Выбери любимый жанр

Бандит - Латынина Юлия Леонидовна - Страница 3

Изменить размер шрифта:

Валерий резко завернул за угол.

– Слушай, я и не знал, что ты так дерешься. А? Я тебе два куска дам в месяц! Днем за рулем, вечером в ресторане?

– Мне и без тебя есть у кого вышибалой работать.

Шакуров помолчал, а потом спросил:

– А что это за нож у тебя? Откуда?

– В лагере делают. Один человек подарил.

– Какой человек?

– Какой подарок, такой и человек.

Наконец машина затормозила у дома Шакурова. Раньше он жил в другом месте, впрочем, тоже неподалеку, – то ли съехался, то ли купил. Валерий высадил друга из машины и отдал ему ключи. Только тут тот проявил некоторую активность – запер машину, подергал за ручки, проверил даже ба-гажник, хотя багажник никто не отпирал, и, наконец, поставил машину на охрану. Кодовый замок в подъезде бездействовал – дверь стояла мотней наружу, и сквозь ширинку смутно виднелись утопающая в темноте шахта лифта и куча оставшихся от ремонта досок под лестницей. Лампочка в подъезде не горела – два или три хилых луча падали откуда-то с клетки третьего этажа.

Валерий молча вглядывался в темноту. За досками что-то шевелилось. Валерий шагнул вперед, заслоняя рукой приятеля, но тут из-под лестницы вылезла полосатая бездомная кошка, поджавшись, шмыгнула мимо людей и почесала к мусорному бачку.

Валерий доставил друга в лифте на пятый этаж и сказал:

– Я пошел.

– Куда ты? Зайди, с женой познакомлю. Переночуешь у нас, тебе ведь и ночевать негде, с бабкой и матерью…

– Шакуров, видимо, не знал, что мать Валерия уже умерла.

– А у меня комната для гостей.

– Нет, Саша, спасибо. Я доставил тебя по назначению, убедился, что в подъезде никто не караулит, что при хате тоже нет субъекта с кирпичом на изготовку… Бывай. Мы с тобой поговорили надолго.

– Валера! Валера! Погоди!

Шакуров сбежал вниз по лестнице и догнал друга на площадке.

– У меня действительно нет этих денег. Понимаешь? Нету! Даже если бы я вытащил их из фирмы, меня бы самого выкинули за окошко! Но я найду человека, который даст их тебе.

– Честного человека. – Сазан! Я действительно найду! Землю буду рыть!

– До свиданья, Саша.

Шакуров некоторое время смотрел в темноту, слыша, как затихают внизу шаги приятеля, а потом решительно поднялся на площадку и надавил на кнопку звонка.

На следующее утро Валерий оделся в свою новую кожаную куртку, в старые штаны и кроссовки и вышел из дома. Наряд тот не очень соответствовал имиджу преуспевающего бизнесмена, будущего директора фирмы, и больше всего портил этот имидж громадный фингал под глазом. Но Валерий никогда не встречался с крупными руководителями фирм и об этом несоответствии был совершенно не осведомлен. Но о синяке он помнил прекрасно. Именно по этой причине он решил не спешить заявиться в участок, где ему надо было отметиться по прибытии на место жительства. Еще пристанут.

Валерий поплутал по темным дворам, прошел задами школы, в которую когда-то они ходили вместе с Сашком, и спустился, с черного хода, в магазин «Продукты». Года два или три его мать работала продавщицей в этом магазине. Впрочем, она во многих местах работала то продавщицей, то буфетчицей. Мать брала маленького сына с собой, и Валерий помнил усатых тараканов среди колбасы и то, как мамка приносила в буфет батоны хлеба, чтобы продать побольше левых бутербродов. Она учила его разбавлять сметану кефиром и сок водой. Однажды в буфете перекрыли воду, и сок пришлось разбавлять водой из бачка унитаза.

Магазин не изменился. Никаких не завелось в нем валюток или парфюмерных углов, все так же в раскрытую дверь подсобки можно было увидеть уголок торгового зала, где на полке кис кусок древней брынзы, а у кассового аппарата, загородившись счетами, отдыхала кассирша.

Первой его узнала продавщица Люба.

– Валерочка, – сказала она, – посмотрите, девочки, кто к нам пришел!

Две или три старые продавщицы, помнившие Машку-пьяницу, окружили Валерия.

