Ночной позор - "GO-блин" - Страница 5

• Предыдущая
• 5/61
• Следующая

Необычное место сбора можно объяснить, скажем, важностью обсуждаемого вопроса. Мало ли какие тайны могли вынудить главных колдунов области покинуть уютные кабинеты.

— …Ладно, ладно, товарищи, что мы, в самом деле? Пленум пленумом, но отношения мы всегда успеем испортить,— заявил новый голос, тихий и спокойный.— Может, уважаемый Ухол поведает нам, с какой целью собрал столь почтенное общество в этом месте?

— Да уж, поведаю,— согласился уважаемый Ухол.

Мороз крепчал. Больше всего на свете я мечтал оказаться сейчас в теплом, уютном помещении, вдали от государственных тайн и прочих глупостей. Ну зачем мне слышать сейчас всю эту дребедень? Ведь если поймают, то все, неизвестно, как еще выпутаешься и выпутаешься ли вообще.

Я подумал даже, что стоит заткнуть уши, но это не помогло, слышно все равно было очень отчетливо.

— Дело в том, товарищи, что мы с вами оказались перед лицом невиданной опасности…— начал было уважаемый Ухол, но вдруг завопил дурным голосом.— Держи его!..

Над моей головой пронеслось несколько огненных шаров, пахнуло теплым воздухом. Шары упали в сугробы, в мгновение испарив их, но никого не задели. Прятавшийся неподалеку от меня злоумышленник в варежках вскочил, отряхиваясь, и растворился в воздухе. Оставив меня отвечать за последствия.

Ну что здесь прикажете делать?

Бежать, мля! Спасайся, кто может.

Елку я, к чести своей, не бросил. Несмотря даже на носящиеся вокруг заклинания, одно смертоноснее другого. Видимо, пригревшееся в снегах оцепление среагировало с небольшим запозданием, что дало мне несколько драгоценных секунд форы.

Вторично за этот вечер мне приходилось спасаться бегством. Правда, шансов на столь же благополучный исход погони было удручающе мало. Ладно, чего уж там. Шансов спастись у меня изначально не было вообще никаких. Путь впереди был отрезан. В отчаянии я бросился в ботаническую чащу. Снег под ногами таял, быстро замерзая. Я поскользнулся, замахал руками, и тут же тело мое спеленало метко брошенное заклятие. Наложено оно было столь тщательно, что охватило даже елку, прижимавшуюся теперь ко мне не хуже пылкой возлюбленной.

Рухнув мор… лицом в снег, я замер, не в силах пошевелиться.

— …Утверждает, что находился в описываемой местности исключительно с целью воровства, в скобках: кражи, прилагаемого к протоколу дерева, относящегося к охраняемому законом семейству голосеменных…

— Да я это! Товарищ начальник, может, договоримся? — хныкал я.— Я больше не буду!

— Все так говорят,— успокоил меня молодой контролер Кирюха, который старался очень внушительно выглядеть: морщил брови, говорил басом и даже пытался дать мне затрещину, но от чего-то передумал.

Может, кто-то из охранников и заметил вовремя сбежавшего шпиона. Но по вполне понятным причинам докладывать о нем начальству не стал. Как это, упустили? Вот же он! С елкой еще, затейник, маскироваться, что ли, вздумал…

Так что оказалось вдруг, что ваш покорный слуга стал не только елкокрадом и браконьером, но также и опасным международным суперагентом, засланным разведать важные тайны в Мокрорецком отделении Контроля Всему…

Меня строго предупредили, что отпираться бесполезно. Я и не отпирался. Назвал Гонин адрес, телефон его дал и приготовился к самому худшему. До поры нас с елкой усадили в жарко натопленную комнату. С меня тут же начали стекать по-весеннему грязные ручейки, происходившие от налипшего на одежду снега. Явилась бабка-уборщица с тряпкой. Этой тряпкой она принялась размазывать лужи по полу, кроя меня распоследними словами.

Сразу после бабки пришел следователь Кирюха в компании самого бандитского вида типуги. Впрочем, типуга, почесав покрытые ссадинами от зуботычин ладони, раскрыл ноутбук и скромно сел в уголке, приготовившись записывать мои показания.

— Говори, кто тебя послал! — сердито кричал Кирюха.

