Дай-сан - ван Ластбадер Эрик - Страница 5
- Предыдущая
- 5/66
- Следующая
Но сейчас не было времени на восторги. Над ним просвистели сразу три клинка. Легко уложив этих троих, Ронин пробился сквозь еще одну тесную группу и, оказавшись на небольшом открытом пространстве, быстро огляделся. Похоже, матросы держались неплохо, но к ним приближались еще два корабля. Их абордажные кошки уже взметнулись в воздух. Минута-другая, и воины с этих кораблей тоже вступят в битву.
Он принялся пробиваться к правому борту в надежде перерубить хотя бы несколько канатов с тем, чтобы оттянуть прибытие подкреплений. Но птицеподобные воины угадали его намерение и сомкнули ряды, преградив ему путь.
– Мойши! – крикнул Ронин сквозь шум сражения. – Канаты по правому борту!
Оставив противников на Моэру, штурман спрыгнул на главную палубу. Его массивное тело превратилось, казалось, в таран из железных мышц и несгибаемой воли.
Вложив палаш в ножны, Мойши отбрыкнулся ногой от подбежавшего было воина, проворно вскочил на ванты и пробрался над схваткой к середине корабля. Там он выхватил кинжал с медной рукоятью и принялся обрезать туго натянутые веревки. Одна за другой они падали в море, но вражеские корабли подходили все ближе, и новые кошки взметнулись над бортом. Отразив очередной удар, Ронин присел и сорвал с себя промокший от крови плащ, который уже начинал стеснять его движения. Взявшись за меч обеими руками, он ударил в стык панциря нападавшего. Тот пронзительно вскрикнул и зажал рукой бок. Хлынула кровь, и он рухнул на колени. Ронин развернулся и отсек следующему противнику его острое рыло. Его обдало фонтаном крови, словно горячим снегом.
Ронин с трудом пробивался к Мойши сквозь ряды неприятеля. Он шел напролом. Его клинок разрубил нагрудную пластину у одного из воинов с черного корабля. Ронин сорвал ее и, не прерывая движения, резко ткнул своим трофеем назад, разрубив яремную вену у противника, налетевшего сзади. Потом он уложил еще двоих. Повсюду слышались вопли и трепыхались перья. Его руки со вздувающимися буграми мышц сделались липкими. Пот смешался с кровью врагов.
Вскоре он уже был у мачты. Кучи трупов росли. Палуба под ногами становилась опасно скользкой. Рядом с собой он заметил высокую фигуру, рубившую птицеподобных воинов; увидел краем глаза, как чей-то длинный клинок сносит оперенную голову. Ронин рванулся вперед, снова вклинившись в нестройные ряды неприятеля, а потом что-то с ним произошло. Он рухнул на колени, кашляя и тряся головой. В глазах заплясали искры. Все поплыло. Ронин попытался сфокусировать взгляд, но не смог. Он видел только расплывчатые очертания какой-то неясной тени. Он ощутил во рту вкус крови и грязи. Она была теплой и шевелилась, как будто живая. Ронин сплюнул и попытался подняться, но поскользнулся на вязкой жиже, разлитой по палубе. Зрение наконец прояснилось. С палубы на него осуждающе смотрела отрубленная голова в искрящемся оперении. Кто-то бросил ее в меня, сообразил он как будто в тумане. Но кто?
Он смахнул со лба пот и кровь, стекавшие на глаза, поднял взгляд… над ним нависало перекошенное лицо старшего помощника.
У него действительно не было нижней челюсти. На загорелой коже очень четко выделялись белые шрамы, живые и даже как будто пульсирующие. Зрелище было не самым приятным – выпуклые рубцы походили на вздувшиеся у покойника вены. Они тянулись от исковерканной верхней губы через провал в переносице к островку зарубцевавшейся ткани под правым глазом.
Первый помощник рассмеялся странным шелестящим смехом и поддал ногой голову в перьях. Она полетела Ронину в грудь. И в этот момент он все понял. Он увидел яркую вспышку света, отразившегося от искусственного левого глаза. Мысли его обратились вспять – он как будто вернулся в тот день, когда две фелуки, слившись в единое целое под порывами завывающего студеного ветра, мчались по бескрайнему морю льда; когда два могучих бойца сошлись в последнем бою, один – за власть, а другой – за свободу, и жестокая эта схватка была поединком света и тьмы. Ронин тогда одолел Фрейдала, саардина по безопасности Фригольда. Все решил беспощадный удар в лицо.
Ронин был уверен, что Фрейдал мертв, что он наконец отомстил за друзей, замученных и погубленных саардином. Он перебрался на свой корабль, обрубил канаты и еще долго смотрел вслед фелуке, уносящей в ледовую даль труп – как он тогда думал – врага и застывшего как изваяние писаря, неподвижного и безмолвного.
Но оказалось, что Фрейдал выжил.
Саардин занес ногу для следующего удара, целясь в ребра Ронина с таким расчетом, чтобы сломать их, но Ронин успел увернуться.
Он вскочил на ноги и поднял выпавший меч.
