Малекит - Торп Гэв - Страница 3

— Мы приняли решение, — наконец объявил Тириол. — Хотя Малекит и достойный князь, он пока слишком молод, ему надо еще многое узнать о мире. К тому же сейчас настало время мудрости, а не железной воли, и поэтому мы считаем Бела Шанаара более подходящим королем.

Морати вскрикнула было, но Малекит жестом заставил ее замолчать.

— Один эльф не должен решать судьбу Ултуана, поэтому я подчиняюсь решению совета, — провозгласил Малекит. Он пересек поляну и, к всеобщему изумлению, преклонил колено перед Белом Шанааром. — Пусть Бел Шанаар унаследует трон моего отца и с его мудростью настанет новая эра для нашего народа. Да ниспошлют боги новому королю силы, чтобы править справедливо, а если его воля поколеблется или решимость развеется, Нагарит всегда наготове.

Малекит повел себя весьма достойно, однако решение совета сильно огорчило его. Вместе с матерью они вернулись в Нагарит и не появились на ритуальном бракосочетании Бел Шанаара и Иврейн. И все же Малекит приехал на остров Пламени, чтобы присутствовать при прохождении Бел Шанаара через священный огонь Азуриана.

Храм представлял собой высокую пирамиду, воздвигнутую над горящим огнем повелителя богов. Пламя танцевало и мерцало в сердце святилища; оно поднималось на высоту в три эльфийских роста и горело тихо и без жара. Мраморные плиты пола вокруг огня украшали выложенные золотом руны, и сияли они не только отсветом пламени. На белоснежных стенах висели выкованные в виде фениксов с расправленными крыльями светильники, и в них тоже горел магический огонь, наполняя храм золотистыми переливами света.

В храме собралась вся знать Ултуана, в плащах и парадных мантиях, высоких шлемах и коронах из золота и серебра, украшенных драгоценными камнями всевозможных цветов. Среди этого пиршества красок нагаритяне выделялись скромными черными и фиолетовыми робами. Морати стояла рядом с Малекитом и с недоверием наблюдала за церемонией.

Там же присутствовали и семеро астромансеров — именно они выбрали этот день для коронации нового Феникса. На их темно-синих мантиях сияли вышитые бриллиантами звезды, а блестящие серебряные и платиновые нити соединяли их в созвездия.

Астрологи стояли рядом с читающими над Бел Шанааром молитвы жрецами Азуриана — молитвы должны были помочь будущему королю пройти через огонь невредимым. За жрецами сидели оракулы Азуриана: три эльфийские девственницы с бледной кожей и светлыми волосами, одетые в переливающиеся в сверкающих отсветах серебристые накидки.

Из Авелорна приехала Иврейн с женской свитой, чтобы наблюдать за коронацией своего супруга. Женщины-воины носили юбки из серебристой чешуи, отделанные по краю зеленой тесьмой, а вместо привычных копий и луков держали сейчас цветочные гирлянды, ибо через порог храма Азуриана никому не разрешено переступать с оружием в руках.

Перед огнем, рядом с верховным жрецом, стоял Бел Шанаар. С его плеч ниспадал плащ из черных и белых перьев — символ верховной власти у эльфов.

— По примеру Аэнариона-Защитника я отдаю себя в руки высшей власти, — торжественно провозгласил Бел Шанаар. — Пусть ритуал докажет мою чистоту, чтобы я мог взойти на трон Короля-Феникса и править мудро и справедливо, во имя повелителя богов.

— Твой отец не нуждался в защитных заклинаниях, — проворчала Морати. — Это представление, не имеющее никакой законной силы, как и позорная свадьба с Иврейн.

Малекит не слушал ее слов, все его внимание и мысли занимала предстоящая церемония.

Жрецы зажигали фимиам и совершали приношения Азуриану, оракулы монотонно пели. Однако, едва лишь Бел Шанаара подвели к пламени, звуки пения вознеслись под самую крышу храма. Будущий Король-Феникс обернулся и посмотрел на князей, причем на его лице не отражалось ни страха, ни радости.

С почтительным кивком Бел Шанаар медленно поднялся по невысоким ступеням, ведущим к алтарю, на котором горел очистительный огонь. Среди присутствующих разом воцарилась выжидательная тишина, а Бел Шанаар ступил в пламя. Огонь взметнулся слепящей белой стеной, и собравшимся пришлось отвернуться, чтобы сохранить зрение.