— Да оставь ты человека в покое,— успокаивал его из своего угла похожий на уголовника детинушка.— Получит правдивый укол в задницу — сам все расскажет.

Я согласен был уже и на укол, но Кирюха все никак не желал угомониться.

— На кого работаешь, гнида?

Я немного демонстративно отерся, слюной, мол, меньше брызгать надо, и отвечал:

— Ни на кого я не работаю. Так, сам по себе в парке оказался. Думал добыть украшение для новогоднего стола. Может, я и не знал вовсе, что они законом охраняются. Готов понести административный штраф.

Наконец я услышал за дверью знакомый, родной Гонин голос.

Дверь комнатки распахнулась, и мой любимейший, драгоценнейший на свете шеф явился во всей своей красе и великолепии.

Его сопровождал старец в пальто с каракулевым воротником. То есть если вот эта именно штука называется каракуль… ем? Каракулем? Ох, и слово… Так вот, сопровождал Гоню зловещий дедуган в пальто и особой шапке пирожком, как у Андропова.

А может, это он самый и есть? Ушел себе в подполье и…

Да нет, не может быть. Слухи бы уже ходили.

— Ваш? — спросил зловещий старичок, глядя почему-то на покрасневшую от мороза Гонину лысину.

Шеф поглядел на меня через очки, устало прищурив глаза, и кивнул:

— Мое. Мой. Что натворил?

Старик обнял Гоню за плечи и увел в коридор, наверное, обрисовывать ситуацию.

Скоро они вернулись.

— Спасибо, Александр Иваныч,— поблагодарил Гоня старичка и совсем другим тоном обратился ко мне.

— Значит так, друг любезный,— сердито сказал Гоня,— радуйся, что ничего не слышал. Иначе…

Тут он замер, принюхался, забавно наморщив нос, и спросил:

— А что это воняет?

Все принялись нюхать воздух. В самом деле, запах, вначале почти не ощутимый, становился все отчетливее. Я бы даже сказал, все сильнее. И омерзительнее. Закашлявшись, Кирюха с типугой выскочили вон из комнаты, бросив на столе раскрытый ноутбук.

Александр Иваныч был тертым магом. Подобными пустяками смутить его было невозможно. Закрыв лицо платком, он быстро оглядел помещение на предмет источника зловония.

— Значит так! — задыхаясь то ли от смеха, то ли от удушающего запаха, закричал он мне.— Чтобы через двенадцать секунд! Ни тебя! Ни твоей елки! Здесь НЕ БЫЛО!

— Подумаешь,— утешал я Гэндальфа,— с кем не случается? Я в новостях недавно смотрел, забыл просто. Мера городских властей против браконьерства. Перед праздниками елки опрыскивают специальным составом, который в тепле начинает интенсивно пахнуть. Первым дождем химикат с дерева полностью удаляется… Действенно и остроумно.

— Я тебе сейчас покажу, остроумно,— бурчал Гоня.— Я тебе таких действенных мер устрою, мало не покажется! Уволю к чертям!

— Я же как лучше хотел! — оправдывался я.— Просто малость не сложилось. Бывают же в жизни метаморфозы.

— Что?

— Ну эти… Парафразы?.. Э-э-э… Коллизии?

— Дурак ты,— усмехнулся Гэндальф.— Ладно, чего уж там, прощаю. Можешь пока оставаться. На испытательном сроке.

— Можно еще вопрос? — Одна мысль все не давала мне покоя.— А что за опасность, которая на нас на всех надвигается? Я кое-что услышал ненароком, теперь спать не буду.

— Опасность? — Гоня махнул рукой,— Пустяки. Без нас разберутся.

Елка вышла просто загляденье. Мои незаурядные художественные способности в полной мере отразились…

— Сними сейчас же!..

А это Гоня пришел.

Некоторые люди ничего не смыслят в современном искусстве. Нарядить елку — это вам не в лифте матерное накалякать. Тут талант нужен.

Я вздохнул и принялся снимать украшения. Не все одобряют нестандартность решений. Всякий новый подход в дизайнерском деле должен выдержать испытания в горнилах нездоровой критики.

— Чтобы через полчаса — гирлянды, шарики, игрушки! — рявкнул Гоня, хватаясь почему-то за сердце.— Это же надо было такое додуматься нацепить!.. Хорошо еще, с улицы не видно! Я что просил? Новый год!

• Предыдущая
• 5/61
• Следующая