Журнал «Если», 1993 № 10 - Демют Мишель Жан-Мишель Ферре - Страница 6

— Эти лефрозы действительно обожают людей, — откуда-то издалека говорил мужчина. — Самое неприятное, что мы редко остаемся в живых после их объятий, господин Маркель.

Маркель выпрямился. Он снова находился в том же помещении, освещенном факелами. И опять у противоположной стены сидела все та же девушка.

Мужчина сидел на корточках возле него. На столике рядом с ним стояли сосуды с разноцветными жидкостями и лежали разбросанные в беспорядке медикаменты из аптечки Маркеля.

Мужчина назидательно поднял указательный палец,

— Прежде всего, на вас подействовали ферменты, накапливающиеся в глухих галереях, — сказал он. — Затем, конечно, запах лефроз из подземного озера. Свою роль сыграла, кроме того, и ваша слабость после ранения, и общее состояние паники… — Он взмахнул рукой, словно отметая возражения. — К счастью, мне удалось напасть на ваш след. Повезло, разумеется, не столько мне, сколько вам. Все случилось, как в старой сказке, — пока вы бежали, из вашего пояса время от времени падали разные предметы; по этим меткам и удалось обнаружить вас.

Маркель потряс головой. Ему казалось, что его внезапно вырвали из бесконечной последовательности кошмаров, в которых невероятным образом сплетались ужас и наслаждение. Он подумал: «Интересно, сколько времени я уже нахожусь под землей?»

Девушка в своем углу, казалось, задремала. Но время от времени Маркель улавливал быстрые отблески факелов в ее глазах. Ощущение было такое, что его подкарауливает большая изящная кошка.

— Вы бредили довольно долго. Теперь я понимаю ваши опасения, ваше отвращение к майешам, но…

Маркеля словно ударило током. Он с враждебностью уставился на собеседника.

— Кем бы вы ни были раньше, — хрипло произнес он, — но сейчас я не могу считать вас человеком!

За вспышкой гнева последовал приступ слабости, и он откинулся на постели.

— Я никогда не считал, что все рассказы о майешах — чистая правда, — продолжал он, чувствуя себя совершенно обессиленным. — Но и той доли истины, что есть в них, вполне хватит…

— Расстояния стали слишком большими, — произнес мужчина. Его голос был серьезен, и в нем звучали нотки печали, что несколько успокоило Маркеля. — Конфликты начинают распространяться все шире и шире. Но люди оказались неподготовленными к новым масштабам. Сейчас они растеряны и даже немного испуганы. И хотя все закончится рядовым кризисом, как это случалось на всех крупных поворотах истории… — Он дружелюбно посмотрел на Маркеля. — Ваше прошлое очень похоже на мое. У наших биографий, было одинаковое начало и, похоже, будет одинаковое завершение.

— Это я рассказал вам о себе? — резким тоном поинтересовался Маркель.

— Смотрите…

Мужчина взял что-то со столика позади него и поднес к свету. Маркель не шелохнулся. Он уставился на кубический кристалл психокоммуникатора, словно видел этот предмет впервые.

Подождав несколько секунд, мужчина снова положил кубик на стол рядом с глиняными чашками.

— Святая Церковь Экспансии, — сказал он, — не пользуется этой системой. Она лишилась всякого смысла после открытия Передачи. К тому же если вы находитесь здесь, если за вашей спиной захлопнулся капкан длиной в восемь световых лет, то вы быстро теряете всякое желание пользоваться коммуникатором.

— Вы принадлежите к Церкви Экспансии? — поинтерсовался Маркель.

В его мозгу роились самые невероятные предположения. Если этот человек был адептом Церкви Экспансии, то он на стороне Марсианской Конфедерации. В этом случае Маркель мог считать себя пленником. Но… место, где он очутился, и все предшествовавшее этому… Похоже, что подобное предположение можно было отбросить. Сим- биоты майешей никогда не были связаны с какой- либо из сторон, противоборствующих на Афродите.

— Меня зовут Иероним Каллерти, — сказал мужчина. — Всего лишь год назад меня звали «брат Ие- ронимус». Но с тех пор многое изменилось… Я уже говорил, что мое прошлое очень похоже на ваше, и поэтому могу предполагать сходное завершение вашего пути… Сейчас я объясню, почему так считаю. Вы слышали что-нибудь об эффекте Лабиринта?

