Малекит - Торп Гэв - Страница 29

— А у меня есть достойный твоего путешествия конь, — сказала Морати.

Она взяла сына за руку, подвела к окну и указала на огромный корабль, который теперь стоял на якоре в гавани.

— Он назван «Индраугниром», в честь дракона, с которым был дружен твой отец. Сидя на нем, он сражался с демонами. Они умерли вместе на Оскверненном острове, после того как Аэнарион вернул Убийцу богов на черный алтарь. Этот драконий корабль заменит тебе дракона. Его имя не останется незамеченным народом Ултуана.

— Это великолепный корабль. Однако нагаритяне не сумели бы построить подобное судно. Откуда он взялся?

— Мы говорим об Ултуане как о кокетливой девице, и это правда, — ответила Морати. — Многие князья восхищаются нашим островом и готовы помогать ему. Князь Аэлтерин из Лотерна — один из таких. Он построил первый драконий корабль и подарил его тебе. В ближайшие годы на верфях Лотерна построят еще несколько, но «Индраугнир» останется первым и самым величественным.

— Значит, у тебя есть союзники и за пределами Нагарита.

— Их немало. Некоторые из принимавших участие в Первом совете князей уже умерли от старости или ран, а их наследники задумываются, правильный ли выбор сделали отцы. Не все были счастливы постоянно, а тысяча лет — это долгий срок для того, чтобы находиться под властью правителя куда менее достойного, чем Аэнарион. У нас есть сторонники в каждом из княжеств и во всех колониях. Недовольство растет, ибо, хотя эльфы и живут в комфорте, их дух остается неудовлетворенным. Я делаю что могу, чтобы расшевелить их. Сейчас никто не знает, что такое голод, страх и лишения. И все же многие считают, что Ултуан превратился в золотую клетку. Мы молимся богам, и они отвечают мне в видениях и снах.

— Я много слышал о твоих молитвах. Ты испытываешь судьбу, связываясь с подобными богами. Морай-хег и Нету не те божества, с которыми можно общаться по своему усмотрению. Отец заплатил чересчур высокую цену за милость Каина; не стоит недооценивать силы, с которыми ты связалась.

— Тебе нечего бояться, — ответила Морати. — Настоящие темные ритуалы проводят только посвященные жрецы и жрицы. Наши же церемонии больше походят на обычные вечеринки. Бел Шанаар будто возмущен нашими ритуалами, но даже он знает, что Атарту, Гекарту и других богов нельзя оставить в полном забвении.

— Но если ты открыто выступишь против Бел Шанаара, такой поступок сочтут изменой, — предостерег Малекит. — Я знаю, что ты хочешь ослабить его власть, но будь осторожнее и не погуби Нагарит. Ни один из ултуанских князей не пойдет против Короля-Феникса, и если ты поспешишь, то оставишь Нагарит слабым и без союзников.

— Я не буду предпринимать никаких решительных действий. — Морати села в кресло у письменного стола. Она откинула назад длинные черные волосы и посмотрела на сына. — Я не собираюсь подрывать авторитет Короля-Феникса и добывать тебе потрепанную корону, которая стоила бы меньше крестьянской шапки. Пусть слабым сочтут Бел Шанаара, но не его титул. И когда ты взойдешь на трон Феникса, мощь Анлека возродится. Я всего лишь орудие, которое необходимо для достижения этой цели. Я не могу стать Королем-Фениксом. Только ты, сын Аэнариона, можешь потребовать то, что принадлежит тебе по праву.

Малекит, обдумывая слова матери, снова наполнил свой стакан. Затем подошел к окну и глянул на «Индраугнир». Название было очень удачным: как о драконе отца слагали легенды, так и этот корабль прославит Малекита. Мать прекрасно умеет управлять общественным мнением, и теперь, привлекая внимание Ултуана к невиданному кораблю, она заставит всех вспомнить первого Короля-Феникса и, в свою очередь, подготовит трон для его сына.

— А что же с Вечной королевой? — после раздумий спросил князь. — Если я сменю на троне Бел Шанаара, то все равно не смогу жениться на своей сводной сестре.

