Гувернантка для губернатора, или История Светы Черновой, родившейся под знаком Скорпиона - Ларина Елена - Страница 39

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая

И на этом спасибо, отец родной!

Поливанов бегал по кабинету кругами. Пробегая мимо стола, он всякий раз бил по нему кулаком. И каждый раз подпрыгивал его мобильник. Я, словно опасаясь за дорогую вещь, взяла ее в руку, нажала на зеленую кнопку и увидела последний набранный номер. Его номер.

Хозяин вдруг остановился как вкопанный, какая-то важная мысль поразила его.

– А ведь это все, Светланка, – произнес он, глядя куда-то в пространство. – Конец! Не будет губернатора Поливанова! А кто будет? Россия кончилась, и область наша кончилась тоже…

Он еще что-то говорил, то признавая безнадежность своего положения, то преображаясь и грозя неизвестному злодею, но я его уже не слушала. Мне надо было запомнить номер Сергея, который я раз за разом повторяла про себя.

Вот уж парадокс! Чем на Земле меньше людей, с которыми хотелось бы поговорить и мнение которых интересно, тем лучше развиваются средства связи. И когда наконец появится телефон с голографическим изображением собеседника, человек поймет, что звонить ему уже некому. Мне кажется, что и сейчас молодых абонентов мобильной связи больше интересует не собеседник, а сам процесс, вернее, сам мобильный телефон. Один знакомый рассказывал, что его двенадцатилетняя дочка укладывает свой «Самсунг» в кукольную кроватку, рассказывает ему о своих проблемах в школе и о том, какие ее подруги дуры. Конец света! Или по-другому. Конец, Света!

Я разговаривала со своим мобильником, как та самая двенадцатилетняя девочка:

– Ну допустим, я позвоню ему. Что я скажу? «Мы на лодочке катались. Вы еще на мои ноги старались не смотреть… » – «Ноги помню, – скажет Лунин, – а вас, извините, нет». А я ему тогда: «Мы с вами вели такие литературные разговоры, говорили намеками и стихами». А он ответит: «Идет избирательная компания. Я, как кандидат в губернаторы, даже с дворовыми собачками должен сердечно разговаривать. А намек один: „Голосуй, а то заголосишь!“» Нет, я сбилась, это поливановский слоган. А я тогда: «А про любовь к избирателю с первого взгляда?» А он: «Кто же такими вещами шутит?» Что я ему скажу? Что влюбилась как школьница? Он запишет в листовку, что даже представители конкурента на предстоящих выборах не могут устоять перед его обаянием. Какая глупость! Ничего он такого не скажет. Просто извинится и повесит трубку. Это так понятно…

Что же ты молчишь, мобила? Пусть сигнал твой летит сизым голубем до моего ясного сокола! Пусть подскажет ему заветный номерок мой! Ведь не к лицу девице красной первой звонить парню прекрасному на мобильник его! Что мне делать? Подскажи, мобильная твоя морда! Хорошо тебе живется – корпус у тебя титановый. А у меня, сердечной, все сменные панели кончились. Осталась последняя – «влюбленная».

– Алло! Я вас слушаю, – неожиданно в моей трубке послышался тот самый немного глуховатый голос, который несколько ночей подряд что-то говорил мне, отчего я смеялась во сне и просыпалась со счастливой улыбкой, но никак не могла вспомнить – что именно он говорил. Но сам голос я тут же узнала.

– Говорите. Я вас слушаю, – повторил непонятно откуда взявшийся голос Лунина.

– Алло! Сергей Николаевич?

– Да, это я.

– Вы меня не узнаете? – задала я из всех дурацких вопросов самый идиотский.

– Света?! Это вы?! – я услышала свое имя и такую радость в его голосе, что чуть не расплакалась, прямо как в современной передаче «Жди меня».

Все произошло совершенно случайно. Пока я беседовала со своим мобильником, пальцы мои машинально набрали заветный номер телефона, который я повторяла про себя в течение часа. Этот номер уже стал моим подсознательным цифровым кодом. Мобильник дозвонился. Лунин ответил. Теперь нужно было отвечать мне.

– Как вы меня узнали, Сергей Николаевич? – повторила я тот же дурацкий вопрос, только в другой вариации. – Мы же виделись всего один раз, а по телефону вообще никогда не разговаривали? Подождите, а может, вы меня приняли за другую Свету?