Когда глаза немного привыкли к яркому свету, князья разглядели в огне силуэт Бел Шанаара — с воздетыми руками он приносил клятву верности Азуриану. Затем Король-Феникс медленно повернулся и вышел из огня невредимым. По храму пронеслись вздохи облегчения — князья выражали радость, что ритуал прошел удачно. Нагаритяне молчали. Вскоре свита удалилась, остался лишь Малекит. Он долго стоял и смотрел на пламя, размышляя о собственной судьбе. После яркой вспышки во время ритуала отсветы священного огня казались блеклыми. Малекиту подумалось, что это Бел Шанаар осквернил пламя.

Не замечая ничего вокруг, Малекит медленно подошел к алтарю. В голове у него вертелись противоречивые мысли. А что, если он сам попробует пройти испытание пламенем? Если он выживет без защитных заклинаний жрецов, то можно с уверенностью сказать, что Азуриан желает видеть его преемником отца. Но вдруг он недостаточно силен? Что, если пылающий огонь поглотит его? Что тогда останется от его надежд и мечтаний о будущем Нагарита?

Плохо понимая, что делает, Малекит остановился перед огнем. Изменчивые узоры пламени зачаровали его. Князя охватила непреодолимая тяга, и он едва не положил руку в огонь, но тут раздались шаги возвращающихся в храм жрецов. Малекит отдернул руку и устремился к выходу, не обращая внимания на их вопрошающие взгляды.

Предстоял долгий многодневный пир, но Малекит уехал сразу же по окончании церемонии. Ему не хотелось задерживаться там, где его отец отдался на милость великого бога и стал спасителем своего народа. Если Бел Шанаар пожелал стать Королем-Фениксом, что ж, Малекит подчинился его воле. Успокоенный, он возвратился в Анлек.

С упорством и изобретательностью принялся Малекит за восстановление Нагарита, в то время как другие князья занимались своими владениями. Города Ултуана поднимались из пепла, а леса отступали перед топором дровосека и плугом крестьянина.

Охотники меж тем находили в горах странных зверей, извращенных темной магией: многоголовых гидр, загадочных химер, визгливых грифонов и прочие создания Хаоса. Одних эльфы убивали, других отлавливали и приручали. Птицы также изменились, и эльфы подружились с огромными орлами, которые парили в теплых потоках воздуха и умели говорить.

Строились корабли, и большие эльфийские флотилии уходили исследовать новые земли за морями. Тиранок, королевство Бел Шанаара, получало от колоний огромные доходы.

Малекит тоже решил повести своих нагаритян в поход для исследований и завоеваний. Он чувствовал, что рожден для чего-то более значительного, чем постройка крепостных стен и сбор налогов.

На двести пятьдесят пятом году правления Бела Шанаара Малекит собрал флотилию, чтобы отправиться на восток, в Элтин Арван. Правительницей Нагарита оставалась Морати.

Под весенним небом они простились на причале порта Галтир. Морати куталась от холода в шаль из черной медвежьей шерсти, на Малеките блестела золотистая броня. За спиной князя, в гавани, покачивался его корабль, белые паруса упруго хлопали на ветру, высокая корма сверкала на утреннем солнце. Дальше, в открытом море, дюжина военных кораблей Нагарита переваливалась на пенистых гребнях волн, а на верхней палубе каждого стояло по пять сотен рыцарей и солдат. Только такая свита и пристала сыну Аэнариона.

— Ты обретешь славу в этом походе, — с любовью произнесла Морати. — Я видела это во сне, и сердце подсказывает мне то же самое. Ты станешь героем.

— Мне нечего кому-либо доказывать, — ответил Малекит.

— Нечего, — согласилась Морати, — ни мне, ни твоим верным слугам. Но когда ты вернешься и другие князья разглядят твое подлинное величие, ты станешь Королем-Фениксом.

— Даже если они не оценят меня, Бел Шанаар не бессмертен, — произнес Малекит. — Я переживу его, и настанет время, когда князьям придется выбирать нового короля. Тогда корона Ултуана вернется к ее законному хозяину, и я сделаю все, чтобы быть достойным памяти отца.