– Валерочка, – нежно продолжала Люба, прижимая его к необъятной груди, кокетливо забранной грязным льняным фартучком, – я ведь тебя вот таким еще помнила, – и Люба показала пальцами, каким маленьким он был. – А теперь, – продолжала она, – у тебя, пожалуй, мужское достоинство и то побольше, а? Продавщицы хихикнули.

– А ну, Валерочка, покажи, какой у тебя птенчик вырос, – как влюбленная, ворковала Люба.

Валерий мягко высвободился из ее объятий, уперев Любу в необъятную пирамиду из коробок с голландским маслом.

– Позже, Любочка, покажу, – сказал он, подмигивая, – за нами не пропадет, а кто сейчас магазином заведует? Не Павел Иваныч? – Как заведовал, так и заведует, – вмешались в разговор продавщицы.

– Ни одна ревизия не берет его, кота старого.

Валерий решительно прошел по коридору, ткнул в белую, облупившуюся дверь и оказался в комнатке, служившей кабинетом заведующему магазином Павлу Ивановичу Лазуткину, по прозвищу Кот, полученному им то ли за свою крайнюю осторожность в финансовых операциях, то ли за свою любвеобильность, ибо было известно, что редкую из своих продавщиц он не трахал прямо в подсобке, на ящиках с маргарином или мешках с мукой.

Павел Иванович разговаривал по телефону, делая какие-то пометки в лежащей перед ним общей тетрадке, и глаза его при виде Валерия радостно округлились. Он сделал знак Валерию, приглашая присесть. Тот сел.

– Ну, – сказал Павел Иванович, бросив трубку, – зачем пожаловал, орел? Чем можем помочь? Продавцы нужны, грузчики тоже…

– Фирму я завести задумал, – сказал Валерий.

– Чего?!

– Фирму. Торговать мороженым будем.

– Ну, а я тут при чем?

– А помещение мне нужно, чтобы мороженицу поставить? А у вас, я помню, левый подвал всегда был пустой. Опять же – сахар нужен, молоко, сливки… может, познакомите, где покупать, поделимся…

– А бабки у тебя-есть?

– Бабок нет. Но будут.

– Откуда?

– Было бы желание, а бабки найдутся.

Павел Иванович с сомнением поглядел на молодого парня в кожаной куртке и с бритой головой, развалившегося перед ним на старом покалеченном стуле. Особенно испытующе задержался его взгляд на огромном фингале под глазом.

– А давно ты вышел? – спросил Павел Иванович.

– Вчера в Москву подвалил.

– Долго ж ты сидел?

– От звонка до звонка. Полтора года.

– Чего раньше не выпустили?

– Зона такая попалась. Одна отрицаловка. Не за что было нас выпускать. На нас ОМОН упражнялся. Отрабатывал приемы уж не знаю для чего, демонстрации, что ли, давить.

Павел Иванович подумал. Конечно, он сразу мог бы выгнать этого сумасшедшего парня, который вот так просто вперся в его подсобку, сам без денег, вчера от хозяина и требует отдать ему производственную площадь в центре Москвы. Но что-то останавливало старого Кота. И этим что-то был фонарь под глазом.

– А откуда фингал? – спросил Павел Иванович.

– Подрался вчера.

– С кем?

– Да так. За кореша заступился.

– А за что его били?

– А я не спрашиваю, за что моих корешей бьют.

– И сколько же их было?

Валера растопырил три пальца.

– И со всеми справился?

– Значит, справился. – Это где ж ты так насобачился? – поразился Павел Иванович, а потом вспомнил сам: – Ах да, Машка говорила, ты же из ограниченного контингента…

И с уважением поглядел на парня, цепко отмечая широкие плечи, крепкие, даже в зоне не пропавшие буфы мускулов и плоский, как бетонная шпала, живот.

– Кирпич можешь разбить? – с любопытством спросил заведующий.

– Могу, – лениво подтвердил Валерий, – хотите, я вам эту стенку разобью? Головой?

– Э-э, стенку не надо, – испугался Павел Иванович, – эту стенку я и сам могу разбить, просто чудо, что она пять лет назад не обвалилась!

– Так что, Павел Иванович, отдадите мне левый подвал?

– Будут деньги, будет и подвал. Нет денег – нет и подвала.

– Заметано, – сказал Валерий, поднимаясь.

Он уже шел к выходу, когда Павел Иванович окликнул его:

– Эй, Валерка, погоди.