Делла-Уэлла - Ларионова Ольга Николаевна - Страница 14
- Предыдущая
- 14/71
- Следующая
Восемь джасперян как по мановению волшебной палочки предстали перед ней, на ходу выхватывая оружие. Никто из них не успел заменить своего крэга на офит.
— Ищите Юхани! Его украли!
Последовало секундное замешательство: корабль был набит коробками так, что в нем невозможно был спрятать и яйцо, а ущелье только что обыскали вдоль и поперек.
— Я приказала вам надеть офиты! Каждого, кто не будет подчиняться, пристрелю на месте!!! Неужели непонятно, что вы будете смотреть на ребенка, а крэги заставят вас видеть пустое место?
Она кричала, уже понимая, что все напрасно. Они не будут смотреть на ее ребенка. Потому что кто-то из них уже смотрел. Смотрел на Юхани и на того, кто его уносил, — и видел лишь клубы тумана.
Потому что кончился срок обета, и теперь шла война — без правил, хотя пока и без крови. Пока.
И, словно подтверждая ее догадку, снова раздался механический голос, которым крэги через Кукушонка передавали свою волю:
— Не ищи сына, принцесса. Ты получишь его в свое время и на этой планете, если заслужишь. Если заслужите обе. Обе!
Маленькие руки раздвинули джасперян, Таира поднырнула под стволы так и не опущенных десинторов — и встала напротив принцессы, задрав подбородок:
— Ты что, собираешься им подчиниться?
Секунду назад она бы задумалась. Теперь — нет.
— Корабль — к старту! — скомандовала она. — Скажи мне, мудрый Дуз, если бы ты прятал украденное, то где бы ты это делал — на солнечном свету или в темноте?
И, не дожидаясь ответа, который был очевиден, прибавила:
— Вверх по ущелью, на восток!
Корабль мчался в сгущавшейся тьме, как громадный тушкан. После каждого прыжка мона Сэниа, лежавшая на верхних коробках и уже переставшая закрывать над собой люк, приподнималась и оглядывала окрестности.
Туман окончательно исчез. Ущелье было безжизненно, ослепительный иней на камнях и ровное свечение неба не позволили бы пропустить и камень величиною с детский кулачок. Только после десятого или двенадцатого прыжка горы вдруг расступились, и корабль завис над обширным плато. Теперь отчетливо была видна пересекавшая его дорога, широкая, утоптанная и безнадежно засыпанная легким снежком.
Дорога господствовала над этим плоскогорьем; помертвелый от холода хуторок, не светящийся ни одним огоньком, был как бы придатком при ней. Корабль опустился на поле чуть поодаль — оно было когда-то вспахано, и, скорее всего, урожай давно собран; то, что сверху показалось хижинами, по большей части обернулось громадными штабелями бревен, умело сложенных и надежно прикрытых. Домиков насчитали только три, все они были обложены большими камнями и бревнами, окна были завешаны шкурами.
Мона Сэниа махнула рукой, упрямо продолжая полет на восток. Дорога под ними сохраняла неизменность своей ширины и какой-то мистической точности ориентации. Ей пришло в голову, что не встречается ни реки, ни скалы, ни пропасти, которые помешали бы неведомым жителям этой планеты продвигаться вслед за солнцем — или навстречу ему? Хотя последнее было маловероятно: мороз крепчал, принцессе пришлось накинуть на себя одну из шкур, чтобы не причинить вреда Кукушонку.
Первое препятствие им открылось внезапно: это был то ли рукотворный котлован, то ли природный провал, по дорога в первый раз сворачивала и аккуратно огибала его по самому краешку. В поперечнике он достигал полета стрелы, и на противоположной стороне его что-то шевелилось.
Наконец-то!
Это «что-то» перемещалось одновременно и легко, и неуклюже, как двигаются во сне порождения ночных кошмаров. Уже отсюда было видно, что он раза в два-три выше любого из джасперян и напоминает вылепленную из снега гориллу-макроцефала.
Корабль отполз в сторонку и залег за сугробами.
— Скюз и Пы, за мной! — скомандовала принцесса.
И даже не удивилась, когда на звонкую от мороза почву спрыгнули не только ее дружинники, уже надевшие свои офиты, но и Таира — без Гуен, зато с десинтором.
— У них еще с ориентацией не очень, — заторопилась она предвосхитить реакцию принцессы. — А я-то не промахнусь!