– Я вас сразу узнал, потому что думал о вас все это время. Искал повод, чтобы с вами встретиться. Придумал даже дополнительный протокол подписать с Поливановым, чтобы еще раз приехать к нему в его резиденцию. Какой протокол! Может, в команду его пойти? Зовет ведь! Буду видеть вас каждый день…

Все было так просто. Я опять оказалась на своей территории – не я, а мужчина говорил мне о своем внезапном чувстве. Но впервые в жизни я слушала мужчину, по-детски стараясь предугадывать его слова, и сжималась от восторга, когда он произносил уже прочувствованное за мгновение до этого. Мое второе, вечно ехидное «я» словно испарилось куда-то во время сомнительных похождений гувернантки.

Может, когда я била Поливанова-младшего, целясь в это свое «я»? Или еще раньше, на расчерченном мелом асфальте?

– …Но я не состою в команде Поливанова, Сергей Николаевич.

– Я понимаю. Мне кажется, вы вообще не командный игрок.

– Не знаю. Моя сегодняшняя команда – это Дианка и клоун Поль.

– Помню. Маленькая принцесса и грустный клоун. Как они поживают?

– Прекрасно. Дианка, между прочим, вас тоже вспоминает. Она даже нарисовала вас в костюме принца с туфелькой Золушки в руке…

– Похоже получилось?

– Сходство есть, только лицо принцу она покрасила красным карандашом, так что он краснеет, как девица.

– Это ничего. Способность краснеть – не самая плохая в человеке.

– Смотря за что он краснеет.

Возникла пауза. В трубке слышался далекий морской прилив, щебетанье птиц, звон колоколов, потрескиванье дров в печке, дыхание хорошего, близкого человека. Эти звуки, которые, наверное, были признаками некачественной связи, мне хотелось слушать еще и еще.

– Света! – послышался тревожный голос Сергея. – Света! Вы меня слышите?

– Слышу, – отозвалась я.

– Я вообще-то старомоден и консервативен, хоть и декларирую в своей избирательной программе другие принципы… Света! Чтобы я потом не краснел за свою глупость и нерешительность… Я хочу с вами увидеться…

– Вы просите меня о свидании?

– Да, я прошу вас о свидании. «Я утром должен быть уверен… » Я должен точно знать, что я вас увижу когда-нибудь, чтобы мне прожить этот день, а за ним еще такой же… Последнее время как-то все у меня не так, из рук все валится. Чтобы мне идти по жизни дальше, мне нужен хотя бы дальний свет…

– Свет в конце туннеля?

– Да. Света Чернова в конце туннеля.

– Скоро у меня выходной, а может, и отпуск…

– Тогда я вам позвоню в субботу с утра. Ваш номер я теперь знаю…

Только сейчас вспомнила, что вообще-то позвонила ему сама, а разговаривали мы так, словно он это звонил мне всю неделю не переставая, а я не снимала трубку.

«Все обломилось в доме Смешалкиных… » Поливанов-старший второй день не появлялся в усадьбе, носились слухи о его полноводном купеческом загуле. Поливанов-младший, наоборот, взрослел на глазах, исчезли куда-то его обычная сутулость и нарочитая расхлябанность. Как-то утром меня разбудил стук в дверь. Олег стоял передо мной с букетом белых роз.

– Это тебе, – буркнул он, сунул мне цветы и, ни разу не подняв на меня глаза, поспешно удалился.

А госпожа Поливанова утратила свою вальяжность, стала суетливой, озабоченной. Куда-то она постоянно звонила, ждала чьих-то сообщений. Могла сорваться из-за обеденного стола и ехать на какую-то встречу.

Я ходила сама не своя в ожидании субботнего утра. Заранее думала, во что мне лучше одеться и, в связи с этой проблемой, какая будет погода в этот день. Как себя вести? И что вообще может произойти в этот вечер, а может и не произойти?

Только Дианка была все та же, точнее, каждую минуту уже другая. Что было для нее обычным делом. Она каждое мгновение своей маленькой еще жизни открывала мир, верила в его добро и волшебство. Радовалась пестрому камешку, подобранному на берегу озера и похожему на перепелиное яйцо. Тут же удивлялась черному плоскому голышу, словно в природе могли быть еще другие камешки, кроме круглых и плоских. Обижалась, что от моего броска камешек «выпекает» четыре, а иногда и пять «блинчиков», а после ее – всегда один…

• Предыдущая
• 39/50
• Следующая