Данилы неприятно екнуло. Это было бы страшно, если бы вся его работа пошла коту под хвост из-за вчерашней встречи. Но когда Лобарев наконец заговорил, в его речи не было ни слова о МОССАД.
– Это хорошая работа, – сказал Лобарев, – но денег на исследования нет. Вообще нет.
Милетич помолчал. Он вспоминал разговор, который состоялся между ним и Викой после ужина в «Пекине». Деньги в разговоре занимали немалое место.
– Вообще-то нам должен деньги по договору АвтоВАЗ, – сказал Лобарев. – Лети туда. Если выбьешь деньги, сможешь продолжать работу.
Данила удивился. Он никогда не занимался коммерцией и вообще смутно представлял, откуда институт берет деньги и зачем они нужны. Кроме этого, в институте был человек, который последние годы занимался такими делами. Этим человеком как раз был доктор химических наук Федор Аксютин, начальник их лаборатории. Аксютин привозил откуда-то компьютеры, учреждал хозрасчетные объединения, бегал, ловчил и однажды даже умудрился сдать часть помещений секретного объекта шайке воров, перебивавших номера на ворованных машинах.
– А Аксютин? – спросил Данила.
Лобарев помолчал.
– Аксютина вчера застрелили.
Когда вечером Данила открыл дверь, его дочка, Даша, плакала на ковре в комнате. На обеденном столе белела записка от Вики.
Буквы с трудом складывались в слова, словно обозначали какую-то реакцию, противную законам химии и непонятную Милетичу. Когда буквы сложились, Данила подошел к телефону и набрал номер гостиницы «Пекин». Ему сообщили, что да, гражданин Израиля Михаил Айзерман днем покинул отель. Портье, видимо служивший в КГБ, был достаточно наблюдателен, чтобы подтвердить: вместе с Айзерманом была молодая дама в синей юбке и бежевом плаще.
- Предыдущая
- 17/129
- Следующая