Мона Сэниа дернула уголком рта. Землянка — ни разу не держала в руках десинтор, и не промахнется!
Хотя, может, в ее отсутствие девчушку успели натренировать…
Девушка, накинувшая на себя какую-то рыжую пелерину с капюшоном, слегка приплясывала в тоненьких сапожках:
— Мне бы пристреляться… Ведь сам напрашивается, голубь!
«Голубь» приближался по краю котлована, опираясь на длинные передние лапы и потом маленькими шажками подтягивая под себя задние. Теперь уже было отчетливо видно, что этих задних у него не то четыре, не то шесть. Непомерно большая даже для такого громилы голова состояла из одной пасти, как у кашалота, и ледяной частокол сверкающих зубов торчал из безгубого рта.
— Ну и прорва, — сказала потрясенная Таира. — Это кто?
— Снежный тролль.
— А вы откуда знаете?
— В Звездных Анналах описан.
Тролль лег на брюхо, свесив вниз задние лапы, поелозил, вероятно отыскивая точку опоры, и плавно перетек через край провала. Несколько секунд была видна его плешивая макушка, поблескивающая инеем; потом и она скрылась.
— Я бы таких стрелял за одно уродство, — неожиданно изрек Пы.
Таира оттопырила нижнюю губу и глянула на него с нескрываемым презрением.
— Скюз, останься, а мы поглядим вниз, — сказала мона Сэниа.
— Одного вроде бы достаточно…
— Там может быть вход в подземное царство, — проговорила принцесса так, словно это было чем-то совершенно обыкновенным, — Ведь эта дорога ведет же куда-то?..
Но вниз дорога не вела. Котлован был неглубок и наполнен плавающими, как медузы, сгустками тумана. В этом киселе бродили тролли, разинув страшные свои пасти; время от времени — вероятно, когда они наполнялись студенистыми комками — пасти захлопывались, из каких-то отверстий, может быть, даже из ушей, вырывались струи пара, и тролль, свернувшись и превратившись в снежную горку, замирал в чревоугодническом экстазе. На него забирались собратья-тролли — он не шевелился. Конечно, перебить их было бы делом нескольких минут, но ничто не говорило о том, что чудовищные твари охраняют какой-то вход. Это было пастбище монстров, и все.
А дорога, обогнув котлован, снова выпрямлялась и уходила в снежную пургу, через которую не смогло бы пробиться ни одно живое существо. Корабль подлетел поближе, но между льдистыми смерчами полыхали лиловые молнии такой устрашающей силы, что стало ясно: путь на восток закрыт.
Мона Сэниа сцепила пальцы и, низко опустив голову, коснулась их лбом, где тотчас же привычно заныл шрамик от удара аметистового клюва; тихонечко повторила:
— Если прятать украденное, то где — в темноте или на свету?
И мудрый Дуз, промолчавший в первый раз, теперь осмелился предположить:
— А что, если царственного младенца и не думали прятать? Если его похищение было нужно только для того, чтобы выманить нас из ущелья?
— Благодарю, Дуз! Назад, на прежнее место!
Теперь они мчались обратно, следом за солнцем. Наконец ущелье осталось позади, сменившись широкими террасами предгорья. Весной, наверное, их покрывали душистые травы, вспоенные горными ручьями, но сейчас это был лишь обесцвеченный солнцем и ветром сушняк, не годный даже на корм скоту. От него даже не пахло терпкой многообещающей осенью, — единственный запах, долетавший до корабля, нес с собой гарь и тлен.
И лишь дорога была прежней — широкой, прямой, испещренной следами. И безжизненной. Поэтому, когда они наткнулись на первый свежий костяк какого-то крупного животного, мона Сэниа обрадовалась, словно встретила живого человека.
Это-таки был единорог. Шкура с него была аккуратно снята и мясо срезано с костей, а где еще что-то оставалось, там поживились любители падали. Короткий рог отходил от нижней челюсти и плавно загибался вперед, но на конце побурел и был порядком притуплен, словно им всю единорожью жизнь подкапывали корни растений. Широкие копыта, изрядно стертые и все в трещинах, неопровержимо доказывали, что это всего лишь тягловая скотина. Серая дымчатая стая маялась поодаль, летучими кенгуровыми прыжками перемахивая через многочисленные пни; повадки изобличали в них стервятников.
- Предыдущая
- 14/71
- Следующая
