Ночной позор - "GO-блин" - Страница 36

• Предыдущая
• 36/61
• Следующая

— Что еще за шум? — в комнату вошла волшебница, красивая, зараза, во всем обтягивающем и открытом.

— Да мы тут… Беседуем,— объявил я.— А вы, собственно, гражданочка, по какому вопросу?

— Я тебе сейчас покажу, по какому…— плотоядно ухмыляясь, сказала волшебница.— Аарон Поликарпыч, вы нас оставьте…

— Велено разобраться…— замялся тертый маг.— Может, вы бы попозже, Аполинария Ильинишна?

Вот это я понимаю, культура у бандитов! Не то что наши, сплошные кликухи и погремухи.

— Ну, разбирайтесь,— не стала спорить волшебница и вышла.

Тут и тертый маг вспомнил, по какому поводу мы, собственно, здесь находимся, и вновь предпринял попытку меня загипнотизировать.

— Может, не надо? — взмолился я.

Притаившийся под потолком динамик ожил, прокашлявшись пылью.

— Этот целый еще? Не прошелупенился? Наверх подайте.

— Подать? Сейчас сделаем…— потертый маг взмахнул руками, выкрикнул что-то малолитературное, меня закрутило и понесло.

— А пыли-то, пыли…

Прямо под потолком, в кресле из пошлого голубого бархата, покачивалась бодрая старушка с пылесосом марки «Ракета».

— Чакры надо лучше чистить, чтоб по астральным каналам в чистоте путешествовать! — назидательно произнесла она.— Дай-ка я тебя… пропылесосю!

Я вопил.

— Щекотно! Ой-ой-ой, вы что делаете!

— Терпи, казак, атаманов будешь,— сурово говорила колдунья.

Окончив неприятную для меня процедуру, она выключила пылесос, и тот мигом испарился.

— А теперь колись, ханыга.

— В чем колоться? Я готов! Дайте мне три бочки варенья! И три…

— Не выйдет из тебя Мальчиша-Плохиша,— вздохнула волшебница.— Ты и так уже испорченный, по морде видно.

Я на такое, конечно, обиделся, но виду не подал, чтоб не портить отношений с могущественной колдуньей.

— Это. Угнал я «КамАЗ», хочу продать. Ну, с ценным грузом. Для обороны.

— Какой еще обороны? Ты можешь по-человечески изъясняться? Чему вас там только учат! И ворота сломал…

— За ворота извините. Понимаете,— доверительно начал я.— Там такая штучка, которая всем нужна. Вот я ее вам и привез, в порядке доброй воли.

— Доброй воли, говоришь? Что-то я тебя не помню. У меня, вроде, все ханурики местные вот где… Недавно, что ли, в город приехал?

— Вроде того,— уклончиво ответил я.— Можно сказать, новое лицо. Я хочу у вас работать.

— Чтобы у нас работать, надо чего-то стоить,— объявила колдунья.— Чего ты стоишь?

— Да так… В кузове вон понакидано, столько и стою.

Запищал телефон. Колдунья, ухватив его обеими руками, принялась боязливо нажимать кнопки.

— Где трубка нарисована…— подсказал я.— Или на «йес».

— Сама знаю! Да. Але. Ага. Что? Сколько? Этого самого? Ну…

Волшебница отложила телефон и, ласково на меня глядя, медовым голосом произнесла:

— А скажи мне, нетте киндер. Ты знаешь, как меня зовут?

— Нет.

— Тетя Хильда, мой либерн. Василь Сергеич — развод для лохов. Можешь звать меня просто Хильда. Скажи, пожалуйста, в каком месте ты похитил те чудесные штучки, что привез нам?

— Да, в общем, это. Как было дело. Иду я поздно вечером с дискотеки…

Вот ведь как бывает. Хороший специалист никогда не останется невостребованным. И снова карьера моя стремительно взлетела…

Ибо онтыне… отныне я, никому до этого не нужный, состою в организованной преступности в качестве малоорганизованного работника самых широких профилей…

Или как еще.

«Хочу, говорю, у вас работать во имя свободного предпринимательства».

А она мне:

«Конечно, конечно, дорогуша!»

И все.

А потом мы еще чай пили.

С печеньями.

Не так все оказалось просто, конечно же. Чтоб стать примерным бандитом, нужно сперва пройти экзамен.

