Выбери любимый жанр

Тайные фрегаты - Лаптухин Виктор Владимирович - Страница 7


Изменить размер шрифта:

7

— Степана помню, он тогда жил у меня.

— Ох, прости друг! Твои немецкие картошки чуть память не отшибли! Прими наш подарок — клыки моржовые с Новой Земли и малахит с Урала. Ваня, подай-ка сундучок!

— Подарки знатные, таких во всей Европе нет! — хозяин еще раз внимательно взглянул на Ивана. — Это хорошо, что молодые нашим путем идут. Им будет полегче. Наш молодой государь сейчас из Голландии в Англию подался, на верфях с топором в руках работает, арсеналы и мануфактуры осматривает. Боярских и дворянских детей с собой взял, заставил ремесла изучать.

— На все царская воля, но не очень господа на полезную работу охочи!

— Главное начать! Родовитые по вотчинам разбегутся, а худородные да смекалистые в дело и пойдут. Пора научиться самим своим добром распоряжаться, а иначе иноземцы нас сомнут. В Смутное время уже пробовали Русь на куски разорвать. Мы тогда едва отбились, но за прошедшие годы они стали сильнее. Это опасно!

— Ох, ленивы мы и неповоротливы, — тяжело вздохнул дед Кондрат.

— В этом, Кондратий, я с тобой не согласен, — возразил хозяин. — Дураков и лентяев везде хватает, только часто мы сами себя оговариваем и повторяем чужие слова. Их нам говорят с умыслом, чтоб не очень верили в свои силы. Повторяют их и чужеземным холопам, чтоб они нас не боялись. Однако ученые люди, которые не с толпой речь ведут, а дают советы государям, те мыслят иначе…

С этими словами Василий подошел к одной из стенных полок и отодвинул прикрывавшую ее парчовую занавеску. Открылись книжные корешки тисненной кожи, но он достал лишь тонкую тетрадь, из которой вынул пару листов.

— Вот шведский торговый агент Иохан де Родес после своего пребывания в Москве доносит, что пришел в изумление от деловой хватки ее жителей. Своих начальников в Стокгольме он уверяет в том, что в торговле и ремеслах русские гораздо усерднее, чем остальные народы. Но тут же он дает совет — в интересах шведской короны надо жестоко контролировать всю торговлю Московии через балтийские порты… А недавно немецкий путешественник Кильбургер посетил российскую столицу и другие города. Он указывает на высокие деловые качества их жителей и не без удивления замечает, что если в Европе дворяне считают ниже своего достоинства заниматься торговлей, то в Московии в сделках принимают участие даже высокородные бояре!

— Верно пишет немец! — радостно встрепенулся дед Кондрат. Чужая похвала, хотя и сказанная не для всех, пришлась ему по сердцу. — Сам великий государь ведает торговыми делами! Как только в чужих странах на какой-нибудь товар российский поднимается спрос, казна сразу же скупает все его запасы по низкой цене, а потом продает по высокой. Лен, пенька, строевой лес, а с недавних пор и говяжий жир — ничего нельзя продать мимо казны. Она со всего имеет доход!

— Сам знаешь, не всякому купцу позволено с иностранцами торговать. Это если по мелочи, да не казенным товаром, то еще разрешат. А в остальном — только для именитых гостей, да тех, кто состоит в гостиной и суконной сотнях. Так что торговцев, которые на Руси ворочают больше чем тысячей рублей, наберется не больше трех сотен.

— Так я их хоромы и склады видел на Москве в Китай-городе. По Никольской да по Ильинке стоят. Все каменные, ворота железные, окна не слюдяные, стеклянные и в два ряда! Не хуже боярских дворов! Ух, веселое у тебя, Василий, пиво! А ты, Ваня, воздержись, пей квасок, — дед приложился к кружке и, отряхнув пену с усов, продолжал. — Уж на что у нас, в Великом Новгороде, торгуют, но в Москве полное раздолье. Говорят, в ней устроено сто пятьдесят торговых рядов и в каждом особый товар — русский, иноземный, меховой, шелковый, медный… Лавки стоят словно улицы, с переулками и перекрестками. Ну а всяких лоточников и коробейников, что торгуют в разнос, и не счесть. На одной только Красной площади они тысячами стоят. Вот какой мы торговый народ!

— Помню, через эту площадь я в Кремль едва протолкался, — усмехнулся хозяин. — Хорошо, что в провожатые дали стрельцов, иначе бы все карманы обчистили. А при мне была важная грамотка.