— Кто же не слышал о нем? — бросил Маркель.

Каллерти покачал головой.

— Вы уверены? Вы должны учесть, что я покинул Солнечную систему через три года после старта вашего корабля. И даже тогда эффект Лабиринта многими воспринимался как миф.

Он опустился на пол рядом с Маркелем, и его взгляд застыл, словно прикованный к светящемуся растению на стене. Лицо его выглядело совсем юным, и только трещины глубоких морщин в уголках глаз говорили об ином. Странно, но он одновременно похож и на юношу, и на старика, подумал Маркель. Пожалуй, сейчас собеседник вызывал у него непроизвольно чувство симпатии.

— Да, эффект Лабиринта… — задумчиво сказал мужчина. — Вы, конечно, знаете его суть — сознание не может примириться с исчезновением расстояния и подменяет миг перемещения субъективным временем, заполняя его подсознательными образами. В чем-то наше сознание тем самым словно отрицает великую победу человеческого разума, основанную на принципе Делишера. Вернее, я должен был сказать «отрицало», потому что в последнее время, насколько мне известно, завершаются исследования, которые позволят устранить эффект Лабиринта. Но в то время, когда я совершил свой прыжок, эффект проявлялся в полной мере. Я отправился в путь почти по тем же причинам, что и вы. Для меня они сводились к имени «Патриция», для вас, если не ошибаюсь, «Клэр». — Он снова взял в руку кубик-кристалл, и тот засверкал гранями в свете факела. — Но между нами есть и разница — мое бегство прошло в два этапа. Сначала я был принят в члены Святой Церкви и только потом попал на орбитальную станцию «Святой Франсуа».

Маркель наморщил лоб:

— «Святой Франсуа»… Но…

— Да, конечно, — перебил его Каллерти, — ваше путешествие продолжалось восемь лет. Значит, вы покинули Землю в 2072 году, так?

Маркель молча кивнул.

— А «Святой Франсуа» запустили только в 2074 году.

— Да, теперь я вспоминаю — когда мы покидали Землю, его строительство заканчивалось на обратной стороне Луны, — задумчиво произнес Маркель.

— Я вошел в зал Передатчика в 2075, — продолжал Каллерти. — Ад для меня начался пять лет тому назад. Я, конечно, был осведомлен, что называют адом, но то, что меня ожидало!.. Видите ли, эффект проявляется у разных людей по-разному. Мне выпало пережить всю его мощь. В общем, мне показалось, что эта секунда, или половина, или двадцатая секунды, в течение которой длилась передача, стала моей вечностью. Дело в том, что офицеры психотехнической службы вашей страны, господин Маркель, хорошо поработали со мной… — Маркель вздрогнул, и собеседник поднял руку предупреждающим жестом: — Нет-нет, я отнюдь не отношу вас к их числу. Я просто хотел сказать, что обе стороны, находящиеся здесь, на Афродите, в состоянии конфликта, не достойны нашей симпатии. Эти офицеры объединенной Европы, сфабриковавшие мое прошлое и не позволившие мне соединиться с Патрицией только для того, чтобы мой ад был еще более страшным, ничуть не лучше тех, кто убил ваших товарищей… Выйдя из Передатчика, я постарел биологически на долю секунды, но субъективно путешествие продолжалось для меня лет сто, если не больше. Во всяком случае, именно так я воспринял его продолжительность. И после того, как я столько времени метался в аду, не находя выхода, сжигаемый неудовлетворенной страстью, они предложили мне принять участие в «общей борьбе». — Он невесело рассмеялся. — Вы понимаете меня, господин Маркель? У них не было даже тени сомнений! Ну что, готовы ли вы теперь, после всего, что произошло этой ночью, броситься на штурм Передатчика?

Он не сводил с Маркеля странно поблескивающих глаз, в которых плавали боль и усталость.

— Я никогда уже не смогу сделать этого, — сказал Маркель.

— А что вы знаете о майешах? — спросил Каллерти. — Только то, что вам рассказали. А сим- биоты? Вы поверили сплетням, сочиненным дряхлыми немощными старцами, никогда не высовывавшим носа даже на Луну… Мы не нужны никому, Маркель, так откуда же могут появиться верные сведения о нас?