Французский поцелуй - ван Ластбадер Эрик - Страница 22
- Предыдущая
- 22/149
- Следующая
— Хорошо, — сказал Сив. — Я понимаю, что многие мои вопросы будут повторением того, о чем спрашивал вас детектив Блокер, но вы уж не взыщите. Значит, это были вы, кто обнаружил тело моего брата?
О. Доннелли кивнул.
— Как это произошло?
— Ну, о. Гуарда всегда имел привычку размышлять в ризнице после мессы. Но обычно через полчаса он возвращался в храм, а тут прошел целый час, а его все не было. Я начал беспокоиться и сам пошел в ризницу проверить, все ли в порядке.
— Ну и?
Отцу Доннелли, очевидно, было трудно отвечать на такие вопросы. Смерть всегда трудно описывать словами, а уж эту — и подавно. — И я увидел его. То есть, я хочу сказать, я увидел тело.
— Как он лежал?
— Простите, что вы имеете в виду?
— Я имею в виду, — ответил Сив. — В какой позе он лежал: на спине, на животе?
— На правом боку, — ответил о. Доннелли. Значит, подумал Сив, они не трогали Дома до его прибытия. — Ну и что вы сделали?
— Я, конечно, сразу же подошел к нему, — ответил о. Доннелли. А Блокер считает, подумал Сив, что первым делом священник вызвал полицию. — Он был мертв. В этом не было никакого сомнения... — Священник буквально выдавливал из себя слова, и скоро вообще замолчал.
— Продолжайте, — мягко напомнил о себе Сив после небольшой паузы.
О. Доннелли кивнул, благодарный за передышку.
— Я помолился о его душе. Сначала Господу Богу: «Господь — наш пастырь, и другого нам не надо...» А потом — Деве Марии: «Молись за нас, в час кончины нашей...» А потом я пошел проинформировать о несчастии других: полицию, епископа...
— Ив ризнице вы ничего не трогали?
— Нет.
— Давайте вернемся немного назад, — предложил Сив. — Скажите мне, пожалуйста, куда вы и другие священники пошли сразу же после мессы?
— Дело в том, что других священников, кроме меня, здесь нет, детектив. В наши грешные дни мы — представители вымирающей профессии, если так можно выразиться. И поэтому церковь использует мирян для исправления многих дел, в прежние годы требовавших участия помощников священника, вроде меня. Здесь, в церкви Святой Троицы, у нас двое таких людей: м-р Диллон и м-р Рид... А отвечая на ваш вопрос, я могу сказать, что после окончания мессы я разговаривал с м-ром Аткинсоном, одним из прихожан, часто помогающим нам в сборе пожертвований. Вместе со мной был м-р Диллон. А м-р Рид в это время стоял по другую сторону ризницы.
— И как долго вы разговаривали с м-ром Аткинсоном, святой отец?
— Минут двадцать, по крайней мере, — ответил о. Доннелли. — Надо было о многих делах переговорить.
— Понятно, — сказал Сив, делая пометки в записной книжке. — И м-р Диллон был с вами все это время?
— Да.
— А м-р Рид?
— А он вскорости вышел, — ответил священник. — Пошел к прихожанам, которые все толпились у входа в церковь. Это была одна из идей о. Гуарды — чтобы кто-нибудь из нас выходил к прихожанам после мессы. Он считал, что им легче разговаривать с нами вне церкви. И он был прав. Как, впрочем, и во всем другом. — На глазах о. Доннелли были слезы.
Сив посмотрел на свои записи, делая вид, что читает. Потом поднял глаза.
— Детектив Блокер говорил мне, что никто не видел кого-либо входящим в ризницу, когда там находился мой брат.
О. Доннелли кивнул.
— Это правда.
— Вот сейчас мы находимся вблизи ризницы. Это примерно в том месте, где вы разговаривали с м-ром Аткинсоном?
— Примерно в этом.
Сив повертел шеей.
— Странно. Я совсем не вижу отсюда входа в ризницу.
О. Доннелли тоже взглянул в том направлении. — Вы правы, — согласился он.
— И абсолютно ясно, что м-р Рид из того угла вовсе ничего не видел. Это означает, что кто угодно мог пробраться в ризницу после мессы, и никто не заметил бы его.
На лице о. Доннелли отразилась боль, которую чувствовала его душа. — Боюсь, что это именно так.
Сив вздохнул про себя.