— Начнешь с низов,— объявила Василь Сергеич.— Среди молодняка потолчешься, лопухов пообрабатываешь. Понял?

Обрабатывать лопухов, это на нашем, воровском жаргоне значит совершать разбойные нападения с целью отбора личного имущества не способных постоять за себя граждан в темное время суток.

Мне дали бейсбольную биту и велели не возвращаться без улова.

— Сколько принесешь, на столько зарплату повысим,— сказала Василий Сергеевич.— И помни — здесь важен принцип.

Я забросил биту на плечо и, выпятив грудь, отправился на обход темных подворотен. Зорким глазом выискивая подходящую жертву, я мысленно репетировал слова, с которыми к ней, этой самой, значит, жертве, обращусь.

Как вы думаете, что лучше сказать: «Гони бабки, ханыга», «Дай закурить» или «Не подскажете, как пройти в библиотеку?»

Опыт показывает, что реакция у людей на эти фразы примерно одинаковая.

Я так замечтался, что чуть не налетел на согбенную жизнью старушку, боязливо жавшуюся к стенам.

Вот он, подходящий объект для моих бесчеловечных упражнений. Прости, бабуль, веришь, самому неприятно.

Я преградил старушке дорогу, эффектно откинул голову, постукивая себя по ладони битой, и самым устрашающим голосом произнес:

— Э-э-э… У-у-у… То есть, я хотел сказать…

— Держи его! — заорала вдруг бабка.

Тут же кто-то пнул меня в спину, так, что я полетел вперед. Бабка грамотно перехватила мою руку и затейливо ее вывернула.

— Пронация! Супинация! Рычаг! — кричала она.

Я попытался урезонить ее, воспользовавшись самым эффективным в истории оружием — словами.

— Ай! Что вы делаете! Больно!

— А будет еще больнее! — предупредила старуха.— Вяжи его!

Бита со стуком упала на мостовую, а на моих запястьях защелкнулись наручники.

— Предупреждаю, меня будут искать! — заявил я.— И не думайте, что за меня некому заступиться!

Пора положить конец этому произволу пенсионеров. В связи с тяжелым демографическим положением, их в нашей стране с каждым годом становится все больше. Пенсионеры, чувствуя свою силу, скоро совсем перестанут считаться с молодежью, низведя нас до положения бесправных рабов. Одна надежда — может, к тому времени я тоже успею состариться…

Меня усадили на заднее сиденье желтенького «москвича», наверное, из тех еще, что совершали исторический пробег по пустыне Сахара.

— Сиди тихо, не рыпайся, понял? — сказала скрутившая меня старушка. Ей помогал почтенный дед-велосипед, в смушковом пиджаке и шапке пирожком.

В кабине дед закурил жуткий «беломор», очевидно, намереваясь уморить меня или хотя бы довести до бронхиальной астмы.

— Ну что, голуба, обидел пенсионерку? — спросила бабка.— Деньги есть?

— Чего?

— Спрашиваю, деньги, телефон, кредитная карта? Часы, банковские билеты?

— В карманах,— сказал я, понимая, что все равно обречен.

— Ну не переживай ты так! Подумаешь… Эти средства пойдут в фонд тайного общества «Пенсионеры без границ»

— Может, отдадите на благотворительность?

— Будешь умничать — выбью зубы.— Предупредила бабка.— Где тебя высадить?..

— Да я здесь неподалеку живу. И правда, хоть подвезите, что ли…

Дома я принялся рыться в шкафу, отыскивая заветный носок с валютной нычкой.

Нужно было завтра предъявить свой богатый улов, мать его.

Будешь теперь бандитом,— подкалывал меня Утка.— Смотри, не увлекись. А то как станешь на кривую дорожку, потом назад не захочешь. Не разу еще не видел, чтоб к нам из преступников обратно работать возвращались.

Здорово! Не мог раньше предупредить, перед тем как меня на эту самую дорожку направлять?

Хотя, если не возвращаются, то здесь, наверное, очень хорошо. Тогда я, наверное, тоже лучше на кривой дорожке останусь. В бандитах.

— Ты, главное, не забывай, кому ты всем обязан,— твердил Утка.— И поставляй ценные сведения о готовящихся преступных акциях.

— Будет, будет…— отвечал я безразлично. Заботило меня в тот момент совсем другое.

• Предыдущая
• 36/61
• Следующая