– Иди сюда, – прошипел Фрейдал.
У него был изуродован рот, и слова получались тяжелыми, искаженными, как бы и нечеловеческими.
– Иди ко мне и прими свою смерть.
Он поднял клинок. Однако Ронин остался на месте. Саардин сам шагнул к нему. Со звоном скрестились мечи.
– А где Боррос? Его я тоже должен найти и уничтожить.
– Боррос мертв. Теперь он свободен от своего страха и недосягаем для твоего меча.
Фрейдал сделал выпад, но Ронин уклонился, легко парировав удар.
– И ты думаешь, я тебе поверю? Предатель! Ты осквернил Закон Фригольда. За этот проступок одно наказание – смерть.
– И ты, узнав этот мир, по-прежнему держишься за Закон Фригольда?
Сверкали мечи, слышалось горячее дыхание, мышцы работали неустанно, глаза напряженно искали слабые места в обороне противника.
– Этот мир лишь подтверждает силу Закона. Не будь ты таким идиотом, ты бы давно это понял. Здесь царят хаос, война и смерть. Люди мрут прямо на улицах, в грязи и собственных нечистотах. Мы, из Фригольда, выше всей этой скверны. Закон – вот наш господин; и лишь потому, что Закон существует, нас не касается эта грязь. Но я не надеюсь, что ты поймешь. Ты вернулся к животной жизни – а только так я могу определить существование на Поверхности, – когда был еще в Фригольде. Ты всегда был чужаком среди нас. Он опять сделал выпад.
– Ты нарушил Закон, и теперь ты умрешь.
Фрейдал нанес мощный удар, целясь Ронину в бок. При этом он крутанул клинок в попытке обойти блок, поставленный Ронином. Но тот ощутил силу натиска и вместо того, чтобы отбить удар, просто отпрянул в сторону. Противники сцепились, закрывшись мечами. Теперь их лица находились буквально в нескольких сантиметрах друг от друга.
– Ты думал, что я погиб, – прошептал Фрейдал в лицо Ронину, – но я выжил. Даже после твоего подлого удара. Я цеплялся за жизнь, я не мог умереть, не завершив свою миссию. Меня спасла сила моей правоты. Только она поддержала меня, а потом мой писец вскрыл себе вены и отдал мне свою кровь. Он понимал, в чем состоит его долг. Он питал меня своим теплом и жизнью своего тела, чтобы свершился Закон, чтобы я выжил и смог отыскать вас с Борросом и свершить правосудие.
Фрейдал вырвался, сделал обманный выпад, метнулся в противоположную сторону и добавил:
– Закон всегда торжествует. Порядок всегда победит в схватке с хаосом!
Он прорвался сквозь защиту Ронина. Острие его клинка вспороло ткань на рубахе и полоснуло по коже. Ронин поднял меч, ослабив силу удара, и не отступил.
– И ты еще называешь себя мужчиной? – вскричал Фрейдал. – Трус! Почему ты не нападаешь?
Шепот над ухом – мягкий шелест со стальной сердцевиной. Ронин явственно слышал слова Саламандры, своего наставника по практике боя: «В бою, мой мальчик, побеждает не обязательно тот, чья рука сильнее. Сначала ты оцени возможности противника. Оставайся на месте. Не нападай, но и не отступай. Представь, что ты камень, и будь скалой, о которую бьется противник, и тогда ты увидишь его слабые места. А потом, мальчик мой, когда его разочарование неизбежно обернется яростью и реакция у него замедлится, если у тебя достанет ума, ты непременно найдешь путь к победе».
Ронин был хорошим учеником, он твердо усвоил уроки сенсея. Вот почему он стоял на неверной палубе, в тени обсидиановых кораблей, странные паруса которых закрывали небо, и отражал все броски Фрейдала, не переходя в наступление. Он парировал могучие горизонтальные удары, коварные режущие косые и колющие вертикальные, беря на заметку все ложные выпады и движения. Он мастерски удерживал выверенный баланс боя, который и делал сражение на мечах столь сложным искусством, возносящим лучших своих исполнителей на высоту, недосягаемую для обычного воина. И уже очень скоро Ронин распознал правду – в этом ему помогло не только пристальное наблюдение за стилем Фрейдала, но и те истины, которые саардин изрекал с такой торжественной убежденностью. А еще он инстинктивно почувствовал, что Фрейдал – очень опасный противник. И вовсе не потому, что саардин так искусно владеет мечом. Его главная сила была в его непоколебимой вере в свою правоту, в железную непреложность Закона. Он не был наемником. Наемника, даже искусного, победить нетрудно. Фрейдал был фанатиком, слепо преданным своему делу. И именно эта слепая вера питала его силой и волей к победе. Фрейдал превратился сейчас как бы в живое олицетворение Фригольда, утратив все человеческие черты. Но Ронину это тоже придало решимости. Теперь он должен был победить. Не Фрейдала, а то бесконечное зло, которое воплощал в себе Фригольд.
- Предыдущая
- 5/66
- Следующая
