В собачьей шкуре - Джонс Диана Уинн - Страница 20

Невольно Сириус тяжко вздохнул. Его зеленую сферу заполучил кто-то из системы Кастора, и его Спутницу тоже.

— Не грусти, — сказала Кэтлин. — Я просто пошутила. Сейчас уже слишком поздно менять тебе имя. Ты по-прежнему Лео.

Она принялась читать про другие звезды. Сириус вздохнул еще раз или два, узнавая в книжных описаниях своих друзей: Бетельгейзе, Проциона, Канопуса и Альдебарана, Ригеля, Дубхе, Мицара и Фада. Он подумал, увидит ли он когда-нибудь их снова. Но он рад был убедиться, что из этой книги Бэзил вряд ли узнал что-нибудь полезное про Зоаи. Люди, писавшие книгу, могли измерить размеры сфер, их светимость и расстояния между ними, но они, похоже, считали, что эти сферы такие же безжизненные и механические, как стеклянные шарики, которые Робин иногда катал во дворе.

Хотя Сириус был уверен, что Бэзил не имеет представления о том, что ищет, он все же знал, что если Бэзил найдет Зоаи, случится беда. На следующий день, выскочив со двора, двора, он побежал прямо к пустырю, где в первый раз почувствовал Зоаи. Ему казалось очень вероятным, что Зоаи упало именно здесь, но он опять ничего не нашел. Сириус бродил среди сухих сорняков и куч щебня, не чувствуя даже слабенького покалывания. Тогда он решил еще раз навестить четырех дебильных собак «с приветом». Может, они и глупые, даже для собак, но они его заинтересовали.

Когда Сириус бежал по улице, Пират, Красноухий и Пятнашка приветствовали его так же, как и раньше.

— Привет-привет-привет! Эй, пес! Привет!

Но он обнаружил, что недооценил Брюса.

— Привет! — сказал Брюс, прыгая на сетку под калиткой. — Я правда рад тебя видеть. Я хотел с тобой поговорить. Все остальные такие дураки, а ты выглядешь толковым. Почему мы все так похожи?

— Не знаю, — сказал Сириус. — Я надеялся, что вы знаете. Вас, случайно, не выловили всех из реки?

— Понятия не имею, — сказал Брюс. — Значит, собаки берутся из рек?

— Нет, — терпеливо сказал Сириус. — Они рождаются. Разве ты не видел вчера вечером по телевизору собаку-мать и щенков?

— О, да, — сказал Брюс. — Я и правда на них засмотрелся. А почему ты тогда спросил меня насчет реки?

— Потому что я помню, как меня из нее вытащили, — сказал Сириус.

— О Господи! У тебя, должно быть, хорошая память! — сказал Брюс. — Это же, наверно, было несколько месяцев назад.

— Но разве ты не слышал, как люди, с которыми ты живешь, говорят о том, откуда ты взялся? — спросил Сириус.

Брюс признался, что он не слишком хорошо понимает человеческую речь.

— Я могу понять их, когда они говорят медленно, — сказал он. — Но они вечно так быстро бормочут. Все, что я обычно могу разобрать, это важные слова вроде гулять или ужин, или бисквит, или ванна.

— А ванна — это важно? — спросил Сириус, которого никогда не мыли.

Брюс вздрогнул.

— Да. Это значит, что они намерены засунуть тебя в ужасную глубокую теплую воду и втирать в тебя вонючую пену, которая щиплет глаза. Они так говорят, когда думают, что у тебя завелись блохи. А твои люди разве так не делают?

— Конечно, нет! — сказал Сириус. — Никто в моем доме и мечтать не будет о подобном.

— Тебе повезло, — задумчиво сказал Брюс. — И тебе повезло, что тебе позволяют уходить со двора. Как это у тебя получается?

— Я открываю калитку, — сказал Сириус. — А ты разве свою не можешь открыть?

— Эту защелку — нет, — сказал Брюс. — Я научился открывать две защелки, которые были раньше, так что они повесили эту, чтобы меня остановить. Я ее изучаю, но, боюсь, довольно медленно. И все-таки однажды мы встретимся снаружи.

— Встретимся, — пообещал Сириус и побежал дальше, думая, что ему весьма нравится Брюс, и нравится чувствовать себя выше него — особенно в том, что касается ванны.

