Африканский казак - Лаптухин Виктор Владимирович - Страница 16
- Предыдущая
- 16/123
- Следующая
— Почему ты так думаешь?
— Гриша, ты привык работать в Европе, а мы служим на Востоке. Как любят говорить англичане, за Суэцем закон и мораль кончаются. Здесь у жизни и смерти другая цена и неудачнику не следует рассчитывать на чье-то милосердие.
— В этой операции консул нам сможет помочь?
— На хрена он сдался. Вот если бы с нами был его предшественник, тогда другое дело. Этот же паркетный дипломат только и ждет окончания своего срока в Египте и перевода в Бельгию. До сих пор не может привыкнуть к особенностям службы на Востоке — с местными людьми боится слово сказать, на улице увидит верблюда, так вздрагивает!
— Каким образом командир итальянского крейсера сможет получить информацию от буфетчика с «Костромы»? — поинтересовался Дмитрий. Все услышанное вызвало в нем настоящий охотничий азарт, от волнения голос звучал хрипло.
— Мыслите правильно, Дмитрий Михайлович, но не горячитесь, — мягко произнес новый начальник. — Будем думать как перехватить эту информацию. Времени у нас мало, но с капитаном судна мы успеем связаться. В ночное время движение по каналу прекращается, да еще придется пережидать встречные пароходы, поэтому на плавание до Суэца у «Костромы» уйдет не менее тридцати часов.
— Все сделаем, Гриша. Не зря казенные харчи едим. Сегодня же пойду сражаться на бильярде с этим подлецом капитаном Энрике, итальянским военным атташе.
— Сколько ты ему уже проиграл? Разорился в конец.
— Ничего, Бог милостив. Двоюродный брат его жены офицер Генерального штаба. С разрешения нашего военного министра он в недавнем прошлом ездил в Самару изучать русский язык. Оказался шустрым малым и больше интересовался составами артиллерийских порохов, производимых на местном заводе, чем прозой Тургенева. Пришлось принимать меры, но действовали деликатно, согласно российскому гостеприимству. Сейчас этот языковед сидит в Риме, все еще не может прийти в себя после волжских кулебяк и солянок. Кстати, Гриша, можешь сообщить нашим — на следующей неделе через канал к эфиопским берегам начнется переброска четырнадцати итальянских батальонов полного состава.
На следующий день после этого разговора Дмитрий, одетый как египетский торговец, не желающий отставать от европейской моды, уже был в Порт-Саиде. Обосновался в кофейне Мустафы, старого приятеля Василия Ильича. Там за низенькими столиками на широких диванах восседала солидная публика, местные торговцы и судовые агенты. За чашечкой душистого кофе, а то и за графинчиком сладкого греческого вина велись неторопливые разговоры о делах. От густого табачного дыма и доносившихся из кухни пряных ароматов у непривычного человека перехватывало дыхание. Эскадроны блох скакали по устилавшим пол кофейни коврам, радостно бросались навстречу каждому новому посетителю.
Дмитрий не стал задерживаться в зале и перебрался на плоскую крышу. Отсюда из-под полосатого тента, натянутого для защиты от солнечных лучей, можно было спокойно наблюдать за всем портом и северным входом в Суэцкий канал. Такой деловой суеты, как в Александрии, здесь не было, большинство судов не вело ни погрузки, ни выгрузки, а терпеливо дожидалось своей очереди на проход через канал. С крыши хорошо просматривались далеко уходящие в море дуги двух молов и вереница стоящих на якоре судов. Между ними сновали лодки перевозчиков, доставлявшие на берег компании моряков, навстречу которым спешили мелкие торговцы, разносчики и разный портовый люд, готовый ознакомить мореходов со всеми радостями береговой жизни.
День шел за днем, и одни суда сменялись другими. Навстречу им из канала медленно, чтобы не поднимать высокую волну и не размывать песчаные берега, выползали идущие с юга суда. Однажды порядок был нарушен и через канал без очереди прошел итальянский военный транспорт. Все его надстройки и палубы были усеяны солдатами, одетыми в серо-желтую форму колониальных войск. На набережной гремел нанятый капитаном Энрике оркестр, румяные парни махали пестрыми платками, кричали что-то веселое. Обещали проучить дикарей и скоро вернуться домой. С пристани им посылала приветы куча служащих итальянских пароходных компаний. Многочисленные местные торговцы и рыбаки молча с неподвижными лицами наблюдали за этим ликованием франков.
