Искусница - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 52

Девочка вздохнула, медленно покачала головой.

— Нет. Я только ощущала его присутствие. Его близость. Слышала голос. Иногда он брал меня на руки. Но и тогда я не могла рассмотреть его лица… Знаешь, я, наверное, была как будто внутри его души и совершенно не воспринимала его снаружи. Как отдельное тело.

— Если бы речь шла о матери, — сказал Арилье, — я мог бы еще поверить во все эти внутриутробные воспоминания. Но мы с тобой говорим об отце, ты не забыла?

— Нет. Просто… я никогда его не видела со стороны, и все тут. Честное слово, я знаю, о чем говорю. Ну, расскажи мне еще о нем.

— Забыл, — Арилье виновато улыбнулся. — Сон рассыпался. Так бывает…

Девочка выглядела разочарованной, но в конце концов махнула рукой.

— Ладно, выбирайся из-под своего дерева. Я хочу показать тебе горы на закате. Это по-настоящему красиво. Как и все по эту сторону границы. Мощно… похоже на троллей.

Арилье попробовал встать, однако почувствовал, как нечто удерживает его на месте. Он толкнул раба, заснувшего с опахалом поблизости.

— Эй, посмотри-ка, почему я не могу встать. Проснись, ленивая скотина!

Раб зашевелился, заморгал, попробовал было отодвинуться от Арилье… Как бы не так! Та же сила, что не позволяла Арилье отойти от ствола, мешала и рабу.

— Тут какая-то сетка, — сказал Арилье девочке. — Зажги факел от костра и посвети. Мне кажется, мы попали в ловушку.

— Думаешь, в этих горах кто-то охотится? — удивилась Енифар. — Интересно бы узнать еще, на какого зверя?

— Мне совсем не интересно, — огрызнулся Арилье. — Говорят тебе, я не могу встать.

— А мне вот интересно, — настаивала Енифар. — Потому что этот зверь может сюда прийти и… сам понимаешь! Если это крупный хищник, к примеру.

— Я ничего не хочу знать о крупных хищниках, — зарычал Арилье. — Просто зажги факел и посвети мне. И разбуди Данфара, у него есть хороший нож.

Енифар сунула ветку в костер. Тролль, спавший сладко, как набегавшийся пес, потянулся и открыл глаза.

— Уже вечер?

— Да, — ответила девочка. — И еще наш Арилье попался в какую-то ловушку. Тут, очевидно, промышляют охотники… Правда, интересно?

— Очень, — согласился Данфар. — Погоди, я с тобой. Нужно разобраться.

Они вдвоем подошли к дереву, под которым скорчились Арилье и раб с опахалом.

Енифар поднесла горящую ветку так близко, что Арилье почувствовал жар и невольно отодвинулся, а раб охнул: у него начала тлеть рубаха.

— Тут нет никаких веревок, — сказала Енифар. — Наверное, что-то более тонкое.

Но сколько она ни водила факелом, ничего не было видно.

— Может, капкан? — звевая, предположил Данфар.

— Нет, — сказал Арилье.

— В таком случае, тут ничего нет. Вылезай, — распорядилась Енифар.

— Не могу. Что-то нас удерживает. Что-то невидимое…

Енифар подняла голову наверх и снова увидела пляшущих светлячков.

И вдруг расхохоталась.

— А ты говорил, что я все выдумываю! — закричала она, ликуя. — А я не выдумываю! Мой отец оставил здесь эту ловушку, ага, мой отец! Он существует на самом деле! Мой великий, мой прекрасный, мой чудесный отец! Он снился мне.

— Он и мне приснился, — угрюмо напомнил Арилье.

— Ну конечно, потому что это — то самое дерево, — сказала Енифар. — Разгадка очень проста. Видишь светлячков? Они оставлены здесь нарочно.

— Ты хочешь, сказать, что все твои россказни про одинокое дерево и про тень, которая срастается с тенью дерева, — что все это правда? — медленно проговорил Арилье. Ему казалось, что он так и не пробудился от дурного сна.

— Ты же сам видишь, что это все так и есть, — подтвердила Енифар.

— Эй, погоди! — запротестовал Арилье. — Что же получается? Вы уйдете, а я останусь тут, навечно прикованный к одинокому дереву?

— Наверное… — Енифар оглянулась на Данфара, но тролль, во-первых, еще не до конца пробудился от сладких грез, а во-вторых, не вполне понимал, о чем здесь идет речь. — Я не знаю, Арилье. Есть ли способ тебя избавить?

