Выбери любимый жанр

Евангелие от Крэга - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 14


Изменить размер шрифта:

14

Пристроить Харра к делу сумел рассудительный Сорк: он связался со всеми дружинниками принцессы, пребывающими сейчас в отчих домах на Равнине Паладинов, и нашел-таки у одного из них серва-наставника, запрограммированного на обучение мальчиков ратному ремеслу. Юркий коротышка, вооруженный тупым мечом, на недолгое время стал ангелом-спасителем Игуаны; по голоса дружинников, звеневшие, как натянутая тетива, неуемной тревогой за свою принцессу, поминутно долетали сюда в испрошенной заботе и заставили в конце концов Мону Сэниа пригласить всех на вечернее застолье. Она понимала, что досадная и прямо-таки катастрофическая неудача в Адских Горах сулит им еще не один поход — и, возможно, не только на Тихри; но тем не менее сегодня она, как никогда, хотела бы встретить своего звездного эрла в одиночестве. Лесная тропинка, стремительно сжимающая мир до зеленой коробочки, устланной пушистыми мхами и прикрытой сверху колючими хвойными лапами; голос Юрга, шепчущий бессвязные слова о поспевшей землянике и заповедной поляне… Какой же злобной, неистовой силой было проклятие крэгов, толкнувшее ее прочь из того знойного полуденного, лесного рая? Она невольно оглянулась на щербатую стену, за которой по всему хребту этого протяженного, ящеричного острова топорщился непроходимый седовато-зеленый лес. Не может быть, чтобы там не было ни единой поляны и… Она вскинула руки и ладонями прикрыла аметистовые завитки драгоценного офита, погружаясь в успокаивающую темноту. Только так она смогла сдержать крик, который чуть было не вырвался у нее против воли: «Завтра! Все, все, все — завтра: пиры, походы, битвы, победы и поражения… Но сегодняшний вечер — мой!»

Но она была принцессой королевского рода владык Джаспера, и она опустила руки, раскрываясь навстречу вечернему свету и насущным заботам. Верная дружина хотела быть рядом — что ж, пришлось позвать всех.

— Флейж, — скомандовала она, — пусть пришлют из замка лафетный десинтор помощнее, нужно пробить в стене проход, через который эрл Юрген мог бы беспрепятственно попадать прямо в лес. Затем мы проложим просеку для конных прогулок, возведем там конюшни, чтобы кони не топтали тут цветы, отгородим…

Флейж поклонился, глянув на нее как-то чересчур внимательно и понимающе принцесса отвернулась, покраснев: конечно, он догадался, что весь ее созидательный пыл — всего лишь жалкая попытка унять терпкий мед желания, растекающийся до самых кончиков пальцев.

— Ну, что еще? — в отчаянии крикнула она, чувствуя, что дружинник за ее спиной медлит в нерешительности.

— Но, владетельная принцесса, тогда вход в эту долину будет открыт для любого…

— О, древние боги! Во-первых, здесь никого, кроме нас, нет, а во-вторых, пробьем дыру точно по размеру малого корабля, и тот, на котором мы прилетели с Тихри, вдвинем в отверстие, чтобы он стал одновременно и воротами, и, если потребуется, сторожевой будкой.

За этим многотрудным занятием и застал их Юрг, свалившийся, как это бывает с долгожданными гостями, как снег на голову. Стукнувшись пятками о землю, он тут же завертелся волчком, отыскивая глазами жену, так что Ких, державший его за пояс, едва успел отдернуть руку. Но тут из темного жерла тоннеля, которого вроде бы раньше не было, донесся пронзительный чаячий вскрик, и тут же кольцо смуглых обнаженных рук замкнулось на воротнике его фирменного тренировочного костюма с эмблемой Лаясского космодрома.

— Ф-фу, что это на тебе? — принцесса, донельзя смущенная тем, что позволила себе при посторонних проявить чувства, приличествующие простым смертным, нашла предлог отступить на шаг и гадливо сморщить носик.

Костюм был изысканного цвета гусиного помета.

— Виноват, не при камзоле, — мгновенно сориентировался Юрг. — Но торчать всю ночь в больничном коридоре, потея в скафандре — это как-то неуместно для благородного эрла.

— Ну и?..

