Черные ястребы - Казанцев Кирилл - Страница 30
- Предыдущая
- 30/51
- Следующая
Пономарь молча ждал, что будет дальше.
– Удивлен? – спросил Павел Игнатьевич.
– А я ничего говорить и не буду.
– Ты уже сказал, – с легкой насмешкой сказал Дугин. – Мне о тебе многое известно. – И руководитель тайной организации по борьбе с коррупцией бегло, как судья, зачитывающий материалы дела, перечислил некоторые из наиболее ярких ограблений Пономаря. – Если хоть по одному из этих дел ты предстанешь перед судом, то до зоны, может быть, и дотянешь, но уже там или менты, или авторитеты тебя кончат.
Пономарь хотел сказать, что доказательств не найдут, но тут же понял, что это прозвучит глупо. Ведь если доказательств не находят, их фабрикуют.
– У тебя, Пономарь, есть выбор. Или мы тебя передаем в руки правоохранителям со всеми доказательствами, или ты один раз поработаешь на нас.
– На вас – это на кого? Ведь вы не менты? – прищурился Пономарь – он никак не мог въехать в обстановку.
– В какой-то мере мы и не менты, в какой-то мере – и они.
– ФСБ? ГРУ? – Пономарь подался вперед.
– А какая разница? Думаю, для тебя будет полезным посмотреть некоторые «веселые картинки». А то, вижу, ты сомневаться начинаешь, иллюзии всякие строишь… – Дугин немного опустил колпак лампы и развернул к Пономарю экран ноутбука. – Материалы оперативной записи, – пояснил Павел Игнатьевич.
Сперва Пономарь напряженно смотрел на экран: видел самого себя под видом промышленного альпиниста, спускавшегося вдоль стены элитного дома. Для вида грабитель молоточком простукивал плитки облицовки – вроде проверял, не отслоились ли. Рядом с ним виднелось ведро вроде бы с раствором. Ну а потом Пономарев на экране компьютера ловко нырнул на лоджию и занялся стеклопакетами.
Просмотрев еще пару сюжетов, вор сказал:
– Все, хватит. Понял и согласен, если это только не «мокруха». Мне по хрену, кто вы такие, только мне нужны гарантии, что потом оставите меня в покое.
– Гарантию можно получить только в мастерской по ремонту обуви да в страховой компании, – усмехнулся Дугин, закрывая крышку ноутбука, и сказал кому-то за спиной Пономаря. – Снимите с него наручники.
Пономарев растер затекшие запястья.
– Я даже не стану тебе обещать, что работать тебе на нас придется один-единственный раз. Для начала несколько уточнений. Как ты с альпинистским снаряжением проник в квартиру депутата Госдумы, мне понятно. Но вот как ты обчистил особняк замначальника ГУИНа – это даже для меня вопрос. Ведь там на ночь собак спускают.
Пономарь ухмыльнулся, окончательно убедившись, что перед ним не мент и не воровской авторитет.
– Я и сам объяснить не могу. Все это у меня вот здесь. – И он похлопал себя ладонью по лбу. – Посмотрю собаке в глаза, она и вырубается, засыпает. Человеку гляну – и он потом ни хрена вспомнить не может. Вроде какие-то тоненькие ниточки между нами натягиваются, вот я за них и дергаю. А что там происходит, – он вновь похлопал себя ладонью по лбу, – понять не могу. Паранормальщина полная.
– По типу Вольфа Мессинга? – прищурился Дугин.
– Ну, вроде так. Только я цирк не люблю, вот потому и занялся другим.
– Тебя бы ученым из Академии наук показать… Ну, да ладно, не стоит за других их работу делать. А почему нас не усыпил, когда мы тебя в машине скрутили?
Пономарь недовольно крякнул.
– Особенность такая есть. Если человек заранее знает, что должно произойти, на него мои ниточки не действуют. Значит, вы заранее знали? – догадался он.
– Выходит, знали, – согласился Дугин и тут же отдал команду тому, кто стоял за спиною Пономаря. – Центуриона приведи.
Пономарь забеспокоился. Человеком он был достаточно образованным, а потому у него в мозгу сразу выстроилась логическая цепочка: Центурион – Древний Рим – пытки – казнь на кресте.
– Да не трясись ты так, – подбодрил Пономаря Павел Игнатьевич. – Центуриона мы не предупреждали – это так, «контрольная закупка».
