Выбери любимый жанр

Нелегал - Хаецкая Елена Владимировна - Страница 47


Изменить размер шрифта:

47

— Скороход может пройти там, где конный обязательно будет замечен, — объяснил Кохаги. — Порученное мне послание было устным.

— Поэтому тебя и пытали, — добавил Моран. — Умно. И много ли ты им рассказал?

— Все, — просто ответил Кохаги.

— Напрасно, мог бы и ничего не рассказывать — результат все равно один, — заметил Моран.

— В следующий раз буду знать.

— Следующего раза не будет — ты ведь больше не скороход. У тебя же нет ноги!

— Правда, — сказал Кохаги. — Я и забыл.

Моран Джурич долго рассматривал его в тусклом свете, озаряющем шатер, а затем промолвил:

— Мне показалось, или ты только что попытался шутить?

* * *

Вот так и случилось, что Джурич Моран разломал свой шатер.

Когда настало утро, Моран вытащил Кохаги наружу и уложил его на траву.

— Можешь пока полюбоваться восходом солнца, — посоветовал Моран. — Очень поучительное зрелище. Одноногим как раз впору, а для двуногих — чересчур.

С этими непонятными словами он сдернул шелк с каркаса и бросил его на землю. Шелковая ткань сразу съежилась и сделалась совсем маленькой, не больше платка. Затем Моран снял каркас и переломил все прутья пополам. При этом Джурич Моран ругался самыми страшными словами, какие только приходили ему на ум, так что весь мир, казалось, содрогался и звенел при каждом новом проклятии, что изрыгалось Мораном.

А Кохаги смотрел на рассвет и думал о том, что никогда прежде не видел подобной красоты.

Небо меняло оттенки, а облака растягивались над горизонтом все шире, и их края пылали золотом. Золото и тьма царили там, знаки грозной смерти, но теперь Кохаги не страшился ее, потому что поневоле сделался ее частью.

Он коснулся рукой рваной раны на боку, оставленной крючьями, и понял, что раны больше нет. Не осталось и шелка, которым Моран перевязал его: кажется, ткань соединилась с кожей и наросла на нее. «Теперь я буду носить в своем теле часть морановского шатра, — подумал Кохаги, — а это опасно…»

Он с ужасом понял, что отныне не посмеет прикоснуться к женщине. Если то, что Моран говорил о своем шатре, — правда…

Кохаги повернулся и посмотрел на то место, где только что находился шатер.

Ровный черный круг. Мертвая плешь, на которой не может существовать ничто живое. И даже Джурич Моран стоит не в самом круге, а на его границе, стараясь не наступать в черноту.

Несколько кустов, росших поблизости, увяли.

— Подземный источник, — проворчал Моран. — Я же говорил, что мы его отравили. Все твои раны, чтоб тебе провалиться, глупый скороход!

— Я не просил спасать меня, — сказал Кохаги.

— Еще добавь, что проклинаешь мою доброту, — съязвил Моран. — Мокрый вонючий хвост! Выкидыш рыжей овцы! Паучья жижа! Блевотина таракана! Не смей обсуждать мои решения! Даже в мыслях никогда не смей обсуждать мои решения!

— Чей хвост? — спросил Кохаги.

— Да ты просто самоубийца! Я оторву тебе ноздри!

— Тогда я умру.

— Не умрешь. Будешь жить без ноздрей.

— Чей хвост?

— Бычий, — сказал Моран. — Мокрый и вонючий бычий хвост. Сам знаешь, чем воняет. Нюхал когда-нибудь?

— Нет, мой господин, никогда.

— Как-нибудь выбери момент поудачнее и непременно понюхай, — посоветовал Моран. — Возможно, тогда ты начнешь понимать меня по-настоящему.

Он показал Кохаги предмет, весьма напоминающий дубину.

— Смотри, — сказал Моран не без гордости, — внимательно. Деревяшки — бывший каркас моего чудесного шатра. Я его разломал собственными руками. Если ты — не бесчувственный помет обезьяны, то должен оценить мою жертву. Я склеил обломки слюной и обмотал их шелком. Теперь эта штука никогда не сломается. Кроме того, она обладает некоторыми полезными для тебя свойствами. Конечно, я мастерил это на скорую руку, но ты же сам понимаешь: время не ждет. Ты обязан как можно быстрее предупредить заказчика о том, что враги узнали его планы. Иначе твоя репутация лучшего в мире скорохода погибла, и ты вместе с ней. А я не хочу, чтобы ты погиб, потому что вместе с тобой погибнут все мои усилия по твоему спасению.