Увы Сириусу. Он к этому времени свободно бегал по городу уже три недели. Он разговаривал с бессчетными бродячими собаками и искал Зоаи во множестве неприглядных мест. На следующий день он начал чесаться. Он чесался ужасно. Он каждые сто метров присаживался, чтобы почесаться, но все равно чесался. Он чесался, когда вернулся домой. Он сидел на коврике у камина и чесался, ритмично постукивая тяжелой лапой по полу. Рядом с ним сидела Тибблс и тоже элегантно чесалась. На кухонном шкафу Ромул и Рем тоже чесались.

— Черт возьми! — сказала Тибблс. — Я думаю, ты мне принес…

В этот момент Даффи наклонилась вперед и недоверчиво уставилась на что-то маленькое и коричневое, ползущее по ее широкой ноге.

— Что? — спросила она, поймала маленькую коричневую тварь двумя пальцами и помахала ей в воздухе. — Это, — сказала она торжественно, — блоха. У этой Грязной Твари завелись блохи. Кэтлин, если к тому времени, когда пора будет ложиться спать, ты от них не избавишься, завтра это существо отправится к ветеринару. Вымой его. Пропылесось гостиную. Немедленно!

— О, Боже! — Кэтлин сразу же вскочила. — Да, Даффи. Где?

— В ванной, конечно. И после этого вымой ее как следует, — сказала Даффи. — А я разберусь с этими кошками.

— Черт тебя побери! — взвыла Тибблс, когда Даффи схватила ее.

Потом Даффи схватила Ромула и Рема. Она взяла их в охапку, голова к голове, и ушла с ними на кухню. Из раковины понеслись ужасные звуки полоскания и отчаянный вой. Сириуса, дрожавшего с ног до головы, потащили наверх Кэтлин и Робин, и даже Бэзил оторвался от своих Ископаемых, чтобы подталкивать его сзади. Ванну наполнили. Сириус, рыча от ужаса, отшатнулся от поднимающегося пара и напряг лапы. Но, похоже, вся семья сразу согласилась с Даффи. Не успел Сириус вырваться на волю, как в ванную вошел мистер Даффильд.

— Давай, забирайся в ванну, лошадка, — сказал мистер Даффильд.

Сириуса, к его ужасу и острому унижению, подняли, как обычную кошку, и опустили в теплую воду. Ощущение было ужасным. Сириус был совершенно уверен, что вода его убивает. Три раза он почти выбрался, и три раза четыре человека заталкивали его обратно. Все они промокли до нитки.

Мистер Даффильд несколько раз ударил его, все сильнее с каждым разом. Но Сириус предпочитал быть битым, чем оставаться в этой ванной. Он сражался в отчаянном зеленом гневе, сверкая глазами и скаля зубы.

— О Господи, Крыс! Это всего лишь вода, — сказал Бэзил.

— Лео! — сказала потрясенная Кэтлин. Она еще никогда не видела его таким.

Сириус понял, что огорчает ее. Он изо всех сил постарался сдержаться, но все еще был в ужасе. Он весь трясся, пока они не закончили мытье и не отпустили его. Тогда Сириус выскочил из ванны, как морская волна, подняв за собой больше половины налитой туда воды, и бросился вниз, вымачивая все на своем пути. Даффи в гостиной мрачно посыпала порошком вырывающихся кошек. Ей и досталась вся оставшаяся на Сириусе вода — отряхиваясь, он окатил ее с головы до ног. Кошки бросились в разные стороны. Даффи схватила кочергу и выгнала Сириуса во двор, где он заполз в свою будку и, дрожа, свернулся там клубком. Робин и Кэтлин попытались залезть к нему с банными полотенцами, но вытираться ему понравилось немногим больше, чем мыться. Если бы это были не Робин и Кэтлин, он бы их укусил. Он рычал, рычал и совершенно расстроил Кэтлин. Она расплакалась.

— Из-за нее Лео меня возненавидел. Он меня никогда не простит. Послушай его, Робин!

Робин испугался рычания, но твердо сказал:

— Он знает, что это не твоя вина. В конце концов, он мог бы нас укусить.

От этих слов Робин почувствовал себя лучше, а Сириус пришел в себя и глубоко устыдился, что испугал детей. Дрожа, он выбрался из будки и в качестве извинения лизнул обоих.

— Ну вот! Видишь? — сказал Робин, а Кэтлин, не обращая внимания, так крепко обняла Сириуса, пока он не закряхтел.

Потом он вошел в дом и снова начал чесаться. Мытье не дало никакого толку.

— Посыпь его порошком, — холодно сказала Даффи.

Кэтлин отставила пылесос и стала посыпать Сириуса антиблошиным порошком, пока он не начал чихать. Похоже, и от этого толку было мало. Кэтлин посмотрела через комнату на мрачное лицо Даффи и по-настоящему испугалась.