— Не заметили ли вы кого-нибудь подозрительного среди прихожан, святой отец? Какое-нибудь новое лицо, например?
О. Доннелли еще более погрустнел.
— У меня не очень хорошая память на лица, — признался он. — Вот о. Гуарда — другое дело. Он знал каждого из своей паствы в лицо и по имени.
Попробуем с другого конца, подумал Сив.
— А, может, вы видели или слышали что-нибудь необычное во время мессы, святой отец?
О. Доннелли покачал головой.
— Ничего такого не припомню. — Он поджал губы. — Хотя нет, постойте! Кто-то положил на тарелку для сбора пожертвований тысячедолларовую бумажку. Но, я думаю, это вряд ли относится к делу.
— Кто знает, кто знает? — откликнулся Сив. — Такого рода пожертвования случаются здесь часто?
— Весьма часто. Приход здесь богатый, и о. Гуарда умел раскошелить их в пользу церкви. Но, конечно, в таких случаях выписывался чек. Не припомню, чтобы кто-нибудь делал такой большой взнос наличными.
Сив насторожился, заинтересованный.
— Кто обходил прихожан с тарелкой для сбора пожертвований?
— Я.
— Можете ли вы припомнить, как этот человек выглядел?
— Ну, это был мужчина, — ответил о, Доннелли и, взглянув на их лица, поспешно прибавил. — Я вовсе не пытаюсь шутить. Просто я действительно не помню ничего кроме того, что это был мужчина. Как-то не обратил внимания, и у меня вообще...
— Вы уже говорили, — перебил его Сив. — У вас плохая память на лица.
— Другие присутствующие на мессе тоже не обратили на него внимания. Я очень сожалею, детектив. Похоже, я больше ничем не могу вам помочь.
Сив захлопнул свою записную книжку.
— Ничего, святой отец. — К сожалению, это весьма типично для всех свидетелей, подумал он. Если не быть предельно внимательным, то однотипные ответы на все твои вопросы заведут тебя в тупик, прежде чем ты найдешь — во всяком случае. Сив обычно находил — какую-нибудь зацепку, которая наведет тебя на след. — Вы сделали все, что могли.
О. Доннелли кивнул, но по выражению его лица было очевидно, что он не был уверен в том, что сумел чем-нибудь помочь.
Они были уже почти в дверях, когда священник окликнул их. Они остановились, и он почти бегом догнал их. — Я еще кое-что припомнил, — сообщил он. — Когда я пересчитывал деньги на тарелке для пожертвований, я обратил внимание на следы пудры на тысячедолларовой купюре.
— Следы пудры? — переспросил Сив.
— Я не был уверен в этом, и, соскоблив, эту цветную пыль, показал ее м-ру Диллону, потому что она показалась мне странной. И он сказал, что это — макияж.
— Макияж?
О. Доннелли кивнул.
— Ну да. Знаете, такой — телесного цвета. Женщины накладывают его себе на щеки.
— А вы, случайно, не сохранили эту пыль? — спросил Сив.
Лицо о. Доннелли погрустнело. — Да нет, — ответил он. — Ее и было то чуть-чуть.
— Тем не менее, — сказал Сив, — я бы хотел, чтобы вы одолжили мне банкноту. Пожалуй, в лаборатории смогут и сейчас найти на ней следы той пыли.
Священник заторопился к себе в ризницу, чтобы выполнить просьбу, и Диана повернулась к Сиву:
— Следы макияжа? Ты что, думаешь, что твоего брата убила женщина?
— А ты считаешь это невероятным? — ответил он вопросом на вопрос.
— Мы ведь говорим об обезглавливании, босс. Это требует определенной силы.
— Сколько тебе потребуется времени, чтобы вывести из строя любого мужика? — спросил он.
— Одно дело пнуть в пах, — ответила она, — а отсечь одним ударом голову — совсем другое.
Он задумчиво кивнул.
— Все это так. Но было бы ошибкой сбрасывать со счетов любое предположение, пока не соберем всех фактов.
Диана приняла от священника купюру, пока Сив писал на листочке, вырванном из записной книжки, расписку.
— Вы получите эту тысячу назад, святой отец, как только в лаборатории ее проверят. А пока примите мою искреннюю благодарность.
О. Доннелли наконец-таки улыбнулся. — Я рад, что все-таки сумел оказать помощь материального характера, а не только словами. Берегите себя, детектив. Да сопутствует вам Бог в делах ваших.
- Предыдущая
- 22/149
- Следующая