— Значит, ты дорого ценишь свои усилия?

— Разумеется, нет! — тут же ответил Моран. — Ни один истинный мастер не станет носиться со своим изобретением, и я — меньше других, потому что я — самый одаренный из всех. В любой момент я могу создать что-нибудь новое, если предыдущее творение окажется неудачным… Но ты — не мое изделие, а ты сам, лично Кохаги, Кохаги как таковой, отдельно взятый Кохаги, — так сказать, Кохаги, изъятый из контекста моих исследований, — ты стоишь того, чтобы Джурич Моран о тебе позаботился. Так мне показалось в процессе наблюдений над тобой. Поэтому хватит болтать! Давай-ка, цепляй расчудесную искусственную ногу к своей культяпке и попробуй пройтись.

Рана успела закрыться и зарасти довольно плотной розовой кожей. Кохаги, впервые увидев свою отрезанную ногу, вдруг ощутил слабость и потерял сознание. Моран привел своего подопечного в чувство, ударив его пустым кувшином по лбу.

— Некогда валяться с побелевшими глазами! Давай, приматывай эту штуку. Мне не терпится посмотреть, как ты бегаешь.

— Ты с ума сошел, Джурич Моран! — прошептал Кохаги. — Я, наверное, даже встать не смогу…

Безумная надежда мелькнула в его глазах.

— А ты не мог бы… — начал Кохаги.

Моран перебил его:

— Ненавижу предсказуемых кретинов! Неужели ты вообразил, будто Джурич Моран отправится выполнять поручение, которое ты так бесславно провалил? Вставай, говорят тебе! Твоя нога — мой шедевр, она великолепна, она — предмет зависти, из-за нее будут разгораться войны, помяни мое слово.

Моран сам прицепил протез к обрубку, затем подхватил Кохаги иод мышки и водрузил его на ноги. Кохаги пошатнулся, однако не упал.

— Держи равновесие, — подбодрил его Моран. — Поверни голову чуть правее и постарайся немного сместить центр тяжести. Вообще держись ровнее. Как-то криво ты стоишь, тебе не кажется?

Кохаги слабо простонал и рухнул на руки подскочившему Морану.

— Не могу предложить тебе ни воды, ни еды, — сообщил Джурич Моран. — Тут вокруг все отравлено. Соберись с духом. Не будь ребенком. Ты должен доставить послание. Ты должен покарать негодяев. Те люди, что пытали тебя, умрут, так и не поняв, каким образом ты остался в живых и сумел выполнить поручение. Ты станешь легендой, Кохаги! Ты и твоя нога. Она сделается истинным жезлом победы.

Кохаги жалобно посмотрел на Морана. Теперь, когда боль отступила, и верная смерть больше не грозила скороходу, он вдруг осознал, что боится. Страшно боится — и Морана, и того, что произошло, и тех странностей и бед, которые ожидают в будущем.

Моран нахмурился.

— В чем дело?

— Ни в чем.

— В таком случае — беги!

И Кохаги побежал…

* * *

— И он действительно опередил своих врагов? — спросил Авденаго, когда Нитирэн замолчал, оборвав историю.

— Да, — сказал Нитирэн.

Подали новую перемену блюд — мясо, нашпигованное «неожиданностями»: откусывая, едок никогда не знал, на что наткнется в следующий раз — на острую приправу, на безвкусный разваренный овощ, на свежий, высекающий искры из глаз чеснок, на кусок кислого фрукта или сладкое сырое тесто. Это блюдо у троллей ценилось особенно — будучи народом воинственным и смешливым, они, разумеется, чрезвычайно любили добрую шутку.

На некоторое время рассказ Нитирэна прервался. Все жевали, поглядывая друг на друга. Как ни старались едоки, то один, то другой не выдерживал и громко вскрикивал. Тогда остальные разражались дружным хохотом.

Наконец со всеми съедобными неожиданностями было покончено. Арилье помог Авденаго вытереть забрызганное лицо, руки и колени и налил ему побольше вина в кубок.

— Спроси его о том, как жил Кохаги после обретения чудесной ноги, — негромко проговорил Арилье, подавая наполненный кубок своему господину.

Авденаго так и поступил — задал всеми ожидаемый вопрос.

Нитирэн усмехнулся:

47
Перейти на страницу:
Мир литературы