— Но если я попался… Тут должна быть старуха с говорящим горбом… — Арилье сам понимал, что цепляется за соломинку. Все сходилось — и рассказ девочки, и сон. Непостижимая сила удерживала Арилье на месте. Ему хотелось плакать.

— Наверное, старуха окончательно истлела. А может, ты ее не замечаешь, — предположила Енифар.

Арилье чувствовал, что еще немного — и он расплачется.

— Я умру здесь рядом с рабом! Никогда в жизни не думал, что такое возможно! Я ненавижу рабство!

— Но тебе ведь нравится, когда от тебя отгоняют мошек! — рассудительно произнесла Енифар.

— Если выбирать между мошками и позорной смертью… — Арилье вздохнул.

И тут Данфар наконец проснулся и сказал:

— Да нужно просто срубить это дерево и оттащить его подальше.

Остаток ночи все были заняты делом. Енифар перетащила костер поближе к дереву и поддерживала огонь таким образом, чтобы тень лежала только на одной стороне. Рабы под предводительством Данфара рубили дерево мечом и резали его кинжалами.

Неприятность заключалась еще в том, что падать дереву предстояло на попавших в ловушку Арилье и раба. О чем думал раб, Арилье не знал и спрашивать не собирался, а сам Арилье с ужасом предвидел тот момент, когда тяжелый ствол накренится и навалится прямехонько ему на спину.

Но когда дерево затрещало и начало крениться, храбрый Данфар подбежал и подставил руки под падающий ствол. В результате в ловушке оказались уже трое.

Енифар закричала:

— Эй, ленивые скоты, разбегайтесь и толкайте дерево в сторону!

Общими усилиями им удалось отшвырнуть ствол далеко от троих пленников. С треском срубленное дерево покатилось по склону. Светлячки панически гнались за ним по воздуху.

Арилье выпрямился, вытянул ноги. Все тело у него ломило от долгого сидения в неудобной позе. Данфар подошел к нему, как ни в чем не бывало, наклонился.

— Ты свободен, брат! — воскликнул он.

— Благодаря тебе и Енифар, — сказал Арилье. — Спасибо.

— Я сделал бы для тебя и большее, — сообщил Данфар.

— Помоги мне подняться, — попросил Арилье.

Данфар чуть замешкался, и Арилье прибавил:

— Не хочу, чтобы меня, как куль с опилками, тащили глупые рабы. Я хочу встать, опираясь на руку друга, как свободный человек.

— Речь, достойная тролля! — обрадовался Данфар.

Он подхватил Арилье за подмышки и перетащил его на телегу. Взгромоздив эльфа на гору опилок, Данфар помог ему прикрыть лицо шляпой и спрятать руки под плащ.

Процессия медленно начала спускаться с горы.

Долина Комоти была похожа на долину Гарагар за тем лишь исключением, что здесь не было строений. Только храм Комоти, где происходил Великий Камбай — сход всех троллей в пору избрания вождя, которому предстоит возглавить армию. Недавно таким вождем сделался Нитирэн. Своих противников он разгромил в ходе Великого Камбая: одного распял на земле, второго одолел в честном (ну, в почти честном) поединке. Кости этих двоих, залитые лавой Черной Комоти, до сих пор сохранились возле храма.

Енифар стояла на телеге плечом к плечу с Арилье. Эльф держал поводья. Телега подскакивала на всех ухабах, от ударов колес о камни сотрясалось все тело. Енифар это ощущение нравилось, она весело хихикала при каждом прыжке телеги. Арилье не хотел говорить, что его тошнит, но это была правда.

Данфар ехал верхом. Рабы шли за лошадьми, они завершали шествие.

В долине Комоти было пустынно. Тишина ощущалась здесь как нечто величественное, горы казались участниками немого торжества. Конус Черной Комоти господствовал над долиной. Ближе к склону горы лава еще медленно ворочалась в недрах, то и дело выглядывая в разломы. Она была похожа на малиновый джем в солнечных лучах.

— Так стряпает на своей кухне Черная Комоти, — прошептал Данфар благоговейно. — Она варит смертоносные сладости для своего возлюбленного народа.

Енифар молча кивнула. Она не могла отвести глаз от горы. А Арилье смотрел себе под ноги. Из черных комьев уже застывшей лавы выглядывала желтоватая кость: когда-то это была рука, а посреди ладони виднелся здоровенный кол, пригвоздивший эту ладонь к земле. Очевидно, кость принадлежала одному из неудачливых соперников Нитирэна. Лава поглотила его, оставив на воле только руку.