— Так на Красной площади сами же стрельцы и держат торг! Им разрешено заниматься ремеслом, а пошлин не платить. Вот и посылают своих родных и знакомых, чтобы те сбывали товар с лотков.

— Я, Кондратий, в Москве бываю редко, но замечал, что большинство там торгует по-малости и оборот у них небольшой. Многие, как я слышал, стараются прибыль припрятать, а не вложить в расширение дела.

— Это ты правильно заметил, — дед хитро прищурился. — Гости-то именитые, хотя и живут в хоромах, знают, что их богатство у всех на виду. Поэтому, когда царь-батюшка повелит, они деньги на казенные надобности отдают безропотно, хотя и знают, что возврата может и не быть. Ну а рядовым купчишкам тем более не приходится спорить с воеводой или приказным дьяком. Тут если с властью не поделиться, то враз найдут вину и разорят, а могут за дерзость и в Сибирь сослать!

— В немецких землях порядок другой. Здесь бюргеры и ратманы все денежные дела держат в своих руках. Среди них есть такие, что с королями и князьями разговаривают как с равными. Если дают в долг, то под верные расписки, и знают, что платежи получат не из милости, а еще и с лихвой. Да еще могут заставить своего государя и поделиться властью. Немцы пример берут со своих западных соседей. Там голландцы уже давно без королей живут, в своих штатах имеют власть выборную и подотчетную. Ну а англичане совсем недавно со своим королем Карлом заспорили, кому распоряжаться собранными налогами. Он захотел своих торговых мужиков силой усмирить, а они ему денег на войско не дали, а потом судили и голову на плахе отрубили!

— Господи, помилуй и спаси! Слышали мы об этом богомерзком деле, — дед Кондрат истово перекрестился и строго взглянул на Ивана. Перекрестился и тот.

— Поэтому в тех краях власть предел своей силы понимает, а все люди могут свободно заниматься ремеслами и торговлей. Цеховой устав и городские законы служат им верной защитой. Главное — исправно плати налоги. Если накопил денег, покупай землю, строй дом, расширяй дело и получай новую прибыль, греха в этом нет. Если ты бережлив, работящ, законопослушен, то будет удача, а Бог поможет во всех делах!

— Тьфу, Всемогущего Творца за торгового товарища почитают! Готовы Его приказчиком в свою лавку посадить! Грешно и слушать такое, — возмутился дед Кондрат.

— В каждой стране свой обычай, — спокойно ответил хозяин. — Конечно, между собой все они грызутся, но на защиту общих прав встают как один. Знают, что при таком порядке даже человек простого рода может высоко подняться. Вон француз Луис де Геер в Швецию приехал почти нищим. Начал руду плавить не в земляных ямах, а в каменных доменных печах, полосовое же железо ковать немецким способом. Трудился много лет, сам обогатился, и доходы страны увеличил. Теперь с ним и другими промышленниками королевская власть обходится очень почтительно!

— Складно ты, Василий, рассказываешь, но только в Стокгольме эти законопослушные и богобоязненные молодцы всю мою лавку разнесли, а мне голову разбили! Потом на суде смеялись в глаза, от всего отпирались.

— Говорят, что торг любит волю, а почитает меру, вес и счет! Я же сказал, что они и друг другу спуску не дают, ну а с иностранцем разговор особый! Его товар сразу оценят, а самого испробуют на хитрость. Обижаться на это не надо, торговое дело вольное и рисковое. Так вот, если товар ценный, а ты умен и за тобой стоит сильное торговое товарищество или казна, дело поведут как с равным. Если что-нибудь не так, разговор будет другой. Совсем плохо, если у тебя товар дорогой, а ты слаб и глуп. Тут же оберут, а могут и просто убить.

— Как тебя-то столько лет в этой земле Бог милует? Или ты, как Гришка Катошихин, нанялся к ним на службу? Тогда почему…

— Помолчи! Меня с этим вором не ровняй! — резко возразил хозяин лавки. — Я же был купцом суконной сотни и по именному указу отпущен в немецкие земли. Теперь в Ревеле состою в цехе скорняков…

Внизу звякнул дверной звонок-колокольчик, а через малое время кто-то затопал по лестнице. В комнату заглянул слуга, сделал хозяину знак и исчез.

7
Перейти на страницу:
Мир литературы