— Ну и все в порядке. В определенных рамках, разумеется. Понимаешь, когда этот придурковатый дэв нас прихлопнул… да не пугайся, дэв как дэв, и прихлопнуть нас ему не удалось — так вот, мы со Стаменом стояли на коленях, ситуация была такая, и сдуру закрепились вакуумными присосками. Автоматический рефлекс сработал. Если бы не крепления, нас попросту унесло бы ураганом, как наших мальчиков, и никаких заморочек. А тут мы повалились в разные стороны, ноги рядышком, их и не тронуло. Меня вообще не задело, то ли дэв этот сиволапый ожегся, то ли магия ему какая-то померещилась. Но Стамена он достал, и как раз там, где получалось дальше всего от меня — руки, плечи… Короче, ребра ему дэв стиснул так, что чуть не все треснули, руки размозжило — вот только голова уцелела, шлем оказался надежнее всего.

— И ты говоришь — все в порядке?

— Так его ж латали чуть ли не всю ночь! Косточки склеили, осколочек к осколочку, вот только два пальца на левой руке спасти не удалось ампутировали. Так что в горы ему теперь не ходить…

— А ты? — тихо проговорила она.

— А со мной тоже что-то неладное, только в другую сторону. Ну дэв меня не тронул, испугался — это его личное дело, потом я у него как-нибудь дознаюсь, что к чему. Но вот мою кровь переливали Стамену, так потом чуть ли не весь персонал больницы сбежался на меня посмотреть — у пациента, говорят, началось ураганное заживление ран. Впервые в медицине. Кровушки у меня на анализ выкачали полведра! Ничего не обнаружили, однако. Я обещал через пару дней снова наведаться, оздоровительную процедуру повторить. Только вот Стамену в глаза глядеть не могу…

Они стояли под вечерним, почти тихрианским солнцем и не могли наговориться. Обоим казалось, что сделай они хотя бы полшага друг от друга и снова разнесет их по разным планетам, чужим мирам.

— Ты же голоден! — спохватилась она.

— И не только…

— Переоденься, смотреть на тебя срамно. Как скоморох. Вон, возле кораблика — плащи, камзолы.

— На себя посмотри — вся в пыли. А еще принцесса! Ты что тут без меня, каменотесом заделалась?

Ответить она не успела — по отсыревшей траве зашлепали громадные сапоги, и Харр по-Харрада, вышагивая, как страус, приблизился к ним, сжимая обломанный меч в левой руке. В правой он, точно битую птицу, тащил за ноги многострадального серва. Тот, болтаясь вниз головой, издавал икающие звуки, что для безгласных сервов вообще было недопустимо.

— И меч дрянной, и истукан этот железный годится лишь на то, чтоб орехи им колоть, — заявил он безапелляционно.

— А ты откуда тут взялся, солнышко ты мое закопченное? — изумился благородный эрл.

— Ан-н-нгажировап на прогулочный тур! — с французским прононсом возвестил менестрель.

— Ну и насобачились же наши транслейторы — «ангажирован»! — буркнул себе под нос раздосадованный командор. — А больше ты никого на сегодняшний вечер не пригласила на маленький фуршет?

— Сейчас соберется вся дружина…

Юрг, постанывая, медленно наклонился к жене, подыскивая приличествующие выражения.

— Я их всех… оч-чень люблю, — процедил он, почти не разжимая губ; — я их всех очень, очень, очень…

— А вот и остальные! — радостно возопил Харр по-Харрада.

— Ну тогда я пошел сынулю целовать, — безнадежно проговорил Юрг. — В смуглое пузечко.

Спустя час хлопоты по накрытию праздничного стола еще продолжались, хотя и хрустящая скатерть была брошена прямо на лугу, и в достатке скопилось вдоль золотящейся закатным отсветом стенки по-дневному теплого кораблика всяких кувшинов, заиндевелых бутылей и тончайших графинов-недотрожек. Переносные жаровни с углями, раздутыми еще в асмуровском замке, отзывчиво попыхивали навстречу каждой капле оленьего жира, стекающего с вертела; дразнящие воображение ароматы витали над все прибывающими и прибывающими блюдами, как призраки всевозможных злаков, трав и живности, обращенных в яства. И совсем иным духом тянуло из непроглядной темени овального тоннеля, ведущего, если верить запаху, прямо в заросли смоляной хвои, чьи корни вспоены круто просоленным мелководным морем.

Юрг огляделся: ждали только Эрма. Все семеро дружинников вкупе с их чернокожим гостем хлопотали над сервировкой, так сказать, стола, причем усилия шестерых джасперян в основном были направлены на то, чтобы унять чрезмерную активность самозванного рыцаря с Тихри. Мона Сэниа удалилась в шатер — переодеться и покормить Ю-ю. Ненужные сейчас сервы замерли молчаливой шеренгой вдоль восточной стены, слева и справа от прохода, в глубине которого смутно угадывались контуры кораблика с широко распахнутыми сквозными люками.

14
Перейти на страницу:
Мир литературы