— Это не имеет значения, — ответила Морати. — Я убедила многих князей в том, что свадьба Бел Шанаара и Иврейн — всего лишь пустая формальность, потому что Король-Феникс должен быть потомком Аэнариона. После войны с демонами эльфы мечтали вернуться к идиллическому правлению Вечной королевы, но сейчас лишь единицы помнят эпоху до правления Аэнариона. Вечная королева всего лишь политическая фигура, и не более того, а подлинная власть Ултуана принадлежит не Авелорну, а Тор Анроку. Вечная королева не имеет никакого веса, она всего лишь поднявшаяся выше своего положения жрица.

— А что с Морелионом? — спросил Малекит.

— Старший сын Аэнариона живет в одиночестве где-то на западных островах. У него нет желания становиться преемником отца, а даже если он и захочет занять трон, у него нет ресурсов, чтобы серьезно претендовать на это. Верь мне и верь Нагариту. А вот когда ты захочешь продолжить дело отца, моментально найдутся те, кто поможет тебе.

— Тогда я буду ждать исполнения воли богов, — заявил Малекит. — Когда они подадут мне знак, я пойму. Я верну Ултуану славу, а память о моем правлении будет греметь в истории не менее громко, чем легенды об отце.

— Хорошо, — с улыбкой сказала Морати. — А теперь скажи, какой дворец ты порекомендуешь для отдыха усталой матери?

Как и предполагал Малекит, Морати приехала в сопровождении многочисленной свиты: охрана, повара, садовники, музыканты, художники, поэты, актеры, летописцы, прислужники, дуэньи, цирюльники, жрецы и портные — всего около семи сотен. Все они были уроженцами Нагарита, и таких эльфов жители Атель Торалиена видели впервые. Уже несколько десятилетий с Ултуана прибывало все меньше и меньше эмигрантов, поэтому новейшие веяния моды оставались для колонистов загадкой. Морати глубоко презирала придворных модников, но не упускала возможности обернуть ситуацию в свою пользу и здесь.

Провидица тщательно поддерживала свою репутацию законодательницы мод и щедрой меценатки. Она покровительствовала молодым талантливым поэтам, певцам и лицедеям. Таким образом Морати давала понять, что двигается в ногу с новым поколением, в то время как Бел Шанаар и его сподвижники выглядели весьма старомодно. Благодаря колдовству Морати внешне не постарела ни на день, в то время как годы не пощадили Короля-Феникса. Одним словом, и старикам, и молодежи Морати казалась идеалом: она хранила традиции и вместе с тем не отставала от времени.

Огромная свита ясно показывала широкий спектр интересов правительницы Нагарита. От поэтов, которые стенали об увитых белым плющом винных домиках, до жонглеров с вызывающей татуировкой и глотателей огня — никто из сопровождающих Морати не остался незамеченным в Атель Торалиене. Но самое сильное впечатление на местных эльфов произвело прибытие жрецов и жриц.

Малекит не поощрял развитие религии в Атель Торалиене. Аэнарион воспитал его в недоверии к жрецам, которые в свое время отказали ему в поддержке. Хотя князь никогда открыто не запрещал строительства храмов, но любой жрец, осмелившийся на подобную наглость, очень скоро раскаивался в своей дерзости. При таких обстоятельствах жрецов в Атель Торалиене очень скоро можно было по пальцам пересчитать. Но с прибытием Морати как будто прорвало плотину, и жрецы всех мастей буквально заполонили город.

В ранние дни правления Вечной королевы эльфы ублажали богов в определенных местах, посвященных тому или иному божеству. Эльфы приходили к священным гротам, непорочным ручьям, зловещим пещерам или вершинам, чтобы договориться с богами или воздать им хвалу.

Но теперь, когда эльфы расселились по всему миру, Морати потихоньку изменила роль жрецов. Когда-то они лишь ухаживали за храмами. Но благодаря провидице они стали сосудами власти богов. Теперь не эльфы совершали паломничества к святым местам, а жрецы сами несли по миру благословение богов.

Жители Атель Торалиена были долго лишены духовного наставничества и поэтому с восторгом приняли прибывших и толпами шли на их ритуалы. Однажды князь пожаловался матери на это, но она со смехом отмахнулась.

— Твоя нелюбовь к религии противоестественна, Малекит, — сказала она. Провидица с сыном прогуливались по внешней стене города над взъерошенным ветром заливом. — Если ты хочешь избавиться от своей ненависти, тебе придется преодолеть тайные страхи.