Через открытую за спиной у Пономарева дверь забежал громадный ротвейлер. Вел он себя почти как человек – вопросительно посмотрел на Дугина. Тот жестом указал на Пономарева. Пес развернулся всем телом и безо всякого страха посмотрел в глаза Пономарю. Длилось это чуть больше секунды. Лапы могучего пса подогнулись, он опустился на бок и мирно задремал.
– Часа два спать будет, – пообещал Пономарев. – Теперь у него из пушек над ухом пали – не проснется.
– Впечатляет, – искренне восхитился Дугин – он всегда любил, когда оперативная информация подтверждалась в результате опыта.
Павел Игнатьевич вновь развернул компьютер экраном к грабителю и раскрыл один из файлов.
– Вот план особняка и участка. Хозяев дома нет. В здании четыре охранника. На ночь в парк возле особняка выпускают четырех ротвейлеров.
Пономарев всмотрелся в экран, а затем изрек:
– Нехилый особняк. Это где, на Рублевке, что ли?
Лора с Ефимом Павловичем сидели на террасе гостиничного кафе, откуда открывался величественный и удивительно красивый вид на заснеженные альпийские вершины.
– За спасение. За то, что вы спасли мне жизнь. – Ни секунды не сомневаясь в своих словах, Малюков поднял чашку с дымящимся ароматным глинтвейном.
Чашки сошлись с глухим стуком, как ударяются две гальки на пляже.
– Это у меня профессиональное, на автомате получилось, – улыбнулась Лора и пригубила горячее вино, сваренное с ароматными специями. – Именно в такие минуты, как эта, и понимаешь, насколько прекрасна жизнь.
Малюков отставил чашку, откинулся на спинку плетеного кресла и вгляделся в пейзаж.
– Красиво. Удивительно красиво.
– Пока еще красиво, – назидательно подняла указательный палец с ярко накрашенным ногтем Лора. – С каждым годом альпийские снежные шапки становятся все меньше и меньше.
– И вы про глобальное потепление?
– И я. Оно существует. Пройдет пара десятков лет, и альпийским горнолыжным курортам настанет полный пипец. Кому тогда будут нужны подъемники, гостиницы? Это вчерашний день. А вот кавказские горы, они выше, и снега на них хватит на жизнь нескольких поколений. Взять хотя бы Приэльбрусье.
Малюков напрягся.
– У вас просто навязчивая идея какая-то.
Лора засмеялась. И опять ее звонкий смех разлетелся осколками в пейзаже.
– Ладно, Ефим Павлович, я люблю играть в открытую. Всякие интриги не для меня. Думаете, я случайно познакомилась с вашим виртуозом-автомехаником? Я ведь знала, что в вашей коллекции нет «Испано-Сюизы», а у меня она была, и я решила использовать свой шанс. Но поскольку к вам было не попасть, то пришлось пойти на хитрость. Вы же тоже решили поставить на горнолыжные курорты Приэльбрусья. И это правильный выбор.
– Однако, – выдохнул Малюков, который меньше всего ожидал подобной откровенности. – И вы еще утверждаете, что не любите интриг?
– Жизнь заставляет.
– Может, вы еще скажете, что и лавину специально устроили? – в свою очередь, засмеялся собственной шутке Малюков.
– Стихия мне неподвластна, Ефим Павлович. Но если вы готовы сотрудничать со мной, выделить в вашем бизнесе вот такусенький кусочек, – Лора показала кончик мизинца, – то можете считать «Испано-Сюизу» своей, она прописалась в вашем гараже.
Малюков тер виски, раздумывал. Наконец, проговорил отстраненно, словно бы обращался не к Лоре, а к самому себе:
– Вы умная и рискованная женщина. Не дура, что редкость для красоток. У вас хватило ума не пытаться соблазнять меня.
– Я делаю только то, что приносит результат, – жестко произнесла Лора. – И вам придется согласиться с тем, что произошедшее сегодня с нами куда как больше, чем ночь, проведенная в постели.
Ефим Павлович улыбнулся краешком губ. Ему понравилась эта мысль. По большому счету он не умел любить людей. Возможно, когда-то, в детстве, у него это получалось. А потом разучился. Образ жизни заставил. А вот уважать достойных противников Малюков умел и придерживался правила, что такого противника лучше сделать партнером. Однако все еще осторожничал.
- Предыдущая
- 30/51
- Следующая