Наконец в порт вошла и «Кострома». Встала на якорь позади тех судов, что пришли в Порт-Саид раньше нее. Кажется, никто не обратил особого внимания на появление этого однотрубного парохода под трехцветным российским флагом, глубоко осевшим в воде под тяжестью своего груза. Но Дмитрию с крыши хорошо было видно, что пустовавший до этого столик на веранде соседнего кафе занял худой черноволосый господин с пачкой газет в руках.
В этом не было бы ничего особенного, если бы не яркая обложка юмористического московского журнала «Будильник». Ее узнает каждый россиянин. Как только к берегу причаливала шлюпка с «Костромы», чернявый хватал журнал, разворачивал его так, что обложка была видна издалека, и делал вид, что рассматривает напечатанные в журнале карикатуры. Русские моряки проходили мимо, и чернявый сразу же терял интерес к журналу, принимался за чтение иностранных газет.
Прав оказался Василий Ильич, когда предположил, что на встречу с буфетчиком пойдет именно Франческо, один из конторщиков пароходной компании Рубаттино, чьи пароходы совершали рейсы из Неаполя в Восточную Африку. Хотя он и нацепил темные очки и даже приклеил бороду, но скрыть таким образом свой рост и худобу, конечно, не смог. Все еще в шпионов играет. Ведь мог бы поумнеть, после того как прожил год в Новороссийске. Имел же там в жандармском управлении душеспасительную беседу о вреде любопытства к некоторым военным вопросам и получил совет не возвращаться после отпуска в Россию.
Опять потянулись часы ожидания. Все так же проходили по набережной группы моряков и возле них суетились все те же уличные торговцы, а у причалов продолжался бесконечный ленивый спор грузчиков с лодочниками за право обслуживать клиентов. Лишь иногда, просто для того чтобы разогнать скуку, они переходили на личности и самые горячие головы начинали махать кулаками. Но после нескольких минут истошных воплей и ужасных угроз все стихало. Долгое сидение на солнце в тесном пиджаке какого-то немыслимого цвета начало плохо действовать на Франческо. Темные пятна пота выступили у него на спине и под мышками. Он непрерывно курил, начал часто вставать из-за столика, нетерпеливо прохаживаться вдоль набережной. К удовольствию скучающих грузчиков и лодочников, наглые мальчишки-разносчики за его спиной корчили рожи и вертели пальцами у виска.
Краснолицый толстяк в щегольском костюме с цветком в петлице появился у столика Франческо внезапно. На берег он высадился с одной из первых шлюпок «Костромы», но был осторожен и только спустя длительное время проявил интерес к читателю «Будильника». С крыши было хорошо видно, как толстяк вежливо поклонился, прикоснулся к полям своей белой панамы и подсел к столику. Ткнул пальцем в журнал и что-то произнес. Итальянец поспешно достал из кармана небольшой пакет. Толстяк снял панаму и вытер лысеющую голову носовым платком, из которого на страницы журнала выскользнул узкий конверт. Тут же пакет оказался в панаме, и лучезарно улыбающийся толстяк проследовал к поджидавшей его шлюпке, на которую уже грузили клетки с курами и корзины с зеленью. Франческо еще некоторое время сидел за столиком, потом быстро осмотрелся, переложил конверт во внутренний карман пиджака и поднялся.
Дмитрий снял свою алую феску, пару раз обмахнулся ею, как бы отгоняя назойливых мух.
Дальше все произошло очень быстро. Кто-то из лодочников в ответ на шутку одного из грузчиков бросился на обидчика с кулаками. Друзья принялись разнимать дерущихся. На свою беду Франческо оказался рядом, тоже что-то закричал, замахал руками. Потом так и не удалось выяснить, кто именно ударил его по затылку и сорвал накладную бороду. Сам Мустафа вместе с владельцами соседних кофеен поспешил на помощь иностранцу. Потерявшего сознание Франческо отнесли в одну из задних комнат кофейни, срочно вызвали врача. Проклиная бездействие полиции, сами прогнали шумную портовую рвань подальше от своих благопристойных заведений.
- Предыдущая
- 16/